Галина Зарудная - Яд иллюзий

Но через два часа я была одета в синий костюм из нежного шелка – классическую юбку до колен и короткий приталенный жакет - невообразимо смело для такой погоды, но достаточно красиво, чтобы решиться пожертвовать им, потому что мне страшно захотелось впечатлить молодых людей из труппы Мирославы Липки, явив вместо типичного журналиста в заплатанных джинсах привлекательную молодую особу, близкую им по духу и возрасту.

Зеркало порадовало успешным результатом. Но уже через минуту, выйдя с зонтом под продырявленное небо, я успела пожалеть о своей затее. Для того, чтобы проскочить под дождем и спасти свои старания, мне пришлось буквально пробежать все триста метров «Белой площади» - от моего дома к театру. Оглядываться в поисках такси не имело смысла, и без того безлюдный город, в виду последних событий, словно вымер вообще…

В холле театра приветствовали все те же портреты актеров.

Проявив на этот раз чуть больше внимательности, я смогла распознать среди них уже знакомое мне лицо.

Длинные волосы – жгуче-черные, как смола, взгляд завороженный, отстраненный…

Нет, это была не типичная девочка-сирота! Даже через фото в Мирославе Липке ощущалась сверхмощная, прошибающая энергия – харизма, если выражаться театральным языком. Нестандартный дух, нестандартное отношение к жизни.

«Так что же произошло в ту ночь?» – Спросила я у портрета мысленно. – «На тебя охотился маньяк? Отвергнутый кавалер? Или все гораздо сложнее?»

На мгновение показалось, что в глазах молодой красавицы заискрились таинственные, едва уловимые огоньки, а губы дрогнули в легкой усмешке. В душе возникло странное смятение, я решила, что долго вглядываться в это лицо опасно. Как будто оно владело тайным гипнозом или мистической силой, заставляющей робеть и подчиняться. Наверняка сюда подключилось и мое воображение. Но все же я поспешила отвести глаза от портрета.

Из вахтерской кабинки доносился громкий расслабленный храп. «Снежная королева» сидела там же, в своем стеклянном замке, на коронном месте. Лишь голова ее была откинута назад, а рот широко открыт. Я пробралась мимо нее на цыпочках, чтобы не спугнуть такой уютный, «сладкоголосый» сон и не нарваться на праведный гнев своим вторжением.

Прежде всего я планировала поговорить с руководителем «Молодой сцены», но вместо нее застала в кабинете команду молодых актеров, которая состояла из трех ребят и четырех девушек. Яркая симпатичная блондинка, сидящая в кресле руководителя, представилась той самой Алисой, что звонила мне накануне.

– Она неважно чувствует себя после вчерашних событий, – поведала девушка, когда я спросила про руководительницу. – Кстати, – обратилась она к своим коллегам. – Кто не в состоянии репетировать, может валить домой. Так Лариса сказала…

Но они ее не слушали, приковав все свое внимание к моей особе. Выдержав несколько секунд оценивающие взгляды и разглядев в них откровенное восхищение, я, наконец, облегченно вздохнула и принялась объяснять им суть своего визита.

– С вашей подругой произошло несчастье… Милиция ведет расследование, но за прошедшие сутки пока ничем не порадовала. В городских газетах – только банальное сообщение о трагедии. Но, полагаю, вряд ли кто-то знал ее столь же хорошо, как вы. Расскажите мне о Мирославе.

– Так дико думать, что ее больше нет, - отозвалась одна из девушек.

– Точно. Бред какой-то, – подхватил молодой человек, которого я видела здесь вчера. Бледность уже заметно спала с его лица. Немного подумав, он добавил:

– Она была необычным человеком.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… просто не такая, как все. Я думаю, в Мирке было что-то гениальное. Практически всегда на своей волне, вроде сама по себе, но в то же время – всегда отзывчивая, понятливая…Нам будет страшно ее не хватать.

– И хоть частенько прогуливала репетиции, но только на сцене – ни единой запиночки…

– А меня постоянно все спрашивали: «Эта девушка участвует в спектакле? Если да, то мы придем…»

– В гримерке как-то крыса завелась размером с таксу… Так она ее голыми руками!

– Какими голыми руками? Совком прибила.

– Здурели вы обе? Она в крысу нож бросила. Я сам видел.

– Не превращай театр в цирк, Толя! Ты не мог ничего видеть, тебя там не было. Все наши великие мачо и храбрецы разбежались, как последние трусы.

– Привет! Это кто разбежался?

– Ясно кто! А подсобник целую неделю мышеловку обещал найти…

– Говорю тебе, я видел, как Мирка метнула нож! Вот так! Пригвоздила тварь к полу. Техничке осталось только сгрести кишки и отнести в буфетную.

– Фу! Прекрати, и так тошно. У меня аппетит пропадет на всю оставшуюся жизнь.

– Это же здорово. Диета тебе не повредит…

– Ну ты и хам!

– Жизнь ей конечно не легкая досталась, - вернулись ребята к изначальной теме. – Приходилось самой о себе заботиться. Мы привыкли во всем полагаться на родителей, а на кого рассчитывать ей?

– Может, потому и пострадала. Красивая и беззащитная…

– Ничего себе беззащитная! Это Мира? Она же с Гришиным встречалась. Правда, что он бандит или нет, но в обиду бы ее точно не дал…

– Так она с ним уже и не встречалась…

– Постойте, – решила я вмешаться. – Кто такой Гришин?

– Парень с плохой репутацией, вроде как местный авторитет, – объяснила Алиса. – Вы не слышали о таком?

– Нет, не слышала. Кстати, совсем не обязательно обращаться ко мне на «вы». Я только на несколько лет вас старше.

– Всего-то? – В тоне Алисы я уловила плохо скрытый укол.

– Значит, они встречались, – спросила я у нее.

– Это всем известно.

– А где он сейчас?

– Понятия не имею, – повела плечами девушка. – Давно его не видела.

Как же глубоко я заблуждалась. Никакого толка от их рассказов. Исходя из всего изложенного, они знали Мирославу Липку не больше, чем актрису, коллегу. То есть – не знали совсем.

Что же, интересно, такого значимого выведал здесь лейтенант Лихачев? Вот уж не пойму. Но, возможно, это лишь позиция ребят. Я ведь не говорила еще с Ларисой Михайловной.

– Когда вы видели ее в последний раз? – Задавая вопрос, я тщательно следила за реакцией всех присутствующих.

Ребята долго обменивались взглядами, пытаясь угадать, кто же видел Миру последним, но припомнить сразу не могли.

За время всего разговора лишь один человек, на вид самый старший, сидел в углу молча и полностью безучастно, словно происходящее нисколько его не касалось. И хоть поза его ничего не выражала, а лицо походило на каменное, но в глазах таилась ярость.

Одет он был слишком не привычно для нашей местности – во все черное. Но очень стильно. Из-под вязаной плотной шапочки выглядывали черные волосы, кожаный плащ доходил почти до пят, а узкие брюки до неприличия обтягивали длинные стройные ноги. Такая натура не могла не вызвать к себе невольный интерес. В большом городе или, например, в столице его внешность назвали бы готичной, а здесь она вызывала по меньшей мере подозрительность.