Синтия Ричи - Опасный талант

— Вот так, вот так, дорогая моя, — приговаривала миссис Тиббитс, пока Грейс осторожно усаживали на стул, — скоро ты у меня снова будешь на ногах.

Не зная, что ему делать дальше, герцог с озабоченным выражением лица стоял рядом, склонившись над девушкой, чувствуя себя, хоть и необоснованно, виновником ее боли. Наконец жена хозяина, стоя на коленях и положив поверх фартука распухшую ногу Грейс, выразительно взглянула на герцога и заявила:

— Вам здесь не место, милорд; выйдите-ка отсюда.

Женщина высвободила из ботиночка изящную ногу, а Станден, пробормотав извинения, пулей вылетел из кухни. Уж скорее он подставит себя под огонь врага на поле боя, чем станет наблюдать женские слезы. Тем более слезы этой женщины…

После того как больную ногу обмыли раствором соды и наложили на нее повязку с мазью, Грейс смогла, наконец, вздохнуть с облегчением. К сожалению, опухоль не позволяла надеть не только башмачок, но даже и туфельку без задника, поэтому девушка чувствовала себя неловко, когда ее без обуви провели в общую столовую и посадили в стороне от открытого окна.

Но публика в столовой, однако, оказалась все же слишком хорошо воспитанной, чтобы разглядывать ее, так что очень скоро Грейс освоилась настолько, что смогла насладиться в одиночестве ужином из жареного цыпленка с картофелем и молодым горохом.

— Вам повезло, что хозяйка гостиницы — мастерица на все руки.

Подняв глаза от своей тарелки, Грейс поймала сочувственный взгляд своего мучителя. Она кивнула в ответ на его вопросительный взгляд, и он сел за ее столик.

— Да, — ответила Грейс, положив вилку на край тарелки и не узнавая своего собственного голоса, будто во рту у нее была деревянная ложка, — я всегда считала, что это искусство надо всячески культивировать.

Она без смущения посмотрела на этого привлекательного шатена, глядевшего на нее с улыбкой, от которой трепещут женские сердца. Сердце ее стучало все быстрее, и она обнаружила, что еще немного — и она начнет задыхаться.

С Грейс такое случилось впервые: никогда еще ни один мужчина не вызывал в ней такого внутреннего переполоха. Ей даже не пришло в голову, что причиной подобной реакции мог быть укус насекомого, а не ошеломляющее присутствие этого человека.

Она всегда гордилась умением управлять своими эмоциями, и этот неконтролируемый внутренний трепет приводил ее в ужас. Все мысли куда-то разбежались. Но Боже мой, она ведь даже не знает его имени! Она знала от миссис Тиббитс лишь то, что он принадлежит к знатному роду, но для Грейс такой рекомендации было недостаточно.

Возможно, он игрок или распутник, взвешивающий свои шансы обольстить ее. Когда ответный огонек симпатии уже появился в ее взгляде, она внутренне одернула себя и, стараясь сохранять нейтральное выражение лица, обратилась к своей трапезе.

За столом воцарилось молчание; она ковыряла вилкой отменно вкусное, но так и не распробованное блюдо, а он потягивал портвейн. Грейс больше не поднимала на него глаз, что давало Стандену возможность спокойно разглядывать ее. Вскоре герцог пришел к замечательному заключению, что воздушный муслиновый чепчик у нее на голове выглядел в свете лампы словно нимб, и это рождало сходство с ангелом.

Собственно говоря, герцог поддался бы искушению поверить в ее запредельную призрачную природу, если бы сам недавно не пронес ее на руках через этот зал. Так что девушка была не призраком, но существом из плоти и крови, к тому же заставлявшим кровь в его собственных жилах бежать гораздо быстрее, чем в обществе других женщин.

Он подумал, как бы лучше сказать ей, что он знает ее фамилию. Мисс Дэвис из Черхилла, дочь торговца. Однако Станден полагал, что господин Дэвис не стал бы возражать, если б герцог искал представления его дочери. Скорее напротив, посчитал бы это счастливой возможностью, которую не следует упускать.

Но потом, наблюдая за всецело поглощенной своей трапезой мисс Дэвис, Станден был вынужден принять во внимание и то, что она может не пожелать продолжать их случайное знакомство. Станден запустил палец под свой элегантный, но тесноватый шейный платок. Какой же леди может приглянуться человек, пусть даже и герцог, который напоминал бы ей о таких неприятных вещах, как столкновения карет и укусы насекомых?

Отставив тарелку, Грейс на удивление обыденным тоном произнесла:

— Я доставила вам столько беспокойства.

— Какая чушь, — ответил герцог в той энергичной манере, в какой здоровые люди говорят со своими престарелыми или слабовольными родственниками. Будь Грейс менее уверенной в себе, такое заявление могло бы совсем обескуражить ее. И все же всегдашний апломб Грейс получил чувствительный удар, когда герцог весело добавил:

— Всегда рад служить, я хотел сказать.

Несмотря на странный комок в горле, Грейс все же выдавила:

— Вы просто молодчина, сэр.

Столь откровенный панегирик заставил Стандена хихикнуть. Затем он признался:

— Не вполне.

Но прежде, чем он смог открыть всю глубину своей греховности, Грейс, застенчиво потупившись, пробормотала:

— Вы ведь человеческое существо, сэр, и хотя бы один недостаток вам позволено иметь.

Стандена это весьма позабавило, а Грейс с прежней бесхитростностью продолжала:

— Я вот думаю, как бы нам все уладить между собой, милорд.

— Не стоит утруждать себя, — сказал Станден, махнув рукой с длинными аристократическими пальцами.

— Пусть ваш отец проучит этого негодяя кучера.

Грейс почувствовала, что у нее перехватило горло, а как раз этого ей меньше всего хотелось.

— В этом нет никакой необходимости, — прошептала Грейс, пытаясь найти аргумент в пользу того, чтобы герцог ничего не сообщал отцу об этом неловком происшествии. — Папа доверяет моему мнению.

Его преподобие господин Пенуорт, возможно, и поверил бы ей, но мать уж точно воспримет все шиворот-навыворот и станет требовать, чтобы этот дворянин немедленно женился на ее дочери. Грейс уже собралась высказать это Стандену, но вовремя спохватилась, посчитав, что ни одна разумная женщина не станет так унижаться.

— В этом я не сомневаюсь, — криво усмехаясь, что рассердило Грейс, ответил Станден, — но полагаю, что здесь вам лучше положиться на мое мнение. В конце концов, вы сами ведь не сделали ничего дурного.

— С точки зрения жителя Лондона, возможно, и нет, — сказала Грейс, — но в Черхилле я подвергнусь критике за то, что пошла на знакомство с вами самостоятельно, не получив рекомендаций местных светских львов.

Ощутив давление на своих пальцах, она вдруг осознала, что Станден взял ее за руку.

Пожатие было приятным, но, подумала Грейс, все это зря: они жили в разных, противоположных мирах, и она не собиралась полагаться на мужчину, чтобы спасти себя от последствий своих собственных действий.