Дороти Иден - Роковое путешествие

Добраться до вагона-ресторана оказалось не так-то просто, и Кейт порадовалась, что поезд еще не отъехал от станции. Ей пришлой пробираться мимо школьниц, находившихся примерно в том же состоянии, что и Франческа; усталые девочки укладывались спать прямо в коридоре под бдительным присмотром двух встревоженных воспитательниц.

Одна из воспитательниц, молодая девушка с круглым веснушчатым, раскрасневшимся лицом, поймав взгляд Кейт, негодующе пояснила:

— С билетами произошла какая-то ошибка, и наши места оказались заняты. Представляете? А мы уже целый день в пути. Девочки с ног падают от усталости.

— Да, выглядят они утомленными, — сочувственно кивнула Кейт. — Неужели во всем поезде не нашлось свободных мест?

— Нам пришлось разместить девочек в разных вагонах. Но их тридцать человек, а нас всего двое. — Краснолицая девушка откинула волосы со лба и вздохнула. — Слава богу, пока что никто о них не споткнулся. Но я все равно считаю, что эти континентальные поезда совершенно невыносимы!

Кейт представила себе, какая утром поднимется суматоха, когда всем одновременно понадобится в туалет. Она пробиралась по узкому коридору, перешагивая через девочек, переступая через чьи-то вещи. У тамбура столпилась группа растерянных пассажиров, измученный проводник пытался их успокоить. Одно из купе было до отказа забито усталыми туристами, которые пытались хоть как-то устроиться на ночь, приклонив голову на нелюбезное плечо соседа. Кейт подумала, что в конечном счете двадцать гиней — не такая уж щедрая плата. А пассажиры все прибывали, Кейт едва увернулась от очередного увесистого чемодана. За ее спиной утомленный проводник отвечал умоляющим голосом надоедливой пассажирке:

— S'il vous plait, madame…

Человек, стоявший у окна, улыбнулся Кейт. У него были темные, почти черные, жгучие глаза.

— Ну и суматоха, — весело сказал он.

Кейт вяло кивнула. И тут же рассмеялась вслед за незнакомцем. В конце концов, все это и впрямь выглядело смешным, и почему бы им, англичанам, не посмеяться над нелепыми повадками иностранцев.

Эта мимолетная встреча взбодрила ее. Кроме того, ароматные запахи служили верной приметой близости ресторана. Вскоре Кейт оказалась в сравнительно пустом и тихом салоне и, пройдя к столику, на который ей указал вышколенный официант, опустилась на стул и с облегчением расслабилась.

Кейт лишь мельком взглянула на человека у окна, но она обладала редким умением схватывать увиденное на лету. Даже сейчас, несмотря на крайнюю усталость, она смогла бы набросать это необычное лицо. Смуглое и породистое, оно было испещрено морщинами, хотя человек и не выглядел старым. Кейт казалось, что большую часть времени это лицо хранит непроницаемую бесстрастность, но улыбка незнакомца была полна обаяния.

Кейт всегда казалось, что у угрюмого натурщика, позировавшего Тициану для знаменитой "Головы мужчины", была именно такая, быстрая и ослепительная, улыбка.

Она пошарила в сумочке, достала карандаш и принялась рисовать прямо на меню.

Официант принес суп. Кейт подняла взгляд и с огромным удивлением обнаружила, что напротив собственной персоной расположился заинтересовавший ее объект.

Незнакомец улыбнулся:

— Вы не возражаете?

— Ничуть.

Поезд тронулся. Внезапно Кейт осознала, насколько напряженный выдался день, и испытала чувство глубокого облегчения — пока все шло вполне благополучно. Лампы на потолке слегка покачивались в такт перестуку колес; Кейт казалось, что вместе с лампами покачивается и лицо сидевшего напротив человека, то скрываясь в глубокой тени, то снова выныривая на свет. Она и в самом деле страшно устала.

— Вы направляетесь в Англию?

— Да. Завтрашним паромом.

— Я тоже. Может, мы еще встретимся.

Не уготована ли незнакомцу роль ее "романтического увлечения" в этой поездке? Да нет, осталось слишком мало времени, а завтрашний день будет полностью посвящен прогулкам с Франческой по Парижу. Жаль все же, что она так устала.

— Вы были на каникулах?

— Нет, у меня работа. Вроде как работа. А скорее повод снова побывать в Риме.

— Что вам больше всего нравится в Риме?

— Думаю, Колизей. В солнечный ветреный день ранней весной, когда в расщелинах стен распускаются цветы.

— И там больше не слышно рыка львов.

Кейт кивнула.

— Лишь тишина да покой.

— Ничто не изменилось за прошедшую тысячу лет. И не имеет значения, опоздали ли вы на древнеримскую колесницу или на поезд в наши благословенные дни.

У него были темные искрящиеся глаза и решительная линия рта, запавшие щеки придавали лицу аскетичную угрюмость. Незнакомец мог быть кем угодно: от кабинетного мыслителя до разбойника с большой дороги.

— Довольно опасная философия, — откликнулась Кейт.

— Разве? Вы не откажетесь распить со мной бутылку вина?

— Благодарю вас. Мне лучше отправиться спать, но я согласна с вами — и через тысячу лет в этом мире ничего не изменится.

— Даже Елена заснула. — Он с искренним восхищением смотрел на нее. Не будь Кейт такой сонной, она, быть может, пришла бы в замешательство, но сейчас она просто получала удовольствие от ненавязчивой беседы: словно перебрасываешься мячиком с любопытным незнакомцем.

— Меня зовут Люсиан Крей.

— А я Кейт Темпест. Мое имя не столь романтическое.

— Романтическое?

— В вашем имени есть привкус романтики. Оно немного напоминает сценический псевдоним. Вас не обидели мои слова?

— Совсем нет. В конце концов, Шекспир бы назвал вас Мирандой.

Она рассмеялась:

— Глупости. С моим-то носом!

Официант уже стоял у столика со списком вин. Довольно быстро они выяснили, что оба предпочитают красное вино. Почему-то данное обстоятельство показалось Кейт еще одним звеном, связывающим ее с этим необычным человеком. Еще одним? Она нахмурилась. А что, собственно, их связывает? И все-таки она интуитивно чувствовала, что Рим оказывает на него такое же воздействие, как и на нее. Осевшая пыль давно утихшей суеты и покой древних камней…

Внезапно Кейт осознала, что новый знакомый внимательно рассматривает рисунок на меню.

— Неужели я выгляжу таким изможденным?

— Я не предполагала показывать это вам.

— Разумно. Если бы у вас была такая привычка, вы могли бы стать очень опасной особой.

— Знаю. Но лица людей не отпускают меня. Если я не перенесу их на бумагу, они, наверное, так и останутся впечатанными в мой мозг.

— Так, значит, вы занимались в Риме тем, что выискивали лица гладиаторов?

— А также лица, которые привлекали Микеланджело и Леонардо. Их по-прежнему можно встретить в этом городе. Посидите немного на улице Витторио Венето, и вы обязательно увидите эти лица: воплощения нищеты и скупости, разврата и коварства. А если вы переоденетесь соответствующим образом, то сможете найти и фарисеев в храме, цезарей и иуд, и голодных, и одиноких, и самаритян.