Ольга Черных - Придумай что-нибудь сама

Возможно, уже тогда, когда звучал торжественный марш Мендельсона, мои родители слышали похоронный марш по нашему короткому браку. Тетя Агнесса строго посмотрела в их сторону, и произнесла тихо, но четко: «Горько!».

Гости подхватили ее начало и понесли по большому залу Дворца бракосочетания разными голосами.

Господи, как я была счастлива! В тот момент для меня никого больше не существовало. Рядом был ОН, мой Борис. Он смотрел на меня влюбленными глазами и так нежно целовал…

Борису оставалось учиться два года. Я даже слушать не хотела о том, чтобы отпустить его одного. Теперь уже ничто не могло меня остановить и разлучить с мужем. Сразу же после свадьбы, я перевелась на заочное отделение, и осенью мы уехали в Москву вдвоем.

Это было самое счастливое время в моей жизни. Мне казалось, что я разучилась ходить по земле. И лишь летала, окрыленная безумным чувством.

Нашей молодой семье нужно было за что-то жить, и я устроилась на работу чертежницей в проектный институт. Он находился недалеко от дома, вернее, комнаты в шумном студенческом общежитии, которую дали Борису, как главе семьи.

Едва только заканчивался рабочий день, я со всех ног мчалась домой, успевая по дороге забежать в гастроном. Меня ждал ОН. Крохотная комнатушка сразу преображалась, с трудом вмещая огромный мир любви и счастья.

Пожалуй, здесь, следует сделать передышку, как перед главной и основной дистанцией, которую еще предстоит одолеть.

До сих пор я писала о том, ради чего жила и дышала. Как теперь мне написать о том, отчего я умерла?

Сижу в полном оцепенении с ручкой в руке, преисполненная отчаяния. Как можно написать о том, что произошло? Думаю, возможен лишь один способ: написать мужу письмо. Конечно же, он никогда не прочтет его, но, если я промолчу, так же, как промолчала вчера вечером, то просто-напросто сойду с ума от горя и безысходности на своем горьком пути любви, страдания и унижения.

Итак, мой дорогой Борис, мне не нужны твои объяснения и оправдания, не нужны твои ответы. Передо мной стоит твоя фотография, и ты сейчас смотришь на меня. Теперь, оглядываясь назад, мне кажется, что я любила тебя всегда, а ты просто этим пользовался.

Когда-то, давным-давно, ты пришел в наш дом, в нашу семью, и мы приняли тебя, хотя решение тети Агнессы стало для всех несколько неожиданным. Наверное, этот период был и для тебя не совсем простым. Однако мы окружили тебя заботой и старались, чтобы ты чувствовал себя одним из нас, а, вернее, полноправным членом большой семьи…

Кажется, я только сегодня поняла, что значили слезы на глазах моих родителей в день нашей свадьбы.

Бедные мои родители. Могли ли они тогда найти нужные слова, чтобы объяснить, что ждет меня впереди? Стала бы я их слушать? Если быть честной до конца, мне до сих пор невозможно себе представить, что я могла бы поступить иначе и не выйти за тебя замуж. Я не слышала мудрый совет мамы: бежать от тебя подальше. Я ничего не слышала, кроме твоего мягкого голоса и никого не видела перед собой, кроме тебя. Никого! Больше никого не существовало в целом огромном мире. Ты затмил для меня все и сам мир был заключен в одном имени – БОРИС.

А вчера… я вернулась домой раньше обычного. Ничего не случилось, просто отпросилась с работы. Руки были заняты полными сумками. В одном из пакетов – рождественский подарок для тебя. Красивый свитер, за которым я простояла в ЦУМе несколько часов. Длительное пребывание в очереди утешало тем, что я уже видела тебя в этом свитере. Стояла среди огромной толпы и улыбалась, представляя, как ты меня обнимаешь и целуешь, благодаришь за подарок. Сегодня особенно хотелось пораньше вернуться домой и сделать тебе сюрприз. Ведь еще пару дней назад ты жаловался на то, что мы мало бываем вместе. Я поздно прихожу с работы, а ты скучаешь в одиночестве. Сюрприз удался, но только для меня.

Вечер только начинался. Дверь открылась легко и бесшумно. С первых минут я даже не совсем поняла, что происходит. По полу нашей маленькой и, всегда чисто убранной комнаты, были разбросаны женские вещи. Я остановилась. Радостная улыбка застыла на лице, постепенно превращаясь в гримасу боли. Зажмурившись, в страшном предчувствии, я решительно шагнула в глубину комнаты. Наверное, так шагают люди в пропасть, заведомо решив покончить с жизнью. Игра воображения, подогретая жутким страхом, заставляла биться мое глупое сердце сильно и громко. Знаешь, где-то в глубине души, на самом ее донышке, я еще надеялась, что это шутка или какое-то недоразумение. Сначала даже подумала, что ошиблась комнатой. Хорошо бы…

Медленно открыла глаза в надежде, что все будет не так… Лучше бы я этого не делала. Мир уже плыл передо мной. Чтобы не упасть, попыталась сосредоточиться на каком-то предмете. Блуждающий взгляд остановился на зеркале, но там почему-то отразилась другая женщина. Это была не я.

Потом я увидела твое испуганное лицо. Ты что-то говорил, но этого я не слышала.

Как ты мог так со мной поступить? Пожалуй, это единственный вопрос, который я все же решилась тебе задать, вернее не тебе, а твоей фотографии. Сейчас ты смотришь на меня и улыбаешься такой родной и знакомой улыбкой. Господи, как же я люблю эту улыбку. Ты улыбаешься и не можешь мне ответить. Тогда позволь мне самой это сделать за тебя. Итак, мой вопрос:

– Борис, как ты мог так со мной поступить?

Твой ответ:

– Легко…

– Есть ли тебе оправдание?

– Придумай что-нибудь сама…

…Я осторожно поставила сумки на пол. Собрав последние силы, резко развернувшись на каблуках, выбежала из комнаты.

Ты полураздетый догнал меня на лестнице и преградил дорогу, не решаясь посмотреть в глаза. Ты боялся заглянуть в мою душу, боялся увидеть, что там уже созрел тебе приговор…

Я помню, что бесцельно бродила по городу, заходила в какие-то здания, не осознавая, где я и зачем? Порой мне казалось, что это кошмарный сон, и я сейчас проснусь, открою глаза и увижу рядом тебя. Ты меня успокоишь и поцелуешь, и весь этот ужас оставит меня. Я быстро обо всем забуду и снова усну в твоих крепких и уютных объятиях.

Похоже, я бродила по городу всю ночь. Если честно, то я это помню смутно. Мне было не по себе. Во всем теле ощущался жар, перед глазами стояла пелена, и, казалось, что я бреду в нескончаемом тумане и лишь твой растерянный взгляд, неотрывно сопровождал следовал за мной. Взгляд, с которым я прощалась навсегда.

К утру, не чувствуя усталости и холода, я приплелась на вокзал. Я помню, как дрожали мои посиневшие губы, когда я покупала билет. Было только одно-единственное место, где мне всегда были рады, где меня всегда готовы были принять и, где меня любили. Там я могла не опасаться предательства. Я ехала домой.