Элейн Барбьери - Связанные страстью

Тем не менее сердце Саманты стучало как сумасшедшее, когда Мэтт несколькими минутами позже вышел на улицу и остановился, увидев ее.

Схватив его за рукав, она потащила его за собой по улице и остановилась там, где от здания падала густая тень.

— Итак, что ты можешь сказать в свое оправдание?

Мэтт ответил с холодностью, не соответствовавшей полыхавшему в его глазах пламени.

— Кажется, я ясно дал тебе понять, что именно мне от тебя нужно, когда мы в последний раз виделись.

— Согласна. Ты ничего не утаил.

— Послушай, к чему все это? Я ведь рассказал тебе о своих чувствах.

Мэтт сделал шаг в ее сторону. Она видела, как блуждали его глаза по ее лицу, и заметила, как он судорожно сглотнул, пытаясь подавить спонтанно возникшее желание, когда его взгляд остановился на ее губах.

Удивительное дело: это спонтанно возникшее желание нашло отклик у нее в груди. Потом, впрочем, она пошла на попятную и с пересохшим от возбуждения горлом произнесла не совсем то, что хотела.

— Ты пытался дать мне понять, что если бы я вчера позволила тебе подняться в свой номер, то сегодня ты стал бы другим человеком? Хотел сказать, что сегодня держал бы под руку с видом собственника меня и слушал бы с серьезным видом мою болтовню? — Саманта хрипло рассмеялась. — Что-то не верится.

— Вчера вечером я…

— Вчера вечером… что? Ты хотел меня получить, но только на своих условиях?

Мэтт промолчал.

— Не хочешь отвечать, не так ли?

Саманта с шумом втянула воздух и неожиданно осознала, что еще немного — и слезы брызнут у нее из глаз. Она не могла больше отрицать главного. Связывавшее их волшебство вернулось — и обрело большую силу, чем прежде. Саманта целиком находилась во власти этого чувства.

— Ты не хотел разговаривать со мной ни в аллее неделю назад, ни вчера вечером у коновязи. Но если бы я не вытащила вчера револьвер, ты лежал бы сейчас у меня в постели, напрочь забыв о своей невесте. Не так ли?

Мэтт не проронил ни слова.

— Так я права или нет?

Проследив за взглядом Мэтта, Саманта увидела Дженни, вышедшую из магазина и стоявшую у дверей. Та колебалась, поскольку, похоже, забыла купить какую-то вещь и теперь задавалась вопросом, возвращаться ли за ней в магазин. Когда она, повернувшись, снова вошла в лавку, Саманта заметила, что Мэтт при виде невесты быстро изменил положение в пространстве и отступил в затененное место, где Дженни не могла его разглядеть. От этого Саманте стало так горько, что ее сердце резанула острая боль.

Вскинув подбородок, она сказала:

— Кажется, тебя очень беспокоит то обстоятельство, что невеста может увидеть нас вместе. Тебе ведь не хочется этого, не так ли? Чтоб тебя черти взяли, Мэтт, — ты не хочешь быть до конца честным ни со мной, ни с ней!

— Послушай, Саманта…

— Можешь не волноваться. Я ей ничего не скажу. По крайней мере до тех пор, пока ты сам не заявишься в «Трейлз-Энд», чтобы серьезно поговорить со мной. Только поговорить. Я не хочу повторения того, что произошло вчера ночью!

Мэтт продолжал молчать. При этом, правда, нижняя челюсть у него словно окаменела, а в глазах появилось странное выражение. Потом, так ни слова и не сказав, Мэтт отвернулся от нее и направился к двери магазина.

Саманта повысила голос:

— Очень надеюсь увидеть тебя сегодня вечером в «Трейлз-Энде»!

Мэтт подошел к выходу из лавки как раз в тот момент, когда в дверном проеме появилась Дженни. Подхватив невесту под руку, Мэтт повел ее прочь от того места, где скрывалась в тени Саманта.

Вечером того же дня Саманта — как обычно — пребывала в «Трейлз-Энде» в окружении своих поклонников. Хотя внешне она была совершенно спокойна, ее била дрожь. Она пыталась заглушить это неприятное чувство, сосредоточившись на том, чтобы как можно острее парировать реплики своих кавалеров, задаваясь при этом вопросом, как долго еще ей — даже при всем ее уме — удастся отражать натиск влюбленных в нее ковбоев.

А потом словно какая-то неведомая сила медленно повернула ее лицом ко входу, и она увидела Мэтта, стоявшего у вращающихся дверей заведения. Поклонники Саманты, заметив Мэтта и то, как девушка при этом судорожно сглотнула, и какое появилось у нее на лице выражение, без особой радости разошлись по своим столикам. Единственный человек из этого кружка, прежде чем отойти от нее, по привычке пробурчал несколько назидательных слов.

— Помни о том, что я говорил, Саманта. Мэтт тебе не пара и совершенно тебе не подходит. — Потом, с минуту помолчав, Тоби с ноткой безнадежности в голосе добавил: — Впрочем, все мы, по-видимому, обречены учиться на собственных ошибках, хотя, казалось бы, нужно делать наоборот.

Саманта отметила где-то в глубине подсознания, что в словах Тоби есть рациональное зерно, но разве это могло отвадить ее от Мэтта, при приближении которого у нее привычно заныло под ложечкой. Так что она не стала удерживать Тоби рядом с собой, тем более что Мэтт, войдя в заведение, направился прямо к ней. При этом ему удавалось скрывать владевшие им противоречивые эмоции.

Саманта, однако, осознавала, что, позволяя чувствам завладеть ею и, более того, демонстрируя их, ведет себя скорее как обыкновенная ревнивая баба, нежели профессиональный агент по части расследования преступлений, каким надеялась со временем стать. Зацепившись за эту мысль, Саманта напомнила себе, что Мэтт — преступник и ее долг вывести его на чистую воду.

— Итак, ты все-таки пришел, — отрывисто произнесла она.

— А что, разве у меня был выбор?

— Был! — неожиданно жестко произнесла Саманта. — К примеру, ты мог рассказать своей ненаглядной о том, как вел себя неделю назад в той темной аллее.

— Не хочу брать вину за произошедшее только на себя.

— А в том, как ты вел себя прошлой ночью, тоже кто- то еще виноват?

— И прошлой ночью тоже.

— Неужели? В таком случае скажи, кому мне верить: парню, который неделю назад удрал от меня, бросил в одиночестве в пустынной аллее, или мужчине, который лишь под дулом пистолета вынужден был отказаться от домогательств по отношению к моей скромной особе. Или, быть может, я должна верить тебе нынешнему — то есть человеку, разговаривающему со мной в данный момент?

— Я пришел сюда сегодня вечером только потому, что ты мне угрожала.

— Начало хорошее. Ну давай, выкладывай, какие еще приятные слова ты для меня заготовил.

Мэтт неожиданно повысил голос:

— Я не позволю тебе разрушить все то, ради чего мне приходится вкалывать от зари до зари!

— Что ты имеешь в виду?

Мэтт клацнул зубами, как затвором револьвера.

— А то, что я работаю как проклятый, чтобы оплатить долги фермы, оставленной мне отцом. Дабы… дабы получить потом возможность жениться на Дженни.