Джейн Хеллер - Ча-ча-ча

— Теперь, твоя очередь, — сказал он.

— Скажи, что мне делать?

— Видишь там красные и синие буи? Держись между ними. Мы идем со скоростью четыре мили в час, так что у тебя не будет проблем. Просто пройди между буев, а я пойду на палубу и подниму паруса.

Я держала штурвал. Солнце светило мне прямо в лицо, а ветер развевал волосы. Это было потрясающе. Я, Элисон Ваксман Кофф, начисто лишенная авантюризма, самый предсказуемый человек на свете, стояла у штурвала шхуны. Теплым мартовским днем я шла по проливу Лонг Айленд, управляя судном, которое вот уже много недель было моим домом. Возбуждению моему не было предела. Но что было просто захватывающим, так это смотреть, как Кулли ставит паруса. Все три паруса, кливер, стаксель и грот, хлопали на ветру, развеваясь на фоне голубого неба. Это выглядело так чудесно, что у меня захватило дух.

Кулли вернулся в рубку и выключил двигатель. Потом он показал мне, как управлять парусами и пользоваться лебедкой.

— Мы идем под парусами, — сказал он, глядя в море. — Не правда ли, это самое захватывающее событие в твоей жизни?

— Да. Это действительно так.

— Первое плавание в сезоне всегда особенное. Сонни, я так рад, что ты сейчас со мной. — Он поцеловал меня. — Если бы мне кто-нибудь сказал, что в конце зимы я поплыву вместе с владелицей особняка Маплбарк, я счел бы того психом.

Я ткнула его локтем под ребра.

— Мы вроде покончили с этим, не так ли?

— Ага. И у нас впереди еще много чего будет.

«Марлоу» рассекал воды пролива Лонг Айленд, ветер наполнял паруса, и Меня охватило потрясающее чувство спокойствия. Но вот лодка начала наклонятся на один бок. Это напугало меня.

— Мы перевернемся, — закричала я, хватая Кулли за рукав.

— Это называется крен, — пояснил он. — Ветер толкает паруса и кажется, что лодка перевернется. Но этого не произойдет, уверяю тебя.

— Откуда ты знаешь? Ощущение такое, что мы все-таки перевернемся.

— Десять тысяч фунтов свинца под килем будут держать нас прямо. Поверь мне.

— Верю. Верю.

По правде говоря, я действительно поверила. Я верила Кулли так, как не верила ни одному мужчине в жизни. Осознание этого факта вызвало у меня одновременно радость и удивление.

Мы шли вдоль побережья Коннектикута под звуки песен Джимми Баффета, Джеймса Тейлора и братьев Эверли, раздававшихся из каюты. В час дня мы перекусили в каюте, отметив наше первое совместное плавание холодным пивом.

— Жизнь не может быть лучше, чем сейчас, — сказал Кулли.

— Мне не хочется возвращаться, — сказала я. — На лодке я чувствую себя такой… такой…

— Такой свободной? — подсказал Кулли.

— Да, и еще такой сильной. Мне сейчас кажется, что я могу справиться с любыми трудностями.

Кулли согласно кивнул.

— Иди сюда, — сказал он, призывая меня в свои объятья.

Я позволила ему обнять меня. Мы простояли так несколько секунд. Это так хорошо, так приятно, думала я.

— Кулли, — с чувством произнесла я. — Я… я…

— Я тоже, — прошептал он.

Что мы боялись выразить вслух? Может быть, любовь? Или просто радость от плавания, новизну в наших отношениях? Я знала, что время даст ответ на этот вопрос. Время даст ответ на многие мои вопросы.

— Ого, — воскликнула я, наваливаясь на Кулли во время очередного крена. — Я тебе, конечно, верю, но ты действительно считаешь, что лодка не перевернется?

— Действительно, — рассмеялся он.

— А где мы все-таки находимся? — спросила я. Прикрыв глаза от солнца, я всматривалась в горизонт.

— На полпути между Коннектикутом и Лонг Айлендом.

— Откуда ты знаешь? Я ничего не вижу.

— Если ты спустишься в каюту, то в навигационной рубке найдешь карту, которая все тебе объяснит. Принеси ее сюда, и я тебе покажу.

— Там полно карт. Какую из них принести?

— Ту, на которой написано «Западная часть пролива Лонг Айленд».

Я спустилась по трапу в каюту и начала искать в навигационной рубке нужную карту.

— Не могу найти ее, — крикнула я ему.

— Она где-то там. Подними крышку стола и поищи. Там беспорядок, но ты разберешься.

Я снова прошла в рубку и подняла крышку стола, как велел мне Кулли. Он был прав — там действительно царил беспорядок. Карты и бумаги лежали вперемешку.

Роясь в столе, я наткнулась на небольшую пачку бумаг, стянутую резинкой. Думая, что в этой пачке может находиться карта, я вытащила ее наружу. Но к своему ужасу я обнаружила вовсе не карту, а недостающие страницы рукописи Мелани!

Какого черта они делали в столе Кулли? — спрашивала я себя. — Чем это его так заинтересовала книга Мелани об Элистере? И почему он прятал в столе третью часть книги? Почему он украл из моей сумки именно эту часть?

От этих вопросов голова у меня пошла кругом. Лодка накренилась, и я упала, едва не стукнувшись головой о дверцу чулана. Спокойно, Элисон, детка, сказала я себе. Не делай поспешных выводов. Всему этому должно быть разумное объяснение. Ты любишь Кулли. Ты доверяешь ему. Он не станет тебе лгать. Не причинит тебе вреда. Так зачем же ему эта часть рукописи, той рукописи, которая, несомненно, уничтожит репутацию Элистера Даунза?

Может, Кулли планировал передать рукопись средствам массовой информации, чтобы навредить Элистеру? Неужели он так ненавидел этого человека? Или он хотел спрятать что-то от меня? Что-то, что он не хотел, чтобы я прочитала? Но что?

Я села на койку и попыталась успокоиться. Мне вспоминались все месяцы, что я знала Кулли. Мне припомнилось, как он пришел фотографировать мой дом… как мы встретились у Макгавина, когда я была с Джулией, а он с Хэдли Киттредж, дочерью начальника дока… как я встретила его в форме горничной в доме Мелани… мой первый ужин с ним на «Марлоу», когда он выразил заинтересованность Элистером и забросал меня вопросами о книге Мелани… как он отвез меня домой в ночь убийства Мелани и не оставил меня ночевать на лодке. И так вплоть до того вечера, когда он предложил мне переехать к нему на «Марлоу», чтобы спастись от газетчиков.

Что-то в отношении Кулли ко мне не сходилось. Он был явно настроен против меня во время нашей первой встречи. Потом, узнав, что я работаю у Мелани, он пригласил меня на ужин на борту его лодки. Затем стал являться в Маплбарк с подарками и приглашениями на свидания. А потом предложил мне переехать к нему. Зачем, спрашивала я себя. Откуда такой неожиданный интерес?

И зачем в действительности Кулли пришел к Мелани в тот день, когда я открыла ему дверь в форме горничной? Он сказал тогда, что пришел фотографировать дом для брошюры. Но где было его оборудование? Он пришел с пустыми руками. И почему охранник не позвонил и не предупредил, что едет Кулли? В бухту Голубой Рыбы не пропускали никого без пропуска или предварительного телефонного звонка. Кроме того, Мелани даже не упоминала ни о каких съемках. Если бы она ждала фотографа, то заставила бы меня вылизать весь дом. Так что же Кулли делал в этом доме на самом деле? Знал ли он Мелани? Были ли они друзьями?