Наталья Андреева - Любовь и смерть в социальных сетях

– Вот так всегда: наступают на горло песне. – Стас грустно посмотрел на опустевшую рюмку. – Ладно, поехали.

Люба со вздохом полезла в неудобную, на ее взгляд, Люськину машину, пропустив вперед Самохвалова. Тот воспользовался правом выбора и обосновался на переднем сиденье рядом с водительским местом, хотя по глазам было видно, как Стасу хочется за руль. Закрепившись в телеэфире, Люська взяла за привычку менять машины каждый год. Как же! Звезда! Гонорары позволяют. А экстравагантный вкус у Апельсинчика был не только в одежде.

Очередным ее приобретением стал канареечный «Хаммер». Цвет машины Стас, разумеется, тут же обругал, зато об остальном сказал:

– Вот это вещь! Людмила, ты куда деваешь подержанные машины? Часом не в утиль сдаешь?

– Размечтался!

– От вас, звезд, всего можно ожидать. Говорят, вы каждый сезон очищаете гардероб от вышедших из моды вещей, которые выбрасываете на помойку в специально купленных для этого чемоданах. Вдруг и с машинами так же поступаете?

– Где ты видел чемодан такого размера, чтобы туда мог влезть «Хаммер»?

– Не цепляйся к словам. «Хаммер» я готов взять и без тары. Перекрашу его в нормальный цвет и стану человеком.

– А какой цвет ты считаешь нормальным? – как кошка прошипела Люська.

– Любой, в который ты не красишь волосы, – заржал Стас.

Он попал в точку: все краски для волос необычного цвета, какие только продавались в московских магазинах, Люська опробовала на себе. И еще ни разу ее кудри не были нормального цвета. Естественного. Ни на что люди не обижаются так, как на правду.

– Да я лучше его сожгу, чем продам тебе! – проорала Апельсинчик, заводя машину. – Ничто мое никогда не будет твоим! – крикнула она в запале.

– Возможен бартер, – скромно сказал Самохвалов.

– Что ты мне можешь предложить, наглец? Ты же нищий!

– Себя. Тебе же нужен скандал.

– Да чтоб я… – Люська даже задохнулась от возмущения.

– Ты бы посерьезнее отнеслась к моему предложению в свете последних событий. Серега далеко не дурак и лапшу, которую ты повесила ему на уши, скоро прожует. А ко мне он ревновать не будет. Потому что мы друзья.

– Машина – это слишком жирно, – сказала Люська после короткого раздумья.

– Эй, вы что? – возмутилась Люба. – Всерьез собрались разыгрывать парочку?

– Дорогая, «Хаммер» – мечта любого мужчины, – обернулся к ней Самохвалов. – За него черту душу продашь, не то что тело женщине, даже если она красит волосы в оранжевый цвет.

– При чем тут мои волосы? – взвизгнула Люська.

– Я в темноте могу перепутать тебя с лампой. Это чревато.

– Я вовсе не собираюсь с тобой спать!

– Ты – нет, но папарацци… Они, как правило, прячутся в спальне, под кроватью. Тормози! – заорал Стас, видя, как Люська мчится прямо в бампер впереди едущей машины. – Тормози, дура оранжевая!

– Что, испугался? – ехидно спросила Людмила, когда стих отчаянный визг тормозов.

– Еще чего! Это же «Хаммер»! Почти танк. – Бледный как полотно Самохвалов расправил плечи и нервно потянул молнию на куртке. – Жарко здесь.

– Надо позвать тебя на шоу, – хихикнула Люська. – Мне нравится твоя реакция на стресс.

– Еще чего! И ты того… Прекрати меня тестировать! Я никогда не буду сидеть в одной студии с идиотами, которые за пиар из собственных штанов выпрыгивают! Лишь бы на экране засветиться! Я вообще эту чушь не смотрю!

– Тест-драйв не прошел, – с удовлетворением сказала Людмила. – Не годишься ты в любовники звезды, Самохвалов. Нервы у тебя ни к черту. А папарацци терпеть не могут, когда им аппаратуру ломают.

– Перестаньте пикироваться, – поморщилась Люба. – И так тошно. И посерьезнее. Что вы как дети? Я не обязана всю жизнь вытирать вам сопли, потому что со своими проблемами вы бежите ко мне.

Оба надулись и замолчали. Стас, впрочем, нашел чем заняться. Развалился на переднем сиденье, снисходительно поглядывая на стоящие (или едущие) рядом машины. Завидуйте, я – на «Хаммере». А за рулем – звезда. Узнав Людмилу Иванову, люди открывали рты.

– А я думала, у нее парик! – прочитала по губам одной дамы Люба. Люська, давно уже привыкшая к такому вниманию, не реагировала.

«Это какой же надо иметь характер! – позавидовала Люба подруге. – Когда у тебя амплуа клоунессы, все в ожидании твоей очередной выходки. Если Людмила выйдет сейчас из машины босиком или снимет с головы скальп и начнет им размахивать, аплодисменты и залп желтой прессы ей обеспечены. А она просто едет. Для всех именно это и ненормально. Когда скандальная звезда просто едет. Или идет по улице. В магазин…»

– Прими вправо, – посоветовал Стас.

– Пошел к черту, – беззлобно сказала Люська.

– Налетишь на штраф.

– А ты тут на что? Ты же мент. Отмажешь меня.

– Уже нет. Я поумнел и теперь работаю в компьютерной фирме. Придется заплатить, родная. – В голосе Стаса звучало ехидство. – Или признаться в том, что ты Людмила Иванова, а не ее генетическая копия. Тебя еще не клонируют? Флакон оранжевой краски для волос в подарок.

– Никакого от тебя толку, – сказала Апельсинчик, выворачивая руль. – Мужчины стали бесполезны. Кстати, хорошая тема для очередного ток-шоу. Женщины на «Хаммерах» утверждают на планете матриархат. Надо пройтись по списку звезд. Кто любит большие машины? И нет ли мужиков, которые ездят на малолитражках? Может, это тенденция?

– Тенденция родину продавать за бабло, – буркнул Стас. – А за честность, видите ли, стыдно. Ты не передергивай, Иванова. Не поощряй коррупцию, с которой якобы борешься. А то я недавно смотрел передачку типа той, какую ты ведешь. Мне на пальцах объясняли в течение часа, что такое химическая кастрация, как растет популяция педофилов, и какие именно развратные действия они совершают. В семь вечера, между прочим, еще до «спокушек». Вопя при этом: «Надо перестать показывать чернуху и скандальный криминал!» Утром я услышал от семилетней девчушки: «Мама, я в лифт не пойду, дядя – педофил. Видишь, он кнопку держит, чтобы лифт не закрылся? Этого дядю скоро кастрируют, и он уже не будет дядей. Когда он станет тетей, я его уже не буду бояться». А я всего-навсего хотел, чтобы они в школу не опоздали. Обеим в первый класс, очевидно. Мамочка, конечно, сказала: «Извините. Это же просто ребенок». Только это уже не просто ребенок. А продвинутый ребенок, который в курсе, что именно надо дяде отрезать, чтобы он перестал быть дядей. Отняли у ребенка детство.

– По-твоему, во всем виновата журналистика? – огрызнулась Люська.

– Виноваты непрофессионалы, которые наводнили эфир.

– У тебя на лице написано, что ты с первого класса выигрывал олимпиады по математике. Только таких и берут в фирму, торгующую компьютерами.