Кэтлин Крамер - Дочь дьявола

Оказывается, это была Квинн. Неслышно подойдя сзади, она отобрала у Джереда цепочку с ключом с ловкостью, которой мог бы позавидовать любой вор-карманник, и с улыбкой надела себе на шею.

Джеред скользнул взглядом по соблазнительной округлости ее груди и неожиданно для себя поднес к губам руку девушки.

— Доброе утро.

По телу Квинн пробежала сладкая дрожь.

— Доброе утро.

Все это время она только и думала о том, что произошло между ними этой ночью. Его руки, губы, тело разбудили в ней такую страсть, о которой Квинн и не подозревала. Но что у Джереда на сердце? Как бы ей хотелось узнать это!

Повинуясь внутреннему порыву, она обвила руками его шею.

— Ах, ах! — насмешливо фыркнул Черная Борода.

Не обращая на отца никакого внимания, Квинн потянулась и всем телом прижалась к Джереду.

— Я хочу остаться с тобой наедине…

Боже, он тоже только и думал об этом.

— Почему ты ушла утром? — прошептал Джеред, надеясь, что Черная Борода не прислушивается к их разговору.

— Я гуляла по берегу. Мне нужно было обо всем подумать.

Да, Квинн, действительно, хотелось понять, что произошло. Раньше в ее жизни все было так просто и ясно. Но эта ночь многое изменила в ее планах. Теперь Квинн было недостаточно быть капитаном пиратского судна. Ей хотелось большего: она мечтала навсегда соединить свою судьбу с Джередом.

— Я скучал по тебе, — сказал Джеред, прижимаясь губами к ее лбу.

— Я тоже скучал по ней, — недовольно проворчал Черная Борода. — На тебя это совсем не похоже, дочка: оставить веселье в самом разгаре!

Да, судя по всему, здесь действительно хорошо повеселились! Кругом царил ужасный беспорядок: перевернутые столы, разбитые кружки и бутыли, повсюду валялись остатки пищи, кости, не съеденные собаками.

— Возможно, ей было интереснее в другом месте, — с вызовом сказал Джеред.

— В другом месте… — брызнул слюной пират, шагнув к нему с явным намерением завязать драку.

— Ах, отец! — Квинн дерзко дернула его за бороду. — Ты прекрасно понимаешь, что имеет в виду Джеред. Не сомневаюсь, что этой ночью ты тоже не терял времени даром…

Черная Борода хотел было отрицать это, но потом ухмыльнулся.

— Да, действительно!

Его ухмылка тут же перешла в недовольную гримасу, так как Капитан прыгнул ему на плечо и, копируя движения Квинн, стал дергать за длинную черную бороду.

— Проклятие! Убери от меня эту тварь! — взревел он, пытаясь схватить зверька за хвост, но тот ловко увернулся от него. — Когда-нибудь твой любимец превратится в жаркое!

— Когда-нибудь горячий нрав погубит тебя, — не осталась в долгу дочь. — А теперь иди и оставь нас в покое. Мне есть чем заняться, нежели стоять тут и пререкаться с тобой, — с этими словами Квинн шутливо отправила отца восвояси и снова повернулась к Джереду. — Ну, где мы?..

— Здесь, — сказал Джеред, чмокнув в губы. — И здесь…

На этот раз его поцелуй был более требовательным. У Квинн даже перехватило дыхание, и она сразу забыла все, что хотела сказать. Когда Джеред провел рукой по ее спине, сердце девушки бешено застучало, готовое вот-вот вырваться из груди.

Джеред буквально опьянел от охватившего его желания. Боже, как он хотел быть рядом с Квинн, прикасаться к ней, целовать, сливаться воедино…

«Если бы только он смог полюбить меня», — с тоской подумала Квинн. И когда его руки ласкали ее, она почти верила, что это возможно.

Квинн прильнула к Джереду, вцепившись в его плечи, и выгнулась дугой, подставляя ему свою упругую грудь.

— Я хочу снова любить тебя…

«Любить. Он сказал «любить»!» От этого слова у Квинн закружилась голова, она едва устояла на ногах, но Джеред уже подхватил ее на руки и понес в их тайное убежище.

Карибское море

1718 год

«Учти, никто не бывает счастлив, пока не умрет».

Еврипид «Дочери Трои»

Рай… Раньше для Квинн это слово просто означало то место, куда даже не надеются попасть пираты. Однако за последние дни ей открылось его истинное значение. Ибо рай — это жизнь на острове вместе с Джередом, а находиться в раю — значит лежать рядом с ним на песке и любить друг друга. День за днем постигала Квинн эту простую премудрость.

С восходом солнца она с головой уходила в дела: следила за ремонтом кораблей, встречалась с командой, чтобы обсудить дальнейшие планы, разбиралась с драчунами и другими нарушителями пиратского кодекса чести. Зато ночью Квинн целиком принадлежала Джереду. Они купались обнаженными в океане, занимались любовью, бродили вдоль берега и опять занимались любовью, спали на песке и вновь любили друг друга до сладостного изнеможения…

Время, как и дела пиратов, потеряло для Квинн свое значение. Теперь она предпочитала смех — ссорам, занятия любовью — занятиям фехтованием, спокойную безмятежность острова — буйству океана. И причиной этого был мужчина, лежавший рядом с ней на песке. В его объятиях Квинн чувствовала себя надежно защищенной от всех тревог и волнений, он один знал, как приласкать ее и доставить ей величайшее удовольствие.

Квинн убеждала себя, что она ему, действительно, не безразлична. Иначе чем объяснить его внимание и заботу? Разумеется, не следовало забывать, что Джеред Камерон истинный джентльмен, но тем не менее…

— Джеред…

«Каким страстным был он сегодня ночью, — думала Квинн. — Не удивительно, что у него такой крепкий сон».

Она осторожно положила руку ему на грудь и прошептала:

— Я люблю тебя.

— И я тебя, — неожиданно ответил Джеред и улыбнулся, заметив ее удивление. — Да, Квинн, — подтвердил он, притягивая девушку к себе.

Она вдыхала неповторимый аромат его тела, чувствовала соль на его губах и желала, чтобы это блаженство продолжалось вечно. Квинн буквально растворялась в объятиях любимого, забывая обо всем на свете.

Однако действительность порой грубо вторгалась в их идилию, и это прекрасное утро, увы, не стало исключением. Неожиданно где-то вдалеке прозвучали два выстрела — сигнал Пиквита.

— Мне нужно идти, — вздохнула Квинн, неохотно высвобождаясь из рук Джереда.

— Пиквит! Что за жестокий надсмотрщик! А я-то думал, что у нас капитан — ты.

— Я — капитан, но Пиквит назначен квартирмейстером.

На пиратских судах квартирмейстер по праву считался вторым человеком после капитана, — который ничего не мог предпринять без его одобрения, — а также выполнял обязанности судьи.

— Значит, быть посему.

Лениво перекатившись на бок, Джеред наблюдал, как Квинн надевает свою любимую полосатую рубашку и влезает в темно-синие штаны. Затем она провела рукой по спутанным волосам и вдела в уши золотые серьги. Перехватив взгляд Джереда, Квинн ободряюще подмигнула ему.