Сюзан Айзекс - После всех этих лет

И я тоже. Я пыталась придумать, как мне незаметно подкрасться к ней, что было довольно-таки трудно, потому что я начинала заболевать и могла испугать ее громким «Апчхи!». Поэтому, в конце концов, я просто подошла по дорожке к ее двери и позвонила.

— Кто там? — спросила Маделейн, как я и рассчитывала, по внутренней селекторной связи.

Было не очень поздно, но голос у нее был сонным. Внутренние телефоны были установлены по всему дому. В последние годы совместной жизни они с Майроном общались друг с другом из разных комнат по селектору.

— Это Кассандра, — прокричала я.

Ответа не последовало, поэтому я добавила:

— У меня новости о Рози, — стараясь подражать Касс.

Когда Маделейн открыла дверь, не успев еще сообразить, кто я, она увидела, что я белая, а не черная, как она ожидала, и начала кричать То громче, то тише — «А-а-а-а-а!» — пытаясь тем временем захлопнуть дверь. Потом она закричала «Рози!», и подошла ближе к двери. Она перестала кричать, как-то обмякла, и тут я, как бульдозер, вломилась в дом. Она быстро оправилась. «А-а-а-а-а-а!». От подушки волосы ее сбились и торчали серыми клочьями. Она выглядела так, будто на ней был надет шлем. Ее халат из бархата бутылочного цвета, Оставшийся со времени ее замужней жизни, был до предела изношен, потому что она в нем спала. «А-а-а-а-а!».

— Бога ради, Маделейн, заткнись!

— Полиция наверху!

— Там никого нет.

Возможно, это было не самое мое удачное замечание. Лицо ее, блестевшее от ночного крема, сразу стало дряблым. Ее глаза наполнились слезами от осознания неизбежности гибели. Все что она смогла произнести, было:

— Пожалуйста…

— Маделейн, успокойся. Если бы я была помешанным на убийствах маньяком, ты бы давно к этому времени была мертва.

— Мертва? — только и смогла вымолвить она.

Отскочив назад, она чуть не споткнулась. Я подхватила ее, чтобы не дать упасть. Она попыталась ударить меня кулаком в нос, но так как она не смогла удержать равновесия, удар пришелся по воздуху. Как только она снова смогла стоять на ногах, я пропустила ее в холл и сама последовала за ней.

— Мне нужно поговорить с тобой, Маделейн.

— Я купила порцию марихуаны, — бормотала она больше для себя, чем для меня. — Я слышала, что ты сделала с Картером.

— Где это у тебя?

— Что?

— Марихуана.

— Думаешь, я скажу тебе?

Она, вероятно, находилась наверху, на ее ночном столике.

— Ни тебе, ни мне не нужна марихуана.

Она засмеялась ироническим смехом.

— Разумеется, нет.

— Я не убивала Ричи, Маделейн.

— Хорошо.

Она отступала назад, пока не уперлась в раковину.

— Подумай, Маделейн. Если бы я была виновна, разве я не попыталась бы спрятаться в каком-нибудь укромном месте? Почему, ради всего святого, скажи мне, я остаюсь здесь и пытаюсь выяснить, кто это сделал?

Это озадачило ее, но только на короткое мгновение.

— Ты ищешь возможность взвалить вину на кого-то другого.

— Как же я могу это сделать, если все улики указывают на меня?

Либо она была чрезмерно осторожна, либо остроумие покинуло ее. Она оперлась о раковину. Дыхание стало тяжелым. Она не могла ничего придумать в ответ.

— До того, как Ричи связался с Джессикой, у него была любовная интрижка с кем-то еще.

— О-о? — заметила она саркастически. — Это для тебя сюрприз?

— Было сюрпризом. Может, это не было сюрпризом для тебя?

— Да будь же ты взрослой! Так уж у них заведено.

Это был не самый подходящий момент, чтобы доказывать ей, что не все мужчины одинаковы.

— Роман, который у него был до Джессики — с женщиной по имени Мэнди.

Маделейн покачала головой.

— Это та, с которой Стефани бегала по вечерам.

— Я ее никогда не встречала.

— А тебе что-нибудь о ней известно?

— Стефани говорила, что она замечательный адвокат. И что у нее талия в двадцать три дюйма. Но — ручаюсь, что Джессика имела на него большее влияние, чем эта Мэнди. Хотя обе они одного типа, не так ли?

Ее страхи отступили, но зато привычная злость овладела ею.

— Две горошины в одном стручке. С огромной выдержкой. Пользуются всеми благами феминистского движения. Молоды. Стопроцентные американки. Очень самонадеянные.

И тут что-то, о чем Ходжо говорила Тому, всплыло у меня в памяти. Она говорила о Ричи, Ричи и кто? Мэнди? Что-то о Мэнди. Нет, о Ричи и Джессике. Ему нравились протестантки и хорошо воспитанные женщины.

— Ох! — добавила Маделейн. — Стефани говорила, что Мэнди буквально помешана на сексе.

Сомнения мучили меня, когда я покинула дом Маделейн. Может быть, стоит сесть в «кадиллак» и отправиться на поиски Мэнди? Или вернуться обратно к Стефани? Она все знала о Картере и Джессике, но мне ничего не сказала. Наверное, правильно поступила. Знает ли она что-нибудь о Ричи и Мэнди? Совместные пробежки располагают к откровенности — вряд ли ее подружка-адвокат держала рот на замке о своем романе с ближайшим соседом Стефани?

Я осторожно подкралась к сараю, где хранились инструменты. Резиновый половичок для ног издал такой звук, когда я на него наступила, как будто одновременно вытащили соски у сотни младенцев. Ключ был под ним, как я это помнила. Я проскользнула внутрь, стараясь ничего не задеть. Наконец, я нашла их. Велосипеды семьи Берковиц. Как хорошая хозяйка ощупывает на базаре тыквы, так я проверяла шины каждого велосипеда. Наконец, я выбрала один. Велосипед, который я стащила, оказался велосипедом для езды в гору. Я вытащила его из сарая и скрылась в темноте.

Как я предполагала, поездка на велосипеде к дому Стефани оказалась для меня не таким уж простым делом, особенно, если учесть, что последний раз я садилась на велосипед, будучи студенткой второго курса Мэдисонского колледжа… В тот раз я оставила свой любимый «швинн» всего на минуту, а в этот момент появился огромный грузовик и раздавил его.

Слава Богу, мне не надо было съезжать с горки. Иначе я бы просто потеряла управление и, перелетев через какой-нибудь оформленный в японском стиле деревянный мостик, попала в журчащий ручеек и утонула. Я поднималась в гору, и на моем велосипеде мне удалось преодолеть подъем всего лишь за полторы минуты.

Полиция! Все было запружено полицией. Стефани, очевидно, вызвала их из оранжереи, сразу же после того, как я сбежала. Я завела велосипед в лес, прислонила его к дереву и стала наблюдать за входом в Эмеральд-Пойнт, расположенным в ста футах ниже. Полицейские старались не поднимать шума. Ни одного звука сирены. Однако по обе стороны от въезда в Эмеральд-Пойнт было столько полицейских машин, мигавших красно-белыми огнями, что хватало бы для развязки фильма о наркомане. То ли от избытка усердия, то ли от неорганизованности еще три полицейских машины промчались мимо меня на огромной скорости. Они проскочили в открытые ворота и подъехали прямо к дому Тиллотсонов.