Лиза Клейпас - Любовь в полдень

Вина, разумеется, лежала на его совести: нельзя было так рано и опрометчиво открывать чувства. Он повел себя слишком импульсивно, слишком несдержанно и нетерпеливо.

Прекратив общение, Пруденс поступила мудро. Воспитанная молодая леди нуждалась в серьезном, вдумчивом и уважительном ухаживании.

Если мисс Мерсер хотела от него именно этого, то сейчас он вполне созрел для продолжительных отношений.

Капитан Фелан остановился в отеле «Ратледж» — элегантном, комфортабельном, пользующемся неизменным доверием европейских монархов, американских богачей и британских аристократов, не желавших заводить в городе собственную резиденцию. Отель отличался несравненной роскошью, достойной заоблачной цены. Пока уважаемый гость оформлял пребывание в апартаментах и беседовал с портье, взгляд его упал на висевший в холле, над мраморным камином, портрет. Образ необыкновенно красивой леди с волосами цвета красного дерева и лучезарными ярко-синими глазами сразу привлек внимание.

— Это портрет миссис Ратледж, сэр, — не скрывая гордости, сообщил портье. — Красавица, не правда ли? Трудно найти госпожу добрее и справедливее.

Кристофер смотрел на изображение с нескрываемым интересом. Вспомнилось, как миссис Роуэн — она же Амелия Хатауэй — мимоходом сообщила, что одна из ее сестер вышла замуж за Гарри Ратледжа, владельца отеля.

— Значит, миссис Ратледж — урожденная Хатауэй, из Гемпшира?

— Так точно, сэр.

Гость загадочно улыбнулся. Гарри Ратледж, богатый, влиятельный, знакомый с самыми могущественными людьми страны и мира, мог получить любую женщину — стоило лишь захотеть. Что за безумие заставило его жениться на особе из экстравагантной семьи? Приглядевшись и окончательно уступив власти волшебных чар, Кристофер невольно решил, что все дело в глазах: синих, бездонных, с густыми пушистыми ресницами. Точно такие же были у Беатрикс.

На следующее утро рекой потекли приглашения. Бесконечные балы, вечера, ужины, музыкальные собрания… и даже высочайшее повеление явиться на обед в Букингемский дворец, где будет выступать австрийский композитор Иоганн Штраус-сын со своим оркестром.

Наведя справки, капитан принял приглашение на бал, который должны были почтить присутствием миссис Мерсер и ее дочь Пруденс. Праздник планировался в особняке в Мейфэре, построенном в лучших традициях грандиозного итальянского стиля, с обширным парадным двором и огромным, высотой в три этажа, центральным залом, обрамленным по периметру галереей. Общество аристократов, иностранных дипломатов, знаменитых политиков, деятелей науки, литературы и искусства придавало собранию особый, ни с чем не сравнимый блеск.

Нарядная толпа вызвала ощущение неуверенности, близкое к панике. Усилием воли подавив тревогу, Кристофер направился к хозяевам бала, чтобы засвидетельствовать почтение. Несмотря на то что сам он предпочел бы гражданский костюм, этикет предписывал явиться в мундире Стрелковой бригады — темно-зеленом с черной отделкой и расшитыми золотом эполетами в форме полумесяца. Поскольку офицерское звание все еще оставалось в силе, любая другая форма одежды вызвала бы массу недоброжелательных толков и всеобщее осуждение. Больше того, пришлось надеть все полученные на полях сражений награды — без единого исключения. Они считались символами воинской чести и боевых заслуг, однако самому герою они напоминали о событиях, которые хотелось поскорее вычеркнуть из биографии.

В зале присутствовали и другие офицеры, в красных и черных с золотом мундирах. Обостренное внимание окружающих, а особенно дам, лишь усугубляло чувство неловкости.

Кристофер искал глазами Пруденс, однако ни в малом зале, ни в гостиной ее не было. Минуты тянулись бесконечно, а он все бродил в толпе, то и дело останавливаясь, чтобы ответить на приветствия.

Куда же она испарилась?

«Меня можно найти даже с завязанными глазами: просто идите на запах горелых чулок».

Воспоминание вызвало грустную усмешку.

Страдая от мучительного нетерпения, капитан вошел в бальный зал. Сердце почему-то билось не в груди, а в горле.

Внезапно дыхание отказалось подчиняться.

Пруденс стояла неподалеку, еще более прекрасная, чем прежде: в розовом платье с кружевными оборками и в коротких белых перчатках. Она только что закончила танец и сейчас безмятежно беседовала с поклонником.

Кристофер чувствовал себя так, словно минуту назад преодолел тысячи миль. Острота и неотвратимость собственного желания поражали, а образ красавицы и нежный мелодичный голос дарили давно забытое чувство надежды.

Пруденс словно почувствовала приближение своего героя, обернулась и пристально посмотрела. Узнавание пришло почти мгновенно: зеленые глаза радостно вспыхнули, лицо осветилось удивленной и восторженной улыбкой.

— Дорогой капитан Фелан! — Она протянула руку; офицер почтительно сжал тонкие пальчики и склонился, на миг прикрыв глаза.

Как долго он мечтал об этой встрече! Как долго ждал!

— Так же неотразимы, как и прежде, — заметила мисс Мерсер. — Нет, еще ослепительнее! Каково это — носить на груди столько медалей?

— Тяжело, — коротко ответил Кристофер, и Пруденс звонко рассмеялась.

— Я уже отчаялась когда-нибудь вас увидеть…

Кристофер решил, что она говорит о Крыме, и признательно склонил голову.

К сожалению, радость оказалась преждевременной. Пруденс продолжила:

— Да-да, после возвращения в Англию вы сразу куда-то спрятались. — Она лукаво улыбнулась. — Должно быть, знали, что отсутствие лишь подстегнет всеобщее любопытство.

— Поверьте, повышенное внимание окружающих вовсе не входит в мои планы.

— Тем не менее вас хотят видеть в каждом лондонском доме. Нет в городе гостиной, хозяйка которой не мечтала бы назвать вас своим гостем. — Она кокетливо повела плечами и добавила: — А каждая девушка мечтает выйти за вас замуж.

Ах, до чего же хотелось обнять красавицу, прижать к груди, спрятать лицо в золотых волосах!

— Но что, если я не гожусь для брака?

— Вот еще! Разумеется, годитесь. Национальный герой, наследник Ривертона. Если не вы, то кто же?

Кристофер зачарованно смотрел в красивое, безупречно правильное лицо, любовался сиянием жемчужных зубов. Мисс Мерсер говорила так же, как всегда: мило, легко, насмешливо.

— Наследование Ривертона еще не определено окончательно. — Он с сомнением покачал головой. — Ничто не мешает деду завещать поместье кому-нибудь из моих кузенов.

— После того как вы бесстрашно сражались в Крыму? Сомнительно, что найдется кандидатура более достойная. — Она раскрыла веер. — Но что же все-таки заставило вас выйти из тени и появиться в обществе?

Он ответил едва слышно: