Лаура Ван Вормер - Последний любовник

Александра дает какие-то указания оператору, затем подзывает помощника и указывает ему на что-то, не устраивающее ее в тексте (хотела бы я иметь подобные полномочия!). Я вижу, как шевелятся ее губы — она разговаривает с редактором через микрофон и наушник в ухе. Делает пометку в тексте.

Аккуратно сложив листы, Александра выпрямляется и поворачивается в мою сторону. Интересно, что она думает о моей прическе?

Она показывает большой палец.

Я улыбаюсь — я буду не я, если не сделаю вид, что совершенно не волнуюсь! Мне было бы весьма неприятно, если бы кто-то в студии узнал, как еще десять минут назад я вбежала в туалет и склонилась над раковиной, уверенная, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Я волновалась так, что у меня поджилки тряслись — пришлось выпить стакан воды, чтобы немного успокоить бунтующий желудок.

Вот и сейчас у меня снова начинают дрожать руки. Я уже придумала, как с этим бороться — стоит только побольнее ткнуть каблуком в ногу, и дурацкая дрожь проходит.

В студии зажигается свет. Наступает тишина, почти полная.

Господи, что я здесь делаю? Пять месяцев назад я написала статью для журнала, и вот сейчас я сижу в студии новостей в ожидании эфира на национальном канале «ДБС»! А еще через полчаса меня могут уволить!

Чудесный день! Великолепный!

Встретив Спенсера, я так закрутилась, что едва понимала, что происходит в моей профессиональной жизни. А ведь до встречи с ним я была постоянно занята работой, может, даже чрезмерно. Я была напористой и безотказной — когда кто-то заболевал, я всегда была готова заменить коллегу. И вот я словно снова перенеслась в прошлое, только сейчас все было гораздо важнее и серьезнее.

Бросаю взгляд на сценарий. Боже, мой сюжет идет вторым, сразу после новостей торговли! Желудок неприятно подпрыгивает вверх, словно пытаясь пролезть через пищевод в горло. Опять впиваюсь каблуком в ногу, на сей раз очень сильно. Это помогает, хотя теперь саднит щиколотку.

— А теперь перейдем к новостям рубрики «Преступление и наказание», которые сегодня нам представит Салли Харрингтон, — будничным тоном объявляет Александра и делает жест в мою сторону.

Впереди загорается маленькая красная лампочка, и я лучезарно улыбаюсь в камеру, по-прежнему думая о своей несчастной ноге.

— Спасибо, Александра. — Придаю лицу серьезность в соответствии с последующим сюжетом. — Сегодня началось слушание по делу о двойном убийстве, жертвами которого пали Стивен Балчек и Дженнифер Холидей…

Неожиданно я ощущаю такую эйфорию, что почти забываю о камере. Слова льются сами собой, четко и легко, мое лицо расслаблено. Честно говоря, я с трудом подавляю желание сопроводить некоторые фразы жестами, настолько они кажутся уместными. Прочитав текст, передаю слово корреспонденту, стоящему у зала суда в Сент-Луисе. Красная лампочка гаснет.

Вот и все.

Чувствую себя странно — почему-то хочется, чтобы камера вернулась ко мне, с трудом преодолеваю ощущение восторга.

— Не забудь смыть с лица всю эту дрянь, — советует мне Александра по окончании выпуска. — И спустись вниз. Я буду ждать тебя в гараже.

Лимузин Александры ждет меня на выезде из гаража. Уже вечер, но воздух стал теплее. Водитель принимает у меня чемодан, кладет его в багажник, затем открывает мне дверцу. Александра сидит внутри, что-то читает.

— Куда мы?

— Я собираюсь перехватить Клиффа Ярлена прежде, чем он улетит. Хочу, чтобы ты с ним побеседовала немного, а потом отвезу тебя в отель. Идет?

Я чертовски устала, ведь у меня выдался длинный и трудный день. Однако киваю, соглашаясь.

— Я еду с тобой, потому что нам нужно кое-что обсудить. — Александра вытаскивает из холодильника бутылку перье. — Возьми себе что нужно. — Она указывает на холодильник.

Внутри стоят несколько бутылок минералки и пара банок диетической колы. В самой глубине замечаю бутылку «Амстела» — то что доктор прописал, — однако не решаюсь взять пиво. Вытащив перье, захлопываю дверцу, беру у Александры открывалку и наливаю воду в стакан.

— Если я верно поняла, я должна выяснить, почему Клифф Ярлен так спешно покинул здание?

— Да. — Александра лезет в свой портфель и вытаскивает ручку и бумаги. — Но нам надо обсудить и другое. — Она просматривает какие-то записи.

— Ты узнала, что Спенсер улетел вместе с Лилиан?

— Да забудь ты о них обо всех хоть на минуту! Речь пойдет о тебе. — Александра делает несколько пометок в бумагах. — Интересное дело — похоже, камера тебя любит. Я не была в этом уверена. Правда, есть проблемы с освещением.

— Может, не с освещением, а с осветителем? — осмеливаюсь предположить я.

— Ой, и не говори! Это уже четвертый осветитель. И только представь себе: он работал в кинематографе.

На сей раз я не решаюсь прокомментировать, что по крайней мере студия заполучила звезду в свой штат.

— Как моя прическа? — спрашиваю. «Черт, не стоит торопить события, Александра сама все скажет, — обрываю я себя. — Речь идет о твоей карьере, а ты пытаешься бежать впереди поезда!»

— Вполне на уровне. Если ты у нас задержишься, тебе придется всегда работать с Клео. У нее волшебные руки. — Александра делает большой глоток воды, вытягивает ноги в мою сторону и откидывается на сиденье. — Думаю, Уилл просветил тебя — мы раздумываем, что с тобой делать.

— Со мной такое бывало и прежде, — бормочу себе под нос и тоже делаю глоток. Вода холодная, приятно освежает горло.

— Я никак не могу понять, что с тобой не так. То ли ты потрясающе ленива, то ли просто туповата по натуре.

Чувствую, как начинаю закипать.

— Я не ленива, уж это точно!

— Но ты ведь ни черта не делаешь. Мы готовы уволить тебя, понимаешь?

— Конечно, я ни черта не делаю в «ВСКТ», — защищаюсь я. — Потому что мне не дают работать! Что бы я ни сняла и ни сказала, все это не проходит цензуру! — Сообразив, что мой тон похож на тон капризного ребенка, приказываю себе успокоиться. — Позволь мне объяснить. Меня наняли, чтобы я занималась различными расследованиями, снимая репортажи по своему усмотрению.

— Верно, — кивает Александра. — Так в чем проблема? Как ты смогла попасть в черный список за столь короткое время?

— С чего бы начать? — Я снова приказываю себе говорить спокойным тоном. — Нью-Хейвенский филиал, где я работаю, — место необычное. Продюсер новостей — человек, не удосужившийся провести никакого исследования на предмет нужд аудитории Коннектикута. Я осмелилась спросить у него, что, по его мнению, должно заставить население смотреть его выпуски, если мы вообще не даем сюжетов о жизни штата. А этот засранец ответил мне, что когда он работал в Хьюстоне, он никогда не смотрел репортажей про Хьюстон. «Все, что нужно людям, — сказал он, — простые вещи». А когда я поинтересовалась, что в его понимании означает «простые вещи», он ответил мне — клянусь Богом, это его слова! — «Выигрыши в лотерею. Отличный сюжет для новостей»! Тогда я не выдержала и сказала, что теперь мне понятно, как это он оказался здесь, в глубинке, после работы в Хьюстоне. Удивительный взлет в карьере!