Юна-Мари Паркер - Влечения

Переходя из комнаты в комнату, она украдкой снимала людей в те мгновения, когда они и не подозревали, что за ними зорко наблюдает глазок фотокамеры. От своего учителя, фотографа с мировым именем — Генри Картье-Брессона она научилась всяким маленьким хитростям работы скрытой камерой, которые сейчас с успехом применяла. Все блестящие части своего фотоаппарата она заблаговременно покрыла черной эмалью, чтобы они не привлекали к себе лишнего внимания, и теперь ее «лейка» издали очень смахивала на маленькую дамскую сумочку.

Вдруг в комнату, где находилась Ребекка, вошла Марисса. Она не заметила фотографа, и на сей раз тревога в ее глазах, подмеченная Ребеккой раньше, усилилась. Марисса стала оглядываться вокруг, словно искала кого-то. Ребекка щелкнула ее пару-тройку раз. Эта девушка была ей интересна. Впрочем, с недавних пор она интриговала весь светский Манхэттен. Еще три месяца назад ее никто не знал. Теперь, когда она стала любовницей сэра Эдварда, ее знали все, но до сих пор люди спрашивали друг у друга: кто такая, откуда взялась? Вся округа полнилась самыми невероятными слухами, светские хроникеры газет и журналов буквально повсюду охотились за «сладкой парочкой», куда бы они ни пошли. Сплетники на коктейлях и званых обедах взахлеб обсуждали между собой персону Мариссы Монтклер. Поговаривали, что это не настоящее имя, а псевдоним. Поговаривали, что сэр Эдвард совсем спятил, раз связался «в свои-то годы» с двадцатилетней очаровательной куколкой. Но больше всего людей занимал тот факт, что Марисса была миллионершей и без сэра Эдварда. Кое-кто даже утверждал, что ее личное состояние не меньше, если не больше, чем у него. И все не переставали удивляться: а откуда, собственно, у нее это?

Ребекка удалилась в хозяйскую спальню, чтобы привести в порядок прическу, и застала там компанию оживленно болтавших матрон, рассевшихся прямо на кровати хозяина дома, богато украшенной бархатными фестонами и тяжелыми драпировками. Это зрелище покоробило Ребекку. Оно лишний раз напомнило ей, что все эти светские приемы и вечеринки — не ее стиль. И ее не было бы здесь, если бы не заказ от журнала «Хэлло».

Пожав плечами, она подошла к туалетному столику, на котором были разбросаны расчески с рукоятками из слоновой кости и с серебряным гербом Венлейков. В центре, у самого зеркала, стояла антикварная подставка, уставленная многочисленными флакончиками с серебристыми крышками и колпачками. Здесь же поблескивали маникюрные ножницы, крючки для застегивания перчаток, пилка для ногтей.

Подняв глаза, Ребекка взглянула на себя в зеркало. Чистая бледная кожа лица, казалось, чуть светилась изнутри. У нее были правильные, тонкие черты, доставшиеся ей в наследство от красавца отца. Большие карие глаза обрамляли длинные ресницы. Впрочем, Ребекка никогда не кичилась своей красотой. В гораздо большей степени ее интересовало то, что происходило вокруг нее. Вот и сейчас она почти небрежно откинула волосы назад и быстро вышла из комнаты.

Уже близилась полночь. И на Таймс-сквер готовились опустить гигантский стальной шар, что должно было символизировать окончание ушедшего года. Как только это произойдет, люди, собравшиеся там, начнут петь новогодние гимны, обниматься, целоваться. Одним словом, веселиться. На какую-то долю секунды Ребекка пожалела о том, что она сейчас не там, как в прошлые годы, не фотографирует счастливые лица простых людей, не куролесит сама…

Сделав еще несколько снимков в столовой и библиотеке, она вернулась в гостиную, где сэр Эдвард призывал всех наполнить бокалы и готовился произнести тост. В комнате царила неестественная, преувеличенно веселая атмосфера, словно куча плохих актеров собралась участвовать в массовке для итальянского фильма с большим бюджетом.

— Подходите, подходите! — восклицал сэр Эдвард. Он воздавал должное выпивке на протяжении всего вечера и уже нетвердо держался на ногах. — Осталось две минуты! Все наполняем бокалы! Скорее!

В этот момент в комнату торопливо вбежала Марисса. Красивое лицо ее было смертельно бледным, в широко раскрытых глазах застыл страх. Она бросилась к сэру Эдварду и, дернув его за рукав, стала что-то быстро говорить ему, но он не обращал внимания. Сэр Эдвард был весел и беззаботен. Он высоко поднял свой бокал с шампанским, в глазах горело безудержное веселье. Сэр Эдвард отвернулся от девушки, чтобы обняться с одним из гостей. Громко смеясь, они по-дружески хлопали друг друга по спинам. Увидев это, Марисса, закрывая рукой рот, словно пытаясь сдержать рыдания, выбежала из комнаты.

Едва она скрылась в смежной с гостиной библиотеке, как старинные часы в холле пробили полночь и по дому раскатилось эхо звонких курантов. Сэр Эдвард вновь поднял бокал и громогласно, перекрывая общий шум, воскликнул:

— С Новым годом, друзья, с наступившим Новым годом всех вас!

А в следующее мгновение Ребекка услышала дикий, душераздирающий женский крик. Этот крик был исполнен такой муки и такого ужаса, что Ребекку будто парализовало. Ноги вросли в толстый ковер, дыхание перехватило. Руки, державшие фотоаппарат, бессильно опустились, и камера сиротливо повисла на шее.

Гости стали встревоженно переглядываться, лица многих исказил безотчетный страх. В комнате воцарилась гробовая тишина. Мимо затуманенного взора Ребекки проплыл неясный силуэт сэра Эдварда. По его лицу разлилась бледность. А затем тишину взорвал его крик:

— Что случилось?!

Гости словно очнулись, и в комнатах зазвучал разноголосый хор:

— О Боже!

— Марисса выпала из окна!

— Господи, как это могло произойти?!

— Поскользнулась!

— Упала!

— Ее столкнули!

— Это был несчастный случай!

— Звоните в «скорую»!

— Звоните в полицию!

Ребекка стала проталкиваться сквозь плотную толпу тотчас протрезвевших гостей в библиотеку, и вскоре ей это удалось. По комнате гулял морозный ночной воздух. Окно было распахнуто, и возле него, потрясенно глядя вниз, уже стояли несколько человек, точно в ожидании того, что ужасное зрелище вот-вот пропадет, исчезнет с глаз долой.

За окном мерцали праздничные ночные огни Манхэттена, а четырнадцатью этажами ниже, на тротуаре, раскинув руки, недвижно лежала Марисса Монтклер.

По ликующему Нью-Йорку прокатилась волна новой надежды, над крышами домов пролетел праздник, похмелья еще не начались, и торжественные обещания, сделанные по случаю Нового года, еще не были нарушены. И посреди этого веселья на одном из самых ярких званых приемов вдруг оборвалась жизнь загадочной юной красавицы…

Ребекка машинально нащупала висевший на шее фотоаппарат и принялась быстро щелкать кнопкой.

— Ну, здесь? Вы в порядке? — спросил Джерри Рибис, молодой человек, с которым Ребекка познакомилась на вечере. Он прижал свою машину к тротуару перед бывшим складом, переделанным в жилой дом. У Ребекки тут располагалась квартира.