Кристина Золендз - Грехопадение

Я стояла перед ним, наши глаза находили на одном уровне.

— Шейн? Габриэль, это был Шейн?

Края его идиотских губ едва-едва дрогнули, будто он внутренне насмехался надо мной.

— Не самый неожиданный поворот сюжета, Грейс, ты могла бы это предвидеть.

Я толкнула его. Конечно, он не сдвинулся с места, но я все равно снова толкнула его.

— Иди к нему, Габриэль! — Я схватила его рубашку и сжала ткань в кулаках. — Ты пойдешь к нему. И потом ты вернешься и расскажешь, что я должна сделать, чтобы снова быть вместе с ним. Отправь меня обратно в то тело!

Его глаза остановились на моих.

— Не говори, что это был мой единственный шанс. Скажи мне праву. Впервые за все время своего существования, сделай что-то правильное, скажи мне что происходит! — Я упала на колени перед ним.

Габриэль выдохнул мне в лицо и притянул к себе, прижался сжатыми губами к моим. Он поцеловал меня и удерживал. Спокойствие волнами прокатилось по моему телу, веки закрылись.

— Сэла, посмотри правде в глаза, — шептал его голос. — Прости меня, я всегда любил тебя.

Мои глаза резко распахнулись, его губы все еще были на моих. Передо мной распростерся мой сад. Мой отец сидел под цветущим миндалем, махая мне в солнечном свете. Откуда-то из-за деревьев, где я не могла видеть, моя мать позвала его.

— Енох, — пропела она его имя.

Мои внутренности перевернулись. Как я скучала по своей невинности. Прежде, чем я узнала, что такое зло. Я почувствовала, как сердце разорвалось напополам, когда я увидела Шамсиила, зовущего меня, идущего по грязи у кромки воды, касающегося руками камышей. Габриэль шел рядом с ним. Лучшие друзья, всегда вместе.

Мое сердце подпрыгнуло, когда я увидела себя, бегущую в его объятия. Я вскочила на него и засмеялась, он поймал и закружил меня. Мои ноги щекотали высокие камыши. Габриэль стоял в стороне и тихо наблюдал, улыбаясь плотно сжатыми губами. Он обнял меня следующим и отбросил волосы с лица.

— Блажен тот, кто нашел тебя первым, — прошептал он. Он ласкал мои губы большим пальцем, а затем оставил нас и пошел к моему дому, поприветствовать моего отца. Его прикосновения заставили волоски на моем затылке встать дыбом.

Мы с Шамсиилом пошли, держась за руки, пока не нашли местечко рядом с водой, чтобы сесть и спеть. Часами мы бы пели, иногда играя на лирах и смеясь, другие жители деревни пришли бы слушать, мы никогда не возражали; мы никогда не замечали.

Я наблюдала, затаив дыхание, как солнце начало садиться, и он сжал меня в объятиях, чтобы попрощаться. Он посмотрел в мои глаза с такой невинной любовью, что горячие слезы начали жечь мне глаза. Наши губы встретились, и я вспомнила то чувство — будто падаешь с края земли прямо в небеса. Я видела Габриэля, притаившегося в стороне и наблюдающего за нами, его глаза наполнились слезами.

Габриэль оттолкнул меня, жестоко вырывая меня из душераздирающего видения. Я рухнула назад, врезаясь спиной в перевернутый стол. Тепло растекалось по моим щекам, вниз по шее и к кончикам пальцев. Оно стало жарче и вскипело, превращаясь в ярость.

— Зачем ты показал мне это! За что я была наказана все эти годы! Невинный поцелуй, мы не сделали ничего большего!

Он подошел ближе к месту, где я лежала на полу, и завис надо мной.

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, почему видела небеса в момент того поцелуя? Задумывалась о том, почему уничтожили всех, кроме тебя?

Я села и скрестила руки в ожидании.

— Пожалуйста, просвети меня. Прошло всего две тысячи лет, или около того.

Кожа вокруг его светло-голубых глаз натянулась, будто ему было больно.

— Нам нужно было остановить страдания на земле, падшие испортили ВСЕ! Все было плохо, пока они были здесь! — Он глубоко вдохнул. Будто ему действительно нужно было дышать! — Он дал им клятву. Он был одним из падших и должен был быть наказан с остальными! А мне нужно было, чтобы он убрался подальше от тебя!

— Его преступлением был поцелуй!

— Его преступлением был поцелуй с тобой! Дочерью Еноха! Деда Моисея! У тебя была чистая кровь и клеймо невинности на душе! Ты была не просто человеческим дитем! И теперь Азазель и остальные знают, что ты существуешь, и хотят завладеть тобой!

— Почему? — закричала я.

— Потому что ты сильнее всех ангелов вместе взятых. Когда ты молилась, будучи ребенком, Господь отвечал. У тебя есть собственная воля, в то время как мы можем делать лишь приказанное Богом.

— Что это значит? — снова закричала я.

— Падший, вроде Азазеля, может вознестись до небес, если ты будешь на его стороне. Любой из падших, даже Шамсиил, — выдохнул он. — Вы с отцом были любимчиками Господа.

— И ты думаешь, что Шамсиил искал меня все эти годы, чтобы вознестись на небеса?

Габриэль упал на колени и опустил голову.

— Он не знал, что ты существуешь. Он думал, что тебя отправили прямиком на небеса. Я даже не знаю, поверит ли он мне, он стал жестче, пока не встретил Грейс.

— Он как я? Прыгает в мертвое тело на грани жизни и смерти? Или что? — отрезала я.

— Большую часть своего существования он был заточен в аду. Он не достоин тебя, Сэла. Посмотри, что он сделал со своей человеческой формой! Он пытается стереть мысли о тебе, — прошептал он.

Мое тело похолодело. Он был прав. Шейн был совсем не похож на ангела, которого я поцеловала тогда. Я думала, что мое сердце уже было разбито, но прямо в тот момент я познала настоящее, истинное отчаяние. Как я вообще смогу пройти через это?

Я упала на пол прямо там, где стояла. Габриэль сел рядом со мной и обнял своими теплыми руками. Он притянул меня ближе, осторожно покачивая.

— Оставайся со мной, и я всегда буду заботиться о тебе. Я никогда не сделаю тебе больно.

Я хотела полного небытия. Я хотела, чтобы все закончилось. С меня было достаточно.

— Хватит, Габриэль. Я больше не могу это делать.

— Ты не можешь простить его за то, что он сделал. Он — ангел, он должен был быть тем, кто никогда не дрогнет, а человек должен был потерпеть неудачу. Я никогда не брошу тебя, если ты выберешь меня.

— Ты ничего не знаешь о любви. Ты не можешь выбирать, в кого влюбиться. Шамсиил никогда бы не сделал того, что сделал, если бы верил, что я жду его. Ты не герой, Габриэль. Ты — один из них. И я ненавижу всех вас.

Габриэль заключил мое лицо в свои руки, и я не сопротивлялась. Зачем?

— Тогда позволь мне показать тебе правду, и ты будешь знать, насколько и как долго я любил тебя, — прошептал он и снова поцеловал меня.

Видение губ Шейна на безымянной женщине, мертвое тело Шейна, лежащее в душевой кабинке рядом с хихикающей женщиной, и всегда находящегося в тени Габриэля — наблюдая за мной, нуждаясь во мне, любя меня. Его любовь превратилась в навязчивую идею. Все остальные избегали его. Он освободил всех падших, чтобы завоевать меня, но не освободил Шамсиила, и не знал, как он выбрался. Он хотел править на небесах больше остальных. Это было резко и болезненно. Я оторвала губы от него и оттолкнула так сильно, как только могла.