Валерий Жмак - Крестовый марьяж

Его сковала бесчувственная слабость, а в голове поселилось равнодушие к происходящему. Сейчас майору хотелось только одного — позарез требовалось отогреть хотя бы правую руку. Несколько раз Владислав безуспешно тянулся ей к пистолету, спрятанному в левый нагрудный карман. Замерзшая и покрытая льдом молния не поддавалась. Наконец он сумел его достать, но передернуть затвор не хватало сил — ладонь, словно чужая, беспомощно скользила по гладкому металлу.

— Господи… Так ведь и придется медленно умирать… Сколько еще? Полчаса, час? Вряд ли дольше.

Со сном Берестов, каким-то образом — машинально, продолжал бороться. Должно быть, сильнейшим потрясением явилась недавняя смерть друзей. Но появились галлюцинации. То мерещились звуки низко пролетающего вертолета-спасателя, то разрывал воображение протяжный звук корабельного ревуна. Летчик перестал верить в навязчивые призраки и сидел, глядя в одну точку. Он уже чувствовал дыхание смерти, стоявшей рядом — за спиной…

«Надо сбросить с себя парус и попытаться заснуть. Тогда наступит конец всем мучениям…»

С трудом, преодолевая сопротивление обледеневшей одежды, он развел в стороны онемевшие, непослушные руки и выпустил из объятий на свободу прорезиненную ткань. Парус, подхваченный ветром, тут же понесло над ревущими волнами. Берестов привалился спиной к борту и смотрел вверх — на серые, быстро пролетавшие низкие облака.

«Так ли уж много близких людей я оставляю на этом свете?.. — медленно ворочались последние, внятные мысли, — дорогие мои… Простите меня за все, не поминайте плохого…»

Штормовое море продолжало неистово бушевать. Пять оранжевых лодок, крепко связанных между собой, то взлетали вверх, перекатываясь через высокие гребни огромных волн, то проваливались вниз, осыпаемые солеными брызгами. Тел ребят, привязанных к маленьким лодчонкам, он не видел. Лежащий же рядом Владимир, стал напоминать глыбу льда.

Сквозь матовую пелену, уже застилавшую взгляд, Берестов едва различил темное, размытое пятно, выросшее, словно из-под воды над горизонтом. До него все явственнее доносились какие-то голоса — непонятная, отрывистая речь…

«Опять глумится угасающее воображение… И друзья, наверное, уходили так же…» — медленно проплыла последняя догадка с холодным, предсмертным безразличием.

Непонятное пятно сменилось всплывающими друг за другом, отчетливыми и полными ярких красок, фрагментами из далекого детства.

Жизнь все стремительнее покидала Владислава…

«Как странно все! Почему они оказались рядом? Совпадение? И сколь удивительно похожи… Словно сестры… Возможно, именно то, что потрясающая внешность незнакомки так повторяет очарование Анастасии, и привлекло меня в ней…»

Берестов медленно возвращался домой из офицерского клуба, наслаждаясь дивным летним вечером. Аллеи военного городка заполнились гуляющими парами. Некоторые приветливо здоровались, и Владислав негромко отвечал, не всегда узнавая в темноте проходивших мимо людей.

«И все-таки девица серьезно обиделась! — сокрушался он. — Жаль… Возможно, она явилась бы для меня спасением, ведь никогда не решусь сказать Насте о своих чувствах. Она любит мужа и ничего из нашего визуального романа не выйдет. А идти напропалую, и становиться сеятелем чужого горя — незавидная роль! Погодите, Берестов!.. Это ж чистой воды эгоизм! Вы желаете избавиться от больной и беспросветной страсти, а при чем тут эта девочка? Даже дивной красотой её вы любуетесь, оттого, что та напоминает Анастасию. Но сама ведь, ровным счетом для вас ничего не значит! О ней-то вы подумали?»

Не спеша поднявшись в квартиру, молодой человек направился в душ и долго стоял под сильной струей прохладной воды. И все же, разобиженная молодая особа долго не выходила из головы. Никогда он так не обходился с беззащитными людьми. В школьные и курсантские годы, Владислав частенько отстаивал свои права, изрядно работая кулаками. Но тогда перед ним маячили, как правило, наглые, злобные и агрессивные рожи. Ни разу он не пожалел о содеянном. В общении со слабыми и безобидными, Берестов становился совершенно иным.

«Ладно уж… Что я, в конце концов, так расстраиваюсь? — пытался он подбодрить себя, растираясь полотенцем, — эта девчонка мне совсем неинтересна. Я и знать-то её не знаю… Да, внешность — потрясающая, но что внутри? Если бы и ум с душой хоть отчасти походили на Настины — подумал бы! Но, разве это возможно!? Завтра предстоит гулянка с однокашниками. С этими балбесами имя-то свое забудешь, не говоря уж о незначительной и мимолетной вине перед незнакомой девчонкой. Завтра же забуду! Как пить дать — забуду!»

Следующим вечером Александра, Анастасия и Максим подошли к началу танцев. Как всегда остановившись у массивной колонны, две девушки время от времени озабоченно поглядывали по сторонам. Стройную, молоденькую красавицу постоянно тревожили желающие потанцевать и познакомиться, но она отказывала всем, беспрестанно глядя на вход и кого-то ожидая…

— Он мне неинтересен и вовсе не нужен, — твердила Саша, убеждая прежде себя, а заодно и сестру, — но я должна извиниться.

— Ну, не переживай ты так, — задумчиво отвечала Настя, незаметно покусывая губы, — увидишь его не здесь, так в гарнизоне — все объяснишь.

Чтобы не стоять столбами средь веселья и шума, сестры иногда — по очереди, танцевали с Максом. Вторая, в это время, продолжала внимательно посматривать на вход. Когда стихли звуки последней мелодии, они долго стояли в толпе у клуба, продолжая вглядываться в лица выходивших на улицу людей. По пути домой супруги старались отвлечь Александру, рассказывая о чем-то веселом. Понимая добрые намерения родственников, та грустно улыбалась в ответ и, отворачиваясь, прятала расстроенное лицо…

— Расскажи мне что-нибудь о нем, — попросила девушка Анастасию, когда дома они остались вдвоем на кухне.

Старшая сестра занималась приготовлением чая и долго молчала, будто не расслышав вопроса. Затем повернулась к столу, за которым в ожидании сидела Александра, поставила три чашки.

— Он молчалив и неразговорчив, — начала Настя, все больше удивляясь любопытству младшей сестры. — А отчего у тебя появился к нему интерес?

— Зачем ты сразу об интересе?!

— Просто вижу… Ты ведь сама его, кажется, пыталась пригласить и после вчерашнего не перестаешь о нем думать. Ну что ж, если и так — я буду только рада. Поверь — ты не ошиблась.

Настя произнесла эти слова ровно и негромко, но сердце готово было вырваться из груди. Прекрасно зная Сашу, она впервые обнаружила в ней повышенное внимание к мужчине. И не какому-то постороннему, а к человеку, которого в тайне давно и безумно любила сама. Молодая девушка смотрела на неё с затаенной надеждой…