Генри Денкер - Создатель звезд

К началу второй недели он расстался с надеждой услышать голос Шарлен, но время от времени Джеф вздрагивал при появлении девушек, похожих на Шарлен. Однажды днем, выходя из кабинета, он увидел в приемной высокую девушку с распущенными черными волосами, волевым профилем и глубокими фиолетовыми глазами. На одно мгновение он принял ее за Шарлен, но девушка оказалась молодой бродвейской актрисой, приехавшей в Голливуд и желавшей вступить в Гильдию. В городе, где было немало высоких эффектных девушек, Джеф видел многих актрис, напоминавших ему Шарлен.

В худшие минуты он думал о Дорис Мартинсон. Возможно, это могло стать выходом. Если бы не Шарлен. Она изменила его. Возвращение Дорис стало бы в некотором смысле изменой. Другая женщина — да. Но не Дорис. Шарлен узнала бы об этом и стала бы презирать его.

Он снова вспомнил о Докторе. Где этот негодяй, черт возьми?

Большую часть времени, когда Джеф сердился из-за молчания Доктора, Ирвин Коун находился в Нью-Йорке. Он консультировался с новым юристом. В большинстве случаев его устраивал калифорнийский юрист. Но когда речь зашла о такой серьезной проблеме, как антитрестовское законодательство, он отправился за советом в Нью-Йорк. То же самое происходило с врачами. Ирвин Коун пользовался их услугами в Калифорнии — пока был здоров.

Хотя Филип Роуз первым предупредил его об опасности, связанной с антитрестовскими законами, и предложил воспользоваться принципом сознательного согласия, когда совершение федерального преступления стало возможной реальностью, Доктор решил воспользоваться услугами другого юриста, пожилого адвоката Мервина Эплмана. Этот человек, некогда занимавший важный пост в администрации Рузвельта, сейчас являлся в столице весьма уважаемым торговцем влиянием.

Эплман усомнился в том, что ТКА удастся избежать судебного преследования, если Доктор будет следовать своему нынешнему плану. Пока юрист говорил, у Спенсера Гоулда возникли проблемы с носом, а Фредди Фейг нервно похлопывал рукой по своей поврежденной ноге.

Доктор опирался на прецеденты, о которых он узнал от своего самого выдающегося знатока юриспруденции — Кошачьего Глаза Бастионе. Кошачий Глаз неоднократно говорил ему: «Я делаю то, что должен сделать. Если закон хватает меня за руку, я что-то придумываю. С законом всегда можно договориться».

Не ссылаясь на своего учителя, Доктор сказал:

— Я сознаю риск. Вы ясно указали на опасности. Но тем не менее мы будем действовать.

Юрист увлажнил языком губы и произнес:

— Наша фирма успешно защищала клиентов, которым в прошлом предъявлялись подобные обвинения.

Правильно, подумал Доктор. Заранее подготовь жертву к высокому гонорару. Пусть она знает, куда обратиться в критический момент. Что ж, он наступит не скоро. Но я буду готов!

Вслух он уважительно произнес:

— Адвокат, вы можете быть уверены в том, что мы будем согласовывать с вами каждый шаг.

Доктор знал, как ему следует поступить. Спенс и Фредди отвезли его в аэропорт, чтобы он вылетел ближайшим рейсом на Побережье.

Утром следующего дня он попросил Элизу назначить на завтра встречу с Джефом за ленчем. Еще двадцать четыре часа ожидания сделают Джефа более сговорчивым. Место встречи? Мистера Джефферсона устроит «Хиллкрест»?

Положив трубку, Джеф встревожился. Он не имел ничего против «Хиллкреста». Даже если он чувствовал себя там не в своей тарелке, теперь этот клуб раздражал его меньше, чем до знакомства с Шарлен. Но изначально Доктор сказал, что они проведут вместе весь день, возможно, съездят в Ла-Джоллу.

Они встретились за уединенным столом, возле окна, за которым простиралось поле для гольфа. Доктор казался обеспокоенным. Он молчал до тех пор, пока они не заказали напитки. Доктор отмахнулся от протянутого ему метрдотелем меню и с горечью произнес:

— Еда? В этом городе мне ничего не полезет в горло! Неблагодарные предатели!

Это было загадочное заявление, полное обиды и отчаяния, но пока что оно не имело прямого отношения к Джефу. Или имело? — подумал Джеф.

Внезапно Доктор выпалил:

— Ты знаешь, в свое время я имел дела с мафией! Там слово — это слово. Услуга — это услуга. Они не забывают. Но этот город! Поверь мне, они могли бы поучиться манерам у мафии!

Доктор замолчал, и Джеф потрогал пальцем свой бокал, думая о том, ждут ли от него каких-то слов.

— Я бы не возмутился, — продолжил Коун, — если бы они поступили так в то время, когда ты заслонил их. Если бы не ты, многие работающие сегодня продюсеры, писатели, режиссеры оказались бы не у дел! Ты заткнул рот этой комиссии, прежде чем она успела развернуться всерьез. А теперь эти негодяи на студиях с толстыми сигарами и большими животами, которые несколько месяцев тому назад так перепугались, что были готовы целовать тебя в задницу, говорят мне: «Извини, но Джефферсон… от этой фамилии дурно пахнет… люди считают, что он причастен… что он тоже коммунист… иначе почему он стал бы защищать их? Извини, мы не можем рисковать».

— Ты хочешь сказать, что я попал в черный список? — спросил Джеф. — Только за то, что я выступил перед комиссией и сказал под присягой правду?

— Я хочу сказать следующее: они предпочитают не связываться с человеком, чья фамилия напоминает публике о самом факте расследования, — твердо произнес Доктор.

— Что мы будем делать? — спросил Джеф.

— Что мы будем делать? — повторил Доктор. — Я знаю, что мы не должны делать. Нам не следует бороться. Мы не должны пускаться в объяснения, оправдываться, устраивать публичный скандал. Это только еще сильнее разозлит их. А я и так уже достаточно разозлил их.

Последняя фраза прозвучала не как эпилог, а как пролог к новому заявлению.

— Малыш, — Доктор наклонился над столом и положил свою руку на руку Джефа, — малыш, мы знали хорошие времена. И плохие. И я всегда любил тебя. Может быть, в плохие времена даже сильнее, чем в хорошие. Потому что ты — джентльмен. Человек чести.

Джеф не ответил даже своей обычной полуулыбкой. Похоже, Доктор готовился сообщить нечто слишком зловещее.

— Поэтому я хочу быть с тобой честным, малыш. Я должен сказать тебе — найди другого агента.

Неистовый спазм сдавил желудок Джефа. Это заявление было самым шокирующим и страшным из всех, какие ему доводилось выслушивать в этом городе. Он почувствовал, что на его спине и груди выступил пот.

— Я бы поступил нечестно, не сказав тебе этого. Сначала я подумал, что мои ребята потеряли энтузиазм, потому что студии слишком часто отвергали тебя. Поэтому я сам взялся за дело. Я был уверен, что смогу добиться успеха. Поэтому обнадежил тебя перед твоим отъездом в Палм-Спрингс.

Внезапно Джеф перебил Доктора со злостью в голосе: