Вэвиан Фэйбл - Золотая рыбка-2

Он молча кивает, переглядывается с Даниэлем и поспешно покидает ресторан. Эти единомышленники без слов понимают друг друга, зато меня не намерены посвящать в свои планы.

— Никаких военных советов, знай себе посиживай в ресторане и набивай брюхо! — в сердцах бросаю я.

— Чем плохо? — невозмутимо откликается Хмурый.

— В логово Хольдена полезем безоружными?

— Вопрос не по адресу. Командуешь парадом ты, а я жду твоих указаний.

— Нечего уходить в кусты! — не выдерживаю я и улыбаюсь — сперва Даниэлю, затем подоспевшему ужину. Оба одинаково соблазнительны, однако в данный момент я предпочитаю радости желудка. Стараюсь есть спокойно, небольшими кусочками, как и полагается приличной даме.

Мысли мои без конца возвращаются к Патрику Вайну, его невозмутимой сдержанности, какую я имела возможность наблюдать в последние дни. В конечном счете вроде бы удалось понять, у кого в моем окружении есть причина охотиться на Хольдена, но почему этим занимается группа Патрика и Даниэль? Неужели они никогда не позволяют себе расслабиться, выпустить пары?

Правда, Даниэля мне доводилось видеть вышедшим из себя. У любого другого человека подобное состояние непременно сопровождалось бы припадком бешенства или потерей сознания, а этот стиснет зубы, прикусит губу, наморщит лоб — вот и все внешние признаки.

— Даниэль! Хочу с тобой поговорить…

— Валяй, не стесняйся.

— Вот я все думаю о вас… Стив, Луис и Рюль компенсируют нервные затраты тем, что дурачатся без конца. А ты и Патрик? Чем спасаетесь вы, чтобы не сойти с ума?

Мой вопрос повергает Хмурого в задумчивость. Какое-то время он не отвечает, погруженный в свои мысли, затем, перегнувшись через стол, сжимает мою ладонь.

— Если я правильно уловил, то это вопрос на засыпку. Не знаю, право, что и ответить. Ну а за Патрика и вовсе не могу говорить.

— Должен же быть какой-то ответ! Разгуливаете с непроницаемыми физиономиями, никогда не срываетесь, не орете, не топаете ногами, но надо же как-то снимать напряжение. Так что давай, выкладывай правду! В чем твой секрет?

Даниэль отправляет в рот кусок мяса и усмехается.

— Пожалуй, в тебе.

— Во мне?! М-м… ну ладно. А раньше, когда меня не было?

— Возможно, это прозвучит глупо, но все проще простого: напряжение снимается как бы само собой. Прежде, когда мы с Эллой были вдвоем, она развязывала узелки, а теперь у меня есть еще и ты. Равновесие поддерживается любовью. Хотя, конечно же, и мои нервные клетки истощаются и гибнут, как у каждого нормального человека.

— Значит, все дело в любви, — без особой убежденности бормочу я.

— Я же говорил, звучит глупо, — улыбается Даниэль. — Заигранная пластинка. Но это так.

— Высокопарные слова!

— Скорее, возвышенные. Догадываюсь, каким будет твой следующий вопрос. Как можно сохранять спокойствие, имея дело с тобой? Это и для меня самого загадка. Но если уж требуется объяснение, я бы сказал так — в первую очередь важны не те слова, что срываются с твоего длинного языка, и не твои бесконечные закидоны, а то, что за ними стоит. И если чутье меня не обманывает, под бурными волнами скрывается прочная твердь. Возможно, для тебя это новость, но я привык шевелить извилинами. Способность мыслить, между прочим, тоже один из способов снимать напряжение. Когда удается все расставить по местам, сразу становится легче.

— Как просто…

— Но это и в самом деле просто. Примечай и раскладывай по полочкам. Например, к тебе я приглядывался с самой первой минуты. Поначалу был шокирован твоими манерами и стилем, но с тех пор, как ты могла заметить, тоже кое-чего от тебя поднабрался. Не без пользы для себя. Однажды я сделал открытие, что люди твоего типа с порога производят впечатление умников, а к молчунам вроде меня окружающие относятся свысока.

— Величайшее заблуждение.

— Взять, к примеру, это твое замечание. Отделываешься ничего не значащими репликами и тем самым сохраняешь дистанцию между собой и собеседником. И если со временем эта дистанция сокращается, внутренняя сдержанность слетает с тормозов, и чувства — а то и страсти — вырываются на свободу.

— С тобой страшно иметь дело, Даниэль Беллок.

— Что и требовалось доказать.

Я корчу гримасу. Даниэль сохраняет серьезность.

— Ден, на этот раз ты не обведешь меня вокруг пальца. Своими дурацкими замечаниями ты старательно подталкиваешь беседу в нужном направлении, рассчитывая вытянуть из меня то, что тебя интересует. Выкладывай, что тебе не дает покоя!

— Возможно, всему виной усталость, но мне кажется, все шло слишком уж гладко. Я имею в виду последнюю акцию «Юстиции» и аресты шишек.

— Это результат хорошо спланированной и умело организованной работы, надежной конспирации и отвлекающих маневров. У этой тактики большое будущее. Кое-какие приемы мы позаимствовали у самих преступников. К примеру, прежде ребята Патрика не возражали, когда их фотографировали, в дальнейшем же постараются поменьше попадать в кадр. Не мешало бы и тебе взять это на вооружение. До сих пор тебе дьявольски везло.

— Везенье всем нам не помешает, — намекаю я на предстоящие испытания.

Даниэль отодвигает тарелку и берет бокал.

— Помнишь нашу первую совместную работу? — спрашивает он, пытливо вглядываясь в мое лицо.

— Еще бы! Для меня это было как головой в омут.

Нам тогда предстояло задержать одного типа, о котором стало известно, что он не только носит при себе оружие, но и любит пускать его в ход. Хитрости и осмотрительности ему тоже было не занимать. Изучив привычки бандита, Беллок предложил взять его обманом — с моей помощью. Узнав об этой гениальной идее, я с ходу, прямо в кабинете Шефа, подняла крик. Даниэля я к тому времени еще не успела раскусить, и меня занимала мысль, можно ли его вообще вывести из себя, и уж никак не хотелось ставить эксперимент на собственной шкуре. Оказалось — можно. Беллок отбросил свою невозмутимость и при поимке опасного преступника проявил себя во всей красе, а у меня ни один волос не упал с головы.

Вспомнив об этом нашем совместном приключении, я улыбаюсь.

— Пожалуй, тогда-то я и влюбилась в тебя.

— Как и я в тебя. Наблюдать за тобой было на редкость поучительно. Ты ужасно волновалась и всячески пыталась это скрыть, но как только началась операция, внезапно успокоилась. Действовала уверенно и хладнокровно. Правда, когда все кончилось, сразу же хлопнула одну за другой несколько рюмок водки.

— Что ты хочешь этим сказать?

Даниэль не успевает ответить, поскольку его зовут к телефону, а я предаюсь воспоминаниям. На дворе тогда стояла зима, мне казалось, я привязана к Крузу, со снисходительным пренебрежением относилась к Мартину, да и к себе самой. Бывали периоды, когда никого не хотелось видеть, так как меня терзали вопросы, на которые могла ответить только я сама. По ночам часами валялась без сна в жаркой постели и клацала зубами от холода. Круз отдалялся, а вместе с ним отодвигались, отходили в необозримую даль все радости жизни. Подобно энтомологу, я как булавкой пронзала взглядом каждого, кто попадал в поле зрения, но что-то самое важное все время ускользало от внимания. Потребовалось как следует разобраться в себе самой, чтобы наконец ухватить это важное. Просто-то оно просто, но ведь не значит, что легко…