Павел Шорников - Девушка с обложки

— Мы познакомились в «Солнечном» несколько лет назад. Я был там при кухне, устроился поближе к природе, хотел поставить руку на этюдах…

Штангист не перебивал Сергея. А тот продолжал, ничего не прибавляя и не убавляя. Когда рассказ был окончен, супертяж покачал головой:

— Вот теперь, кажется, все концы срослись. — О каких концах идет речь, Кузьмин спрашивать поостерегся. — Значит, нас элементарно ввели в заблуждение.

Тут уж Сергей не удержался.

— Кто ввел в заблуждение? — спросил он.

Штангист бросил на него взгляд, полный сожаления и одновременно сарказма.

— А с этим ты уж как-нибудь сам, браток, — обронил он загадочную фразу. — Вот что… — словно маскируя только что произнесенные слова, поспешно заговорил он.

В то, что Сергей услышал дальше, он несколько секунд просто отказывался поверить — настолько резко поменял отношение к нему штангист. Он назвал ему театр, в котором служила Вероника. Все-таки Сергей оказался прав, прав, прав! Назывался театр «Пилигрим». Существовал он всего полгода и еще не попал ни в какие каталоги и справочники. Найти его Кузьмину было бы очень и очень трудно.

— Поторопись, — предупредил супертяж. — Театр вроде бы собирается на гастроли. Вероника пару раз упомянула, что скоро уезжает.

Кузьмин поймал за хвост жар-птицу и, пока та не опомнилась, хотел ощипать с нее все перья до единого. Но не тут-то было. Как детективному агентству удалось заполучить Веронику? Как понимать ее слова: у меня не было выбора?.. На эти два главных вопроса Сергею так и не удалось получить ответа. Здесь явно было что-то нечисто. Да еще штангист, словно желая доконать Кузьмина, сказал:

— Если Вероника захочет, сама тебе все расскажет.

Жар-птица улетела. В руках Сергея осталось только одно перо. Но зато какое!

Простившись с супертяжем-детективом, Кузьмин сразу помчался по адресу, который тот ему назвал. Театр располагался в спальном районе на Юго-Западе, на втором этаже торгового центра. Сергею не терпелось поскорее доехать до места, и он чуть было не зацепил белые «жигули» седьмой модели с женщиной за рулем. Женщина (молодая, симпатичная, но не в его вкусе — успел разглядеть) показала: «все нормально», — простила.

Сергей, уже сдерживая себя, без приключений доехал до театра, беспрепятственно прошел в зал, небольшой, бело-зеленый, мест на пятьдесят. Шла как раз репетиция. На низкой пустой сцене в луче света стояли двое: он и она. Все внимание Кузьмина сразу обратилось к ней, повернувшейся спиной к отсутствующим зрителям, в каких-то немыслимых перьях, которые мешали понять: Вероника это или нет.

Прижав руку к сердцу, Сергей медленным шагом по проходу направился к сцене.

— Стоп, стоп, стоп, — раздался сбоку чей-то голос. — Какого черта здесь делают посторонние?!

Тут же зажегся полный свет, Сергей впился глазами в женщину, которая повернулась к нему лицом (удивленные глаза, застывшие в звуке «а» губы), и испытал чувство великого разочарования (уже не в первый раз!). Это была не Вероника.

— Кузьмин! — услышал он тот же, но уже удивленно-радостный голос. — Ты откуда?!

Кузьмин, среагировав на имя, обернулся и вскинул брови от удивления. По рядам к нему спешил… Данила Оглоблин.

Был тут же объявлен перерыв, и Сергей оказался в личных апартаментах Оглоблина — небольшой комнате без окон, наверное, бывшем подсобном помещении. Стол, четыре стула, вешалка в углу — больше ничего. На полу аккуратной стопкой лежали книги.

— Все никак не могу обустроиться, — словно оправдываясь, широким жестом предлагая садиться на любой из четырех стульев, сказал Данила.

— Значит, вот ради чего ты забросил краски.

— Да, у меня театр. Мой собственный. Я и директор, я и главный режиссер, и, как ни странно, главный художник. Правда, театр еще не совсем мой. Мне дали взаймы… Пока дела не фонтан, но долг возвращаю и даже кое-что зарабатываю. А вот если выгорит одно мероприятие… Ладно, оставим… Так каким ветром тебя сюда?.. Прямо скажем, я удивлен и где-то заинтригован.

Сергей еще раз оглядел комнату и, решившись, спросил:

— У тебя есть артистка по имени Вероника?

— У меня их две. Одну ты видел на сцене.

— А другая? — с замиранием сердца спросил Кузьмин.

— Другая… постой… Вероника? Это не та, которая…

Сергей смог только кивнуть. А с лицом Оглоблина что-то произошло, оно стало похоже на лицо доктора, которому предстояло сообщить пациенту, что тот едва ли дотянет до вечера.

— Так, значит, это она… Когда ты на Петропавловке рассказал мне эту историю с соблазнением, знаешь, честно, почудилось, что ты описываешь мою Веронику. Но я отбросил эту мысль. Слишком невероятное совпадение. Однако совпало. Да-а-а, чего только в жизни не бывает…

— Так она сейчас в театре? — нетерпеливо спросил Сергей. — Нет? Где мне ее найти?

— Нигде, увы.

— Как нигде?! — подался вперед Кузьмин.

Оглоблин тут же спохватился.

— Да живая она, живая. И здорова, по крайней мере, на тот момент, когда я ее видел в последний раз, — ответил он, разглядывая потолок. — Надо бы побелить…

— Да чего ты со своим потолком! Она ушла из театра?

— Ушла… и улетела… Вчера. Можешь садиться.

Сергей послушно сел на стул, с которого вскочил при слове «улетела». Вероника опять ускользала от него.

— Слушай, по-моему, ты издеваешься. Куда она улетела?

— Боюсь, ответ тебе не понравится. Она в Германии.

— Где?!

— В Берлине. Кажется, ей предложили там работу. Кто, что — она не говорила. Вероника не любила говорить о себе, держала дистанцию. Но на сцене преображалась. Это меня и подкупало. Настоящий артист живет на сцене, а в жизни — поигрывает.

«Вот, вот — именно поигрывает. Значит, она в Берлине…»

Не то чтобы ответ не понравился Кузьмину, он просто еще до конца не осознал его.

— И когда она вернется?

— Ты не понял. Речь идет о работе. Она могла уехать на год, пять лет, а то и насовсем.

— Насовсем?! Уехала насовсем?! В Германию?! — Вот теперь до него дошло. Теперь ему стали понятны слова штангиста об отъезде Вероники. Но только гастроли оказались здесь ни при чем.

Придя в себя, Сергей стал выколачивать из Оглоблина подробности. Таковых почти не оказалось. Адреса в Берлине, телефона, по которому можно было с ней связаться, Вероника не оставила.

— А ее друзья, Данила? У них точно есть ее координаты.

— Думаю, друзья предупреждены, и ты от них ничего не добьешься… Если у вас пошла такая игра…

— Даже не знаю… Откуда она к вам пришла?

— Не поверишь… из милиции. Это она мне сама сказала. Но у нее актерское образование.

— Интересно… Сокурсники?!

— Сокурсники не друзья… И где их искать?!

— А родители? — спросил Кузьмин. — Они-то должны знать, где она остановилась в Берлине!