Яна Розова - Метод Нестора

— Иди в машину, козел!

Я попытался встать, но сразу это не удалось. Тем не менее, собрался и продолжил, зажимая ладонью кровоточащую рану, слабую возню. Наконец, ноги мне подчинились. В ладонь набиралась теплая кровь. Тот путь до машины я запомню надолго. А преодолев его, я снова сказал себе: у меня будет ученик! Я выжил для этого. И все время, пока «Джип», за рулем которого сидел мой старинный приятель Опасный, я утешал себя этой мыслью. Ну, и прикидывал, конечно, как именно я поступлю с этим ублюдком.

Хохол же был уверен, что я умираю. Он несколько раз обеспокоено оборачивался на меня и приглядывался. Я бы на его месте и думать не стал — пришил бы раненого, сообщившего про квартиру где деньги лежат, бросил бы его в лесополосе, нашел бы в его одежде ключи от квартиры и поискал все что мне нужно сам. Но на то мы и люди, чтобы отличаться между собой. Возможно, недоумок думал, что у меня есть тайник, а, может, не знал номера квартиры или подозревал что я живу не один. Словом, плохо ты подготовился к делу, Хохол! Но я тебя учить не стану. Найду кого-нибудь получше.

От «Джипа» до квартиры мы добирались в три этапа с паузами для меня. А в коридоре я всей тяжестью тела рухнул на линолиум и «вырубился». Хохол в качестве реанимационных мероприятий влепил мне оплеуху. Я открыл глаза и прошептал:

— Водки... В холодильнике...

— Хватит выёживаться, козел! — рявкнул Опасный, присаживаясь на корточки. — Где бабки? Быстро!

— Сначала водки...

Он понял, что надо привести меня в чувство и огляделся в поисках кухни. В квартире было темно, только в прихожей горел пыльный светильник. Хохол поднялся на ноги и пошел по длинному коридору. Дом, где я жил, относился к нестандартным постройкам — его соорудили для элиты Гродинского химического завода. Апартаменты здесь имели грандиозную жилую площадь. Я на это и рассчитывал: пока Хохол будет бродить в коридорах и рыться в холодильнике, я успею добраться до шкафчика в ванной. Дверь в ванную была рядом, а аптечка стояла внизу, в маленькой тумбочке. Только бы меня не выдали следы крови!

О ране я старался не думать. Нельзя. Надо только гнать мысли о боли, пока пальцы нащупывают одну оставшуюся ампулу с особым составом. Если останусь в живых, займусь пополнением запасов.

Я еле успел занять прежнее положение, как Хохол показался на горизонте. Успел! Господи, как хорошо!

Когда вожделенная бутылка оказалась у моих губ, я сделал жадный глоток. Между прочим, помогло. На несколько минут стало тепло, боль как бы немного отпустила. Это не надолго, но мозги тоже стали работать лучше.

— Спасибо, — сказал я.

— Хватит меня морочить, где деньги? — вот же упорный парень этот Хохол!

— Иди в комнату... Там в стенке, в левом отделении черный сейф.

Он вернулся через минуту, злой и действительно опасный. Я сунул в карман пустую ампулу.

— Нет там ничего! Дурить меня вздумал!

Носком ботинка он пнул мой раненый бок. Я охнул и снова «потерял сознание». Хохол взял бутылку, плеснул мне в лицо и сам сделал приличный глоток из горлышка. Повернув голову так, чтобы капли стекали мимо губ, я наблюдал за ним сквозь ресницы. Он прошелся по коридору, покрутил лысой головой и снова приложился к бутылке. Расчет оказался верным: среди всей этой братвы трезвенников днем с огнем не сыскать. Тем более, если пить на халяву! Кажется, Хохол отпил еще, прежде чем вернуться ко мне и снова плеснуть отравленным алкоголем мне в лицо. Я отфыркнулся и «пришел в себя».

— Ну, так что? — прозвучал вопрос моего врага. По тембру было ясно, что препарат начинал действовать. Ему стало хорошо, легко, немного горячо в голове, но очень приятно. Потом огонь начал разливаться по телу. Хохол удивленно поглядел на бутылку, но ничего не понял. Подумал, что просто водка дорогая и действует особенным образом. Слегка помутилось в глазах и защипало в горле. Постепенно дыхание затруднялось.

— Вставай, — сказал он уже не так напористо, как раньше. — Поднимайся, гни...

Тут он что-то успел сообразить. Его жиденькие брови поползли вверх, а рука потянулась к пистолету. Но было уже поздно — ноги подкосились, доступ воздуха в легкие прекратился, зрение отказало. Он упал рядом со мной.

Стрелять я снова не решился. Будет много шума, перебужу соседей, придется объясняться, а как людям показаться в таком виде? Весь мой спортивный костюм был пропитан кровью, я шатался, рожа была бледная, а пахло от меня, сами понимаете, спиртным. Я извлек из рукава ножик.

Труп Хохла валялся в ванне трое суток, прежде чем я смог разобраться с ним по своему особому рецепту. Все это время ушло на лечение, а самой большой проблемой оказалось то, что из меня вытекло слишком много крови. Кстати, той ночью, пришлось еще и заниматься «Джипом». Обколовшись обезболивающими и антибиотиками, я отогнал его на ближайшую платную стоянку и заплатил за месяц сонному охраннику. Еле передвигая ноги, вернулся домой. Ночь выдалась кошмарная...

Но я жив. Мое Дело не умрет вместе со мной. Я найду своего Ученика.

Смысл латинского выражения неуловимо вертелся у Вики в мыслях. Вот, будто бы, подумать немного и откроется истина. Латинские слова имеют младших братьев во всех европейских языках. Эта «экземпла» очень напоминает английское слово, означающее «пример». А вот с «доцентом» назревают проблемы. Как точно перевести с латыни?

Кто из знакомых может такое знать? Перебрав всех, поняла, что вряд ли кто особенно хорошо владеет латынью. Вот был бы знакомый медик! Постойте, а милейший наш Василий Цезарионович не поможет? И отчество у него подходящее: Цезарионом назвала своего сына от Цезаря небезызвестная Клеопатра. А уж Цезарь на латыни изъяснялся весьма ловко!

— Да, Виктория, узнал! — откликнулся в трубке знакомый бас, который Вике почему-то захотелось назвать «радужным» — весь спектр хороших эмоций переливался в голосе психиатра.

«Если Нестор сведет меня с ума, — подумала Золотова, — то пусть меня лечит Ищенко!»

— Василий Цезарионович, во-первых, спасибо вам за прежнюю нашу встречу. Мне очень пригодились ваши сведения.

— Да что вы, Вика, честное слово! Не надо благодарить, я всегда рад вас видеть.

— Не в качестве пациентки, надеюсь? — мило пошутила журналистка.

— Лучше в качестве гостьи, конечно! — рассмеялся Ищенко.

— Я беспокою вас, Василий Цезарионович, потому что мне нужна маленькая подсказка.

— Если смогу — подскажу!

— Что означает слово «доцент»?

Василий Цезарионович помолчал несколько минут. Его мощное дыхание плескалось в эфире как море.

— Вы знаете, Виктория, — наконец сказал он, — когда я сам стал доцентом мне все говорили, что теперь я имею звание учителя. Я не сразу и понял тогда, почему. Но позже сообразил, что «доцент» на латыни означает «учить» или «поучать». Удовлетворяет вас такой ответ?