Лариса Кузнецова - Долгая темная ночь...

Мне стало не ловко:

- Я недолго училась в детстве, а так вы правы. Образования у меня нет.

- Это плюс! - воскликнул он. - Кстати, у вас еще и кулинарный талант! Ваши пироги просто прелесть!

- Это любимый рецепт моей мамы.

Он кивнул, но я видела, что он вряд ли слышал меня. Затем он внезапно рассмотрел мой дом:

- Мне нравиться ваше жилье. Многие бы назвали его старомодным, но в этом что-то есть. Оно отражает вашу индивидуальность. Все просто и на взгляд простого обывателя примитивно, но на самом деле - изыскано! Не каждый способен оценить ваш интерьер, но я вижу что и здесь вкус вас не подвел.

Дальше мы долго разговаривали про что угодно, кроме живописи. Я рассказала ему про то как жила в Мексике, избегая затрагивать тему про Чаки. А Пауль рассказал мне про свою семью. Жену он потерял десять лет назад, дети выросли и теперь живут в Америке.

Уходил он уже далеко за полночь. Я вышла проводить его к машине, уже садясь в нее он сказал:

- Я сделаю вам хорошую рекламу и вы обязательно станете знаменитой. Я доверяю вам выбрать лучшие на ваш вкус двадцать картин, а через неделю мы сделаем выставку.

А потом уехал. Я долго стояла возле своего забора, глядя ему в след и не в силах поверить в происходящее. В последнее время у меня было так мало хорошего, что я настороженно относилась к любым переменам и плохим, и хорошим. За мной из своей будки наблюдал Сатана.

Подготовка к выставке была одним из самых напряженных моментов моей жизни, у меня практически пропал сон. Порой, я вставала ночью и передвигала картины. Их было уже довольно много и я не могла ничего выбрать. Сегодня мне нравились одни, завтра другие. В конце концов, за пару дней до выставки я позвонила Паулю:

- Я в отчаянье!

- Что случилось?

- Я не могу ничего выбрать! Вы мне не можете помочь?

На том конце провода была тишина, затем он начал говорить и я чувствовала, что он улыбается:

- Этот выбор должны сделать вы и никто другой. Иначе это будет мой взгляд на вашу живопись, а это ваша первая выставка. Именно по ней будет формироваться отношение к вам как к художнику.

- Пауль, а вы уверены, что мои картины достойны выставки? Я ведь не настоящий художник. Я просто люблю рисовать для себя.

- Вы достойны, мон шерри! Отбросьте эти глупые сомнения и позвольте себе поверить в то, что вы прекрасный кристалл, который дождался своей оправы. А теперь позвольте мне закончить разговор, я готовлю залы к принятию ваших картин. Завтра к вам приедет машина и заберет вас и ваши нетленные холсты. Увидимся!

Он положил трубку, а я все стояла и прислушивалась к себе. Затем я пошла и выбрала картины.

- Так-то лучше! - сказала я лежащему недалеко Сатане. Он же только задумчиво рассматривал мой выбор. Глядя на его морду я не удержалась:

- А может все-таки другие?

Его галерея оказалась не очень большой. Но она находилась в самом центре и славилась как изысканное место, где были открыты имена многих современных художников, а также самые именитые мэтры не гнушались там выставляться. Одним из них был Миодраг Джурич. И то что я буду одной из них наполняло меня гордостью. Этот процесс увлек меня и я совсем перестала стесняться и когда уже были повешены мои картины, сделала несколько замечаний по их местоположению, за которые Пауль меня похвалил.

Когда он меня спросил какая картина будет основной, я без сомнений указала на портрет Александра. Пауль удовлетворенно кивнул:

- Отличный выбор! Мы назовем твою выставку ... 'Касаясь реальности:'.

- Мне нравится!

- Тогда готовься, через два дня будет день твоего авторского рождения!

Затем мы долго разговаривали обсуждая детали и цены на картины. Я сказала, что согласна продать все картины, кроме портрета. Он для меня память об одном человеке. Пауль кивнул соглашаясь. В ценах я ничего не понимала, поэтому попросила действовать на свое усмотрение.

В день выставки я жутко нервничала и поэтому встала очень рано. Пока я собиралась, я успела надоесть Сатане своими стенаниями, в итоге он тяжело вздохнув показательно пошел на улицу в свою будку. Я пошла за ним и еще минут пятнадцать стенала рядом. Но паршивец закрыл глаза и притворился спящим, мне пришлось капитулировать ни с чем.

На выставку я приехала в сопровождении Луизы. Мои ноги подкашивались от страха и если бы ни она, я бы наверное сбежала:

- Дурочка! - тащила она меня смеясь. - Не бойся, они тебя не съедят!

- Откуда ты знаешь? - мои зубы выбивали чечетку.

Луиза поправила мое платье:

- Давай же! Будь умничкой, и после выставки я куплю тебе мороженное!

- Ладно, я хочу мятное с шоколадом! - проворчала я.

- Обжора!?

И в этот момент мы вошли внутрь. На мое удивление народу было много. На входе нас встретил официант с шампанским:

- И почему я раньше не посещала такие мероприятия? - сказала Луиза сгребая два бокала и протягивая один мне. Мои руки от страха тряслись так, что я не решилась взять фужер. Пожав плечами, Луиза шепнув мне: 'Пойду прошнырнусь!' проплыла в зал. Я растерянная осталась на входе.

Рассматривая ценники на картины глаза у меня лезли на лоб. В этот момент меня увидел Пауль и провел в самый центр:

- Ну как ты?

- Я просто умираю от страха! Эти ценники ты поставил? С ума сошел? Я же не Микеланджело!?

Он засмеялся:

- Ты не поверишь мой Микеланджело, то выставка только началась, а уже купили три твои картины.

Мои глаза расширились:

- Не верю!

Пауль улыбнулся:

- Даю зуб, до конца выставки продам еще десять!

- Если ты так будешь обещать всем авторам, у тебя зубов не останется, - смеясь проговорила я.

И тут нас заметили фотографы, Пауль меня всем представил и они защелкали затворами. Затем меня попросили:

- Встаньте вон там, - показывая в сторону картины Алекса и вывеской с названием выставки.

Я встала рядом улыбаясь, пока свет от их вспышек мелькал как миллион ночных огней.

Выставка прошла отлично и я неплохо заработала, но в целом моя жизнь особо не изменилась. Я конечно же, стала более узнаваемой и даже дала несколько интервью, но каждый день я ездила на Монмартр и садилась на свое место, рисуя прохожих.

Домой я теперь старалась приходить раньше. Я ставила мольберт, брала цветы и шла на кладбище. Там мы какое-то время молча сидели с Сатаной, а затем шли домой.

Все было прекрасно и вроде бы жизнь налаживалась, но в последнее время у меня развилась шизофрения и мне постоянно казалось, что за мной кто-то наблюдает. Я рассказала про это Луизе, но она лишь смеялась, говоря, что моя популярность вскружила мне голову.

Временами я с ней соглашалась, но днем сидя на своем стуле в центре многолюдной улицы, временами съеживалась чувствуя на себе чей-то недобрый взгляд. Дома я даже переложила поближе к тумбочке револьвер Корнелии, который помог мне вывезти во Францию Денни. Перед сном я доставала его и клала на тумбочку рядом с кроватью.