Ольга Крючкова - Фамильный крест

Превозмогая дрожь в коленях, Петр поднялся по лестнице: вот и гостиная. Затем он повернул направо, прошел по коридору – дверь спальни Арины. «Казанова» перекрестился и рывком отворил ее.

Арина, сидевшая па пуфике около зеркала, вздрогнула, ее задумчивость как рукой сняло:

– Кто вы такой? – недоумевала она, затем, разглядев мужчину, узнала в нем «болтуна», знакомца Василия. – Вы от Василия? – она поднялась и в надежде на чудо бросилась к непрошенному гостю.

Мозг Петра лихорадочно работал:

– Да, я от него, – дело принимало несколько иной оборот, но вполне устраивало Петра.

– Что с ним? Здоров ли он? Отчего не приходит? – засыпала Арина вопросами.

– С Василием все впорядке. Он женится завтра, – соврал «Казанова», не моргнув глазом. – Я вам еще вчера хотел сказать, когда пил чай в кондитерской, но не решился, да и вы не спускались в зал.

Арина почувствовала головокружение и слабость в ногах, подойдя к комоду, она села на пуфик.

– Как же так? Отчего надо было претворяться? Это чудовищно!

– Согласен с вами, я его предупреждал, да разве он послушает. Я говорил: Арина Даниловна создана для любви и может осчастливить любого мужчину!

Арина непонимающе посмотрела на гостя:

– О чем вы?

Петр не растерялся и пошел в наступление:

– Арина, – он упал перед ней на колени. – С тех пор как я увидел вас, нет мне покоя. Я потерял сон, думаю только о вас, – «Казанова» схватил руку девушки и начал осыпать поцелуями. Арина даже не пошевелилась. – Я люблю вас. Умоляю, не гоните меня, сделайте меня счастливейшим из смертных! – Петр благополучно добрался до плеча девушки и приспустил лямку сорочки: его голова закружилась от запаха молодого женского тела.

Арина сидела молча, «Казанова» подхватил ее за талию, пытаясь поднять с пуфика, дабы уложить на постель. Но Арина была девушкой не худенькой, и поднять ее, словно пушинку соблазнителю не удалось.

Девушка резко отпрянула от него:

– Отчего я должна вам верить? Вы лжете!

– Вам, никогда бы не посмел! Верьте мне – все истинная правда!

– Побожитесь! – Арина указала на икону Спасителя, висящую в углу комнаты.

– Вот те крест! – Петр перекрестился.

Арина обомлела: неужели правда, что Василий женится? Петр же тем временем, привлек девушку к себе и, обняв за талию одной рукой, другой подбирался к груди, целуя ее в шею.

Арина обмякла, голова закружилась, неожиданно для себя ей захотелось прильнуть к молодому человеку и пуститься во все тяжкие грехи. Соблазнитель же времени даром не терял, опустив лямки сорочки, обнажил грудь девушки.

«Боже что я делаю? Зачем? Я не люблю его…»

– Оставьте меня! Перестаньте! – Арина попыталась вырваться.

– Умоляю, будьте моей… Я с вами хоть завтра под венец, – Петр разошелся, возбудившись до такой степени, что брюки в определенном месте напряглись до предела.

– Имейте совесть! Будьте, вы, порядочным человеком! – умоляла девушка, но соблазнитель не слушал, задирая ее сорочку. – Варя! Варя!!! На помощь!!!

Петр только усмехнулся про себя: зови, зови, все равно никто не услышит!

Арина чувствовала, что слабеет, неожиданно ее пронзила мысль: ПИСТОЛЕТ!

Борьба соблазнителя и невинной жертвы все еще происходила около комода. Арина отворила свободной рукой один ящик – не он, затем следующий… Другой же рукой она пыталась оттолкнуть наглеца, тот же возбудившись и обезумев от плотского желания, прижав «добычу» к комоду, уже расстегивал брюки.

Арина нащупала пистолет, и мгновенно, взведя курок, приставила к виску мерзавца. Тот в пылу страсти, с расстегнутыми брюками и выпущенными мужскими достоинствами, даже не понял что происходит.

– Пристрелю! – отчеканила Арина, сама не узнавая свой голос, и надавила дулом пистолета на висок «Казановы».

До Петра дошло: к его голове приставлен пистолет.

– Что за шутки, Арина? – спросил он, отдышавшись, и начиная понимать, что девушка настроена решительно. – Неужели вы выстрелите в человека?

– Я не шучу и отлично стреляю. В человека, пожалуй, не выстрелю, а в вас – легко. Считаю до трех, если на счет «три» вы не уберетесь из моей комнаты, пеняйте на себя, пристрелю, пусть потом полиция разбирается.

Петр отпрянул от нее и как-то неловко, конфузясь, начал застегивать брюки.

– Как вы попали в мой дом? Итак, считаю: раз… Говорите быстрее!

– Мне открыла ваша горничная за пятьдесят рублей! Не стреляйте, я уже ухожу.

«Казанова» схватил пиджак и бежал, как трусливый заяц.

Арина была в шоке: горничная оценила ее честь ровно в пятьдесят рублей, а знакомый Василия пытался ее изнасиловать. О, девятнадцатый век, о нравы!

Она машинально посмотрела на пистолет и, прицелившись в пустоту, нажала на курок – раздался выстрел. Затем, не выпуская пистолета из правой руки, она спустилась по лестнице к входной двери и заперла ее на все замки.

Варвара благополучно добралась до дома купца Хлебникова, что на Рыбинской улице. Она постучала в окно флигеля: занавеска распахнулась, в полумраке стоял мужчина со свечой в руке. Через минуту дверь флигеля отворилась:

– Варя, быстро заходи! – управляющий закрыл за ней дверь. – Что стряслось? – поинтересовался он.

– Ушла я от хозяйки. Глеб, можно пожить у тебя, Хлебников все равно в доме почти не бывает?

– Живи, не жалко.

Варя скинула шаль и бережно положила узел на кровать, в нем было много ценных вещей: столовое серебро, часы покойного Выжиги, золотые серьги Арины, которые она предусмотрительно прихватила с собой.

На утро Арина очнулась совершенно разбитой. Она осмотрелась и поняла, что спала с пистолетом в руке. Встав с постели, она направилась к тайнику и убрала оружие – с глаз долой, от греха подальше…

– Варя! Подай умыться! – позвала она горничную. – Варя! Где, ты, наконец?

Арина накинула атласный халат, и вышла в гостиную, собираясь устроить горничной основательную выволочку, особенно за предательство. В глаза бросился открытый буфет. Девушка, прежде чем закрыть дверцу, машинально заглянула в него. Обратив внимание на царивший в нем беспорядок, она вновь позвала:

– Варя!

И, наконец, поняла: горничная сбежала.

Арина, опустившись на колени перед буфетом, лихорадочно разбирала в нем посуду: все лежало на месте. Затем, открыв футляр для хранения столового серебра, обнаружила пропажу.

– Мало того, что продала меня этому мерзавцу, так еще и обворовала! – негодовала она.

Арина умылась, причесалась, надела свое любимое льняное платье и спустилась в кондитерскую. Было девять утра, и народ еще не набежал. Глафира убиралась в зале, завидев хозяйку, она поздоровалась:

– Доброго здоровья, барыня! Как спалось?

Увидев бледное лицо своей хозяйки и слегка опухшие от слез глаза, добавила: