Эдуард Володарский - Террористка Иванова

— Ты опять здесь гуляешь, да? — задыхаясь на ходу, громко спросил Александр. — Я тебе что говорил? Не гулять в неположенном месте! Говорил или нет? Ты чего хочешь, а? Чего добиваешься?

— Во-первых, не тыкай, я с тобой коров не пас! — отозвался Муравьев. — Собака в наморднике. И голос не повышай, не надо.

— Ну, хорошо, ты у меня получишь… я тебе устрою…

Собака, услышав громкие нервные голоса, остановилась, впившись взглядом в Александра, издала глухое рычание. Муравьев схватил ее за ошейник, защелкнул карабин поводка и подошел ближе к Александру, лицо его кривилось от злости:

— Ты мне устроишь? Послушай, лох в погонах, у меня на фирме служба безопасности есть, я ребятам прикажу, они знаешь, что с тобой сделают? Тогда уж точно инвалидом первой группы будешь…

— Да я из тебя, сука, сейчас отбивную сделаю! — Александр пошел на Муравьева, сжав кулаки, но тот не испугался, быстро сдернул с собаки намордник, и пес злобно залаял, оскаливаясь, стал рваться вперед.

— Ну, давай, давай, майор, вперед! В атаку! — улыбался Муравьев.

Александр остановился, тяжело дыша. Ротвейлер захлебывался лаем и рвался с поводка.

Из черного большого джипа вылез здоровенный парень в черном костюме и белой рубашке с галстуком, широкоплечий, стриженный «под ноль» — типичный охранник.

— Станислав Сергеич, у вас все в порядке? — громко спросил он.

— В полном! Сейчас зайдем ко мне, Заур, и поедем, — отозвался Муравьев и вновь с улыбкой посмотрел на Александра, взялся пальцами за карабин на конце поводка. — Спущу — и без яиц останешься!

Александр круто развернулся и быстро пошел обратно через площадку к своему подъезду. Ворвался в квартиру, долго открывал ящик письменного стола — никак не мог попасть ключом, так тряслись руки. Наконец открыл, резко выдвинул ящик, вынул красную плоскую коробку, вытащил оттуда револьвер и почти бегом бросился из комнаты. Он не стал ждать лифта, а с грохотом помчался вниз по лестнице.

Он выбежал из подъезда, пробежал мимо старушек, держа револьвер в руке. Старушки испуганно смотрели ему вслед. Александр пересек детскую площадку, огляделся — Муравьева и собаки нигде не было видно. Возле джипа стоял шофер и тряпкой протирал стекла.

И тогда Александр бегом бросился к подъезду — не к тому, из которого вышел, а к тому, который был в середине дома. На лифте он поднялся на пятый этаж, вышел на площадку и позвонил в дверь. Он тяжело дышал и сжимал в руке револьвер. Дверь была внушительная, металлическая, обтянутая кожей, с несколькими замками. Через несколько секунд за дверью послышались шаги, защелкали замки и створка двери отворилась. На пороге стоял Муравьев в брюках, расстегнутой белой рубашке (он, видно, переодевался) и тапочках на босу ногу. За его спиной, в глубине коридора послышалось глухое рычание.

— Я тебя предупреждал, — сказал Александр и вскинул револьвер.

Муравьев даже не успел испугаться — из-за его спины с грозным рыком кинулась в прыжке собака. Грохнул выстрел, и пуля вошла прямо в раскрытую пасть. Александр едва успел посторониться, летящая собака скользнула телом по его плечу и тяжело грохнулась на лестничной площадке, судорожно задергала ногами. Из пасти ее хлынула кровь.

— Ну, ты теперь покойник, майор, — проговорил Муравьев. — Точно тебе говорю.

— Я тебя предупреждал, тварь, — повторил Александр, опуская револьвер.

И в эту секунду Муравьев резко выбросил вперед ногу — удар пришелся Александру в живот, и он опрокинулся на спину, острая боль согнула его пополам. А Муравьев стал остервенело бить Александра ногами, не давая подняться. Один удар пришелся по руке с револьвером, и оружие отлетело к стене. Александр закрывал руками голову, повернулся на бок и тоже смог ударить ногой Муравьева в бедро. Муравьев отпрыгнул в сторону, крикнул, обернувшись:

— Скорей! Где ты там!

По коридору уже бежал к дверям охранник Заур. В эту секунду Александр дотянулся до револьвера и выстрелил второй раз, прямо в Муравьева. Пуля ударила его в бок, отбросила назад, и Муравьев с грохотом упал на спину, раскинув руки. Заур бросился к хозяину, стал приподнимать его за плечи. На белой рубашке растекалось кровавое пятно.

— Вот так вот… — пробормотал Александр, поднимаясь и рукой с револьвером утирая пот со лба. — У нас ногами бить западло считается…

В глубине квартиры замелькали фигуры, раздался женский крик. Александр повернулся и медленно пошел вниз по лестнице. Револьвер он по-прежнему держал в руке…

…Полина посмотрела на часы и еще раз затянулась сигаретой, продолжая смотреть на фотографию Александра. Вокруг скамейки уже валялись штук шесть свежих окурков. Полина поднялась, подошла к фотографии на щите, поцеловала изображение мужа, провела пальцами по его глазам, с трудом улыбнулась и сказала тихо:

— Ну, прощай, Сашенька. Может, увидимся скоро…

Уходя от могилы мужа, она еще раз на ходу оглянулась — могила издали казалась совсем маленькой, и фотографии почти не видно.

— Жаль, ты опять без Витьки приехала, — говорил Иван Витальевич, споласкивая под краном чайные чашки и ставя их на стол. — С весны мальчишку не видел!

— Витька и так любитель школу прогуливать… — рассеянно ответила Полина, глядя на экран телевизора. Шел знаменитый в прошлом французский фильм «Плата за страх». Водители, герои фильма, стояли в большом кабинете босса, который говорил, прохаживаясь перед шеренгой шоферов:

— Каждый из вас повезет ящики с нитроглицерином. Только мощный взрыв может справиться с бушующим пожаром нефти. Вы знаете, что такое нитроглицерин?

— Немного знаем, — ответил один из водителей, которого играл Ив Монтан.

— Хочу продемонстрировать. — Босс взял со стола бутылку с мутной жидкостью, отвинтил пробку и осторожно наклонил бутылку над полом. Из горлышка медленно выкатилась большая тягучая капля, полетела к полу. И в ту же секунду грянул громкий короткий взрыв. Несколько паркетин полетели в разные стороны, в полу образовалось небольшое углубление. Водители в страхе попятились в стороны.

— Это нитроглицерин. Взрывается при любом сотрясении, даже самом слабом. Почему мы посылаем несколько машин с нитроглицерином? Потому что доедут не все, я уверен. Может быть, только один и доедет — сплошное бездорожье и джунгли… Повторяю — даже малейшее сотрясение машины, и нитроглицерин взорвется. От вас останутся в лучшем случае клочки одежды. Подумайте — сейчас еще можно отказаться…

— Могла бы вечером с ним приехать, после школы. Как он, ничего? Привыкает без отцовской руки-то? — слышался откуда-то издалека голос свекра Ивана Витальевича.

— А где вы креветки покупали, Иван Витальевич? — спросила Полина, не ответив на вопрос, отвлеклась от телевизора, обмакнула горячую креветку в блюдце с соусом. — И майонез у вас какой-то особенный…