Владимир Типатов - Пешка в чужой игре

Марина молча кивнула головой.

- Тогда иди и работай, я скажу там, тебя больше никто не тронет.

- Спасибо, - прошептала Марина и направилась к двери.

- Да, и не забывай отмечаться три раза в неделю у меня, так же как сегодня, – сказал Леонид Маркович ей вдогонку.

...Этот чернокожий американец, заплативший за всю ночь, долго не церемонился - сразу уверенными движениями раздел её, потом разделся сам. Марине стало дурно, когда она увидела напряжённый, чёрный член огромного размера. За свою двенадцатилетнюю практику она не видела ничего подобного и сделала инстинктивное движение, попытавшись вырваться из мощных рук чернокожего гиганта, но тот держал её крепко.

В следующий момент, Марина закричала от дикой боли. Ей показалось, что внутри у неё всё разорвалось. Она почти ничего не соображала и только стонала от быстрых, проникающих в самое нутро движений негра.

Кончив, негр не дал её и минуты передышки, поднял на руки, и резко перевернув, бросил на кровать. Догодавшись о том, что сейчас негр попытается засадить своего монстра ей в задницу, Марина попыталась спастись бегством, но споткнулась и упала на пол, при этом разбив себе до крови коленку, и ударившись головой об столик.

Негр прыгнул на неё сверху и с остервенением начал вгонять свой член в её анальное отверстие. Стоявшая на столике бутылка из-под шампанского упала на пол и закатилась прямо под извивающуюся от дикой боли проститутку. Судорожно ухватив бутылку за горлышко, она изловчилась и, наотмашь ударив, попала негру по голове. Тот дёрнулся, и начал сползать на пол. Марина выбралась из-под него и с остервенением стала наносить бутылкой удары негру по голове. Она не считала, сколько раз ударила, она била, и била пока в номер не вбежали люди и не оттащили её в угол номера. Так и сидела она там, пока за ней не пришли боевики Леонида Марковича.

Негр оказался живучим, только голова его была сильно разбита. Чтобы замять скандал, чернокожему американцу вернули все деньги и ещё доплатили за моральный и физический ущерб, а Марину, награждая грубыми тычками и сильными ударами, поволокли в подвальное помещение отеля. Она не знает, как долго её избивали там. Очнувшись, она медленно осмотрелась вокруг и увидела, что помещение битком набито народом. Это были боевики Леонида Марковича, и их было не менее двадцати.

Поняв, что сейчас с ней произойдёт, Марина с трудом приподнялась и стала на колени. Избитое тело сильно болело.

- Пощадите, - жалобно прошептала она разбитыми губами.

- Ты нарушила закон, - сказал, выходя вперёд, Леонид Маркович. – Ты знаешь, что полагается за нарушение закона.

- Я исправлюсь...

Не обращая внимания на её мольбы, Леонид Маркович дал знак боевикам. Те подбежали к девушке и сорвали с неё остатки одежды. Оставшись в одних трусиках и лифчике, она инстинктивно прижала ладони к груди.

- Леонид Маркович, не губите, - простонала она, - я заплачу неустойку, у меня есть...драгоценности. Наследство от мамы.

- Вот эта твоя драгоценность, которая между ног? – усмехнулся Леонид Маркович. – Так она уже ничего не стоит, по сравнению с тем, сколько мне пришлось заплатить этому долбанному черножопому негру. Ты забыла, что клиент всегда прав, а зарубежный клиент – вдвойне прав. Ты прекрасно знала наши законы, и если уж решила их нарушить, то должна и отвечать. Теперь с Марины сняли всё. Двое боевиков схватили её за руки, ещё двое за ноги и повалили на спину.

- Подходите в очередь по одному, - сказал Леонид Маркович боевикам и, усмехнувшись, добавил: - И не толпитесь, всем хватит.

Когда Марину дважды пропустили по кругу, она уже перестала что-либо ощущать. Разметав руки и раскинув ноги, она в каком-то полубессознательном состоянии распласталась на полу. Её уже никто не держал ни за руки, ни за ноги. Это было похоже на конвейер: не успевал отойти один, как его место занимал другой. Никто не отказывался – боевиков в комнате было много, а зрелище непрерывного совокупления возбуждало сильнее, чем порнофильм.

- Она в отрубе и, кажется, сейчас загнётся, - тихо сказал один из боевиков, подходя к Леониду Марковичу. – Что будем делать?

- Попробуйте привести её в чувство, а там посмотрим.

Два ведра воды вылили на Марину, пока она не пришла в себя, долго ещё лежала, бесстыдно раскинув ноги, потом встала на четвереньки, у неё дрожали и подламывались руки. Качаясь, поднялась на ноги и, растрёпанная, бледная, без кровинки на лице, обвела всех присутствующих долгим взглядом, словно пытаясь навсегда запомнить их лица.

- Оклемалась? – спросил Леонид Маркович. – Теперь поняла, что ты была неправа?

- Поняла. Я могу уйти? – прошептала Марина сквозь спёкшиеся губы. Взгляд у неё был, как у раненой лани.

- Ты знаешь закон. Он строг, но справедлив и должен всегда выполняться.

Марина упала перед ним на колени и, собрав последние силы, простонала: - Пощадите. Вы же и так со мной сделали всё что хотели...

- Но ведь закон - есть закон.

- Да пошёл ты в жопу со своим законом, москаль проклятый, - простонала Марина, поняв, что живой она отсюда уже не выйдет.

- Продолжайте, пока не сдохнет. Учить надо сучек, чтобы другим неповадно было.

- А когда сдохнет, что делать? – спросил кто-то из боевиков.

- Отвезёте за пределы города и там выбросите, - сказал Леонид Маркович, и направился к выходу из подвала...

... - Проходи и присаживайся, есть тема, и её надо решить, - сказал Цезарь, приглашая Виктора в кабинет.

- Что за тема?

- Нужно сходить в гостиничный комплекс «Интурист» и популярно объяснить его директору, кто хозяин в центре Москвы. Гостиница и ресторан находятся на бойком месте, и оттого, хорошие бабки загребают. Иностранцы там ошиваются, валютные проститутки, фарцовщики. В общем, сам понимаешь. А теперь ещё и ночной клуб там открыли. До меня дошли слухи, что «казанские» положили глаз на этот комплекс, и даже начали брать дань с директора. Надо их оттуда выгнать.

- Ну, а если станут в позу и не захотят уходить?

- Значит, будем «гасить», - жёстко сказал Цезарь. – Я "смотрящий" за центром Москвы, и мне уступать каким-то татарам, как-то не в жилу. В «Интурист» лучше всего идти утром, пока там нет народу и говорить с директором без свидетелей.

- Замётано.

- Есть ещё одна тема. В общем, я знаю о твоих намерениях.

- О каких намерениях? - насторожился Виктор.

- Ты хочешь кинуть предъяву женщине, которая причастна к тому, что тебе навесили срок. Не делай этого.

- Это моё личное дело, - побледнев, и сжав кулаки, процедил сквозь зубы Виктор. - Да, я хочу предъявить ей...Я восемь лет, за чужое похмелье...

- А я тебе говорю - не делай этого, - повысил голос Цезарь.

- Это почему же?

- Потому, что за неё впряглись такие большие люди, до которых тебе, как до Луны пешком. Про Сохатого слышал?