Элейн Барбьери - Связанные страстью

— Тебе еще не надоело от них бегать? Не лучше ли повернуться и попытаться дать сдачи?

С тех пор Дженни помнила этот заданный ей Мэттом вопрос — ну и, разумеется, самого Мэтта. Почувствовав в его словах поддержку, она остановилась, повернулась и бесстрашно посмотрела в упор на толпу своих мучителей. Те довольно быстро поняли, что отныне Дженни не одна, и со временем оставили ее в покое. Девочка же уяснила себе, что при такой поддержке можно держать себя достойно и уверенно. При этом она отдавала себе отчет в том, что в связи с нехваткой собственных сил опиралась на силу Мэтта, но чувства вины не испытывала. Более того, вопросы, заданные Мэттом, стимулировали в ней собственные смелость и отвагу. Дженни сразу же все это поняла и оценила, но еще больше она оценила самого Мэтта.

— Ты слишком доверчива, Дженни.

Мэри Сирс, ее лучшая подруга школьных лет, бросила будто вскользь эти слова пару дней назад. Больше Мэри ей ничего не сказала, но пущенная ею стрела, надо сказать, попала в цель, поскольку Дженни и сама стала замечать, что Мэтт в последнее время изменился. Он стал избегать смотреть ей в глаза и уже без прежней охоты обсуждал их совместное будущее. А поскольку они дружили чуть ли не целую вечность, Дженни не могла не осознавать, пусть даже на инстинктивном уровне, что происходит нечто не слишком для нее хорошее.

Так что слова Мэри, направленные на разжигание ревности или других не самых лучших чувств, лишь подтвердили собственные мысли и ощущения Дженни.

«Тебе еще не надоело от них бегать? Может, повернешься и дашь сдачи?»

Слова Мэтта из детства снова зазвучали колоколом у нее в ушах. Между тем она была уверена, что ей не придется выслушивать их снова.

Внезапно остановившись, словно прикипев к месту, Дженни устремила взгляд на женщину, которую искала, выходившую в данный момент из отеля. Прежде чем перейти улицу, Саманта Ригг некоторое время осматривалась, и Дженни успела осознать, что, несмотря на пестрый, несколько вульгарный наряд и наложенный на лицо макияж, эта женщина красива по-настоящему.

Дженни набрала в грудь побольше воздуха, подобралась к сопернице с фланга и остановилась от нее в нескольких футах, помня вопрос, заданный ей Мэттом в день знакомства.

Ей и в самом деле надоело бегать от неприятностей.

Когда Саманта столкнулась нос к носу с не очень привлекательной и скромно одетой молодой женщиной с выражением решимости на лице, сердце у нее забилось с удвоенной силой. Она узнала эту особу и, снедаемая чувством вины и одновременно злостью, ждала, когда та заговорит.

— Мне известно, кто вы. Вас зовут Саманта Ригг. Мое имя — Дженни Морган, полагаю, вы догадываетесь, зачем я здесь, — покраснев, произнесла Дженни. — Уинстон — город маленький. Сплетни распространяются быстро. Я уже наслушалась всевозможных историй, в которых фигурируете вы с Мэттом, и знаю, что он симпатизирует вам, а вы ему. Вы оба чрезвычайно привлекательны внешне и, как говорят, буквально созданы друг для друга.

Сделав паузу, Дженни судорожно сглотнула и продолжила:

— Но истина прямо противоположна сплетням. Мэтт не заслуживает такой, как вы, женщины. Мэтт, которого я знаю, хороший порядочный человек, и идеи преданности, верности и постоянства для него не пустой звук. Чтобы понять это, ему пришлось пройти долгий трудный путь. Судя по вашей внешности и повадкам, вы не имеете ни малейшего представления о верности и постоянстве.

— Вы пришли к такому выводу, глядя на меня?

Саманта прищурилась и холодно посмотрела на невесту Мэтта.

— По-моему, вы очень постарались, чтобы это впечатление стало очевидным для всех. Так что прошу вас оставить Мэтта в покое и сосредоточиться на каком-нибудь другом парне. Что же касается Мэтта, он не для вас.

— Занят? — переспросила Саманта. — Вы верите в то, что говорите?

— Да, верю. Как я уже говорила, Мэтт — порядочный мужчина, ведет себя соответствующим образом и не нарушает своих обещаний.

— Вне зависимости от того, нравится ему это или нет?

Дженни еще больше покраснела.

— Все это его очень даже устраивало, пока не появились вы.

— Но сейчас не устраивает.

Не слишком хорошо понимая мотивацию, двигавшую Дженни, Саманта с решительным видом шагнула ей навстречу. Потом, заметив, что их своеобразное противостояние привлекает взгляды прохожих, понизила голос и добавила:

— Если бы Мэтт действительно любил вас, не провел бы прошлую ночь со мной.

— Вы лжете! Мэтт не спал с вами!

Саманта не удосужилась сказать хотя бы слово в ответ.

Дженни, сотрясаясь от ярости, прерывающимся голосом бросила:

— А если даже и спал, то это всею лишь означает, что вы воспользовались моментом его слабости… присущим мужчине желанием обладать женщиной, которое Мэтт не смог сдержать.

— Он и не пытался ее сдерживать.

— Уверена, он раскаивается в том, что произошло.

— Сильно в этом сомневаюсь.

Вновь взяв себя в руки, Дженни довольно спокойно произнесла:

— Так вот, ваши отношения с Мэттом закончены. Вы никогда больше его не увидите.

Поскольку Саманта вновь предпочла не отвечать ей и продолжала хранить молчание, Дженни добавила:

— У нас с Мэттом за плечами история давних отношений, которая в определенной степени гарантирует наше совместное будущее. У вас же ничего подобного нет.

— Ничего, кроме страсти.

— Страсть слабеет, тускнеет и проходит.

— Наша не потускнеет.

— Если вы так считаете, вас в будущем ждет неприятный сюрприз, — предупредила Дженни.

— Это вас ждет неприятный сюрприз.

Дженни прошипела:

— Короче говоря, держитесь подальше от Мэтта. Поймите, так будет лучше не только для нас с Мэттом, но и для вас.

Дженни развернулась и пошла в направлении торговых рядов, оставив Саманту переваривать сказанное, а также один крайне неприятный факт.

Саманта вдруг поняла, что чертовски ревнива.

Она решила остаться в Уинстоне даже при самых неблагоприятных обстоятельствах и любой ценой добиться своей цели. В то же время она не могла не думать, что ее методы как-то не вяжутся с избранной ею благородной миссией по увековечиванию памяти ее отца.

Она знала только одного человека, с которым могла все это обсудить. Это был Шон Макгилл.

Боясь передумать, Саманта направилась в контору дилижансов и отравила телеграмму по нужному адресу. Но когда выходила из конторы, пожалела о содеянном. Шон, конечно, приедет — он не мог не откликнуться на ее призыв — тем не менее ей не следовало втягивать его в это дело. Она должна разрешить ситуацию самостоятельно, а тот факт, что она позвала его для совета, косвенным образом свидетельствовал о неудаче, в чем ей, разумеется, не хотелось никому признаваться.