Марна Келлог - Бриллиант

— Что же, — вздохнул он, — я уверен, что вы откажетесь под самым правдоподобным предлогом и не согласитесь пообедать со мной. Я наверняка не такой блестящий собеседник, как тот, с кем вы намеревались посетить оперу, кстати, какую именно?

— «Отелло», — выпалила я первое, что пришло в голову.

— Россини или Верди?

— Понятия не имею. Меня пригласили.

— Обе невероятно занудливы. Что за мазохизм — проводить субботний день подобным образом. Хотя, конечно, прошу простить за то, что все вам испортил. О'кей, решайте. Я могу доставить вас в театр к финальному занавесу, или, если вы голодны, мы куда-нибудь заедем и наскоро перекусим.

Я задумалась. Стоит ли соглашаться? Уже четверть первого, и я немного проголодалась. Кроме того, у меня миллион вопросов, которые не терпится ему задать, и, честно говоря, сегодняшний день смотрел мне в лицо черной дырой одиночества. Следовало бы пойти в музей с Кертисом.

— А куда? Не хотелось бы сидеть в кафетерии и жевать сандвич с ветчиной и овощным маринадом ассорти.

— У вас всегда такие запросы? Да кто вы такая? Что-то вроде чертовой принцессы.

— Давайте просто вернемся в город.

— Ладно, ладно, успокойтесь. «Кливденз» не слишком далеко отсюда.

— Мне все равно.

— Могли бы выказать немного больше энтузиазма, Кик. «Кливденз» — не какой-нибудь «Кинг бургер».

— Пожалуйста, опустите крышу, — попросила я. — Мне не хочется разговаривать.

— Учитывая тот факт, что идет дождь, я не буду опускать крышу. Но я не стану возражать, если не услышу от вас ни единого слова. Мало того, даже предпочту, чтобы вы молчали.

— Мне все равно.

— И перестаньте повторять «все равно». Это грубо.

Я проверила сообщения. Только одно. Снова звонил старший инспектор Кертис, сказать, что в воскресенье у него тоже выходной и не хочу ли я посмотреть эскизы Рафаэля в музее Виктории и Альберта, пообедать в музее и послушать их воскресный джазовый концерт.

Позвоню ему из туалета. Я любила проводить воскресные дни в этом музее и слушать чудесный джаз в их кафе. Плюс кто может вдоволь насмотреться на рафаэлевские эскизы цветными мелками для гобеленов папы Льва X? Только не я.

Насколько я знала, Оуэн не заказывал столик заранее. Поэтому мне показалось немного подозрительным, когда двое служащих «Кливденз» приветствовали нас у парадной двери.

— Похоже, нас тут ждали, — заметила я.

— Как любого посетителя. Когда машина проезжает мимо лазерного устройства в конце подъездной аллеи, на стойке портье раздается звонок, и все выбегают наружу.

— Ну да?

— Я правду говорю! А вы что думаете? Что я все задумал заранее? Отвезти вас в Хенли, познакомить с проектом, который может закончиться для меня тюрьмой на всю оставшуюся жизнь, а потом притащить в «Кливденз», напоить и соблазнить?

Дыхание Оуэна туманило окна, пока двое служащих переминались на холоде, ожидая окончания «дискуссии».

— Черт возьми, Кик, вы самая недружелюбная, настороженная, независимая особа, которую мне когда-либо приходилось знать. Сначала делаете весьма странные намеки насчет леди Мелоди — я получил заказ честно и благородно, что бы вы там ни предполагали, — потом ощетинились, потому что швейцары стоят у чертовой двери, что, если вам так уж интересно знать, входит в их обязанности. Почему вы не можете хоть на минуту расслабиться?

— Хорошо, хорошо, утихомирьтесь. Мне просто стало немного любопытно, вот и все.

— Нет, не все. Этот чертов ленч! И если вы хотя бы еще раз пожмете плечами, я вам врежу! Прямо в варежку!

Он ударил кулаком по ладони, чем вызвал мой истерический хохот.

Прекрасное поместье в Бакингемшире, великолепный загородный дом леди Астор с его славным и бесславным прошлым — именно здесь Джон Профьюмо [12] Речь идет о военном министре Джоне Профьюмо, уличенном в связи с проституткой и обмане палаты общин, что привело к правительственному кризису. и Кристин Килер вступили в связь, позже свалившую все британское правительство, — несколько лет назад был превращен в эксклюзивный отель, а кухня, руководимая трехзвездным шеф-поваром, славилась по всей стране.

Молодой человек в строгом синем костюме проводил нас в гостиную.

— Угодно аперитив?

— Уж будьте уверены, — буркнул Оуэн. Судя по голосу, он до сих пор был на взводе. — Две «Кровавые Мэри». Двойная водка. Без льда.

— Прекрасный выбор, сейчас принесу. Пожалуйста, располагайтесь у огня.

Я извинилась, сказав, что иду в дамскую комнату.

— Сделайте мне одолжение, Кик. Возвращайтесь в лучшем настроении. И натяните чертову улыбку на лицо.

Я вошла в туалет и посмотрелась в зеркало. Щеки были розовыми, глаза сверкали. Я выглядела девчонкой-школьницей.

— Прекрати это, Кик, — сказала я вслух. — Немедленно прекрати.

— Рассказывайте, — велела я, как только Оуэн одобрил выбранное мной белое бургундское «Оливье Лефлев Кортон-Шарлемань» урожая тысяча девятьсот восемьдесят девятого года и наши бокалы были наполнены. Мы сидели у окна, но, К сожалению, знаменитый парк, о котором я так много читала, был почти скрыт густым туманом.

— Этот план родился у меня много лет назад, но момент был неподходящим, до последнего времени, разумеется. Я уже довольно давно собирал на аукционах мебель и картины, хотя не слишком разбираюсь ни в том, ни в другом. Впрочем, как и большинство тех, кто все это покупает. Не хочу назвать их невеждами, мало того, они достаточно сообразительны, но когда речь идет о том, чтобы лишний раз подтвердить подлинность, их знаний попросту не хватает. Я никогда бы не попытался провести перекупщика или музейного эксперта, но, согласитесь, если вы купили на аукционе подлинный комод Людовика Пятнадцатого, а потом вместо него в ваш дом доставили работу Жана, смогли бы вы их различить?

— Нет, если это то, что я видела, вряд ли.

— А вы столько лет в бизнесе.

Я вовремя сдержалась от упоминания о точности моего глаза, потому что в этом случае явно промахнулась.

— Значит, вы собираетесь найти подходящего покупателя и подменить купленную им мебель или картину при доставке, а потом тайком продать оригинал?

— Вы сообразительны.

— Мне жаль сообщать неприятные новости, Оуэн, но в вашем плане нет ничего исключительного. В нашем бизнесе мошенники нередки. Однако должна признаться, что размах вашей деятельности — это нечто новенькое.

Две «Кровавые Мэри» согрели и расслабили меня. Мягкий кашемир свитера ласкал кожу. Я рассеянно играла с жемчужинами. Оуэн положил свою руку на мою, и я почувствовала, что реагирую на прикосновение.

Появились два официанта с позолоченной супницей, содержимого которой хватило бы на тридцать человек. Пока один из них наливал в тарелки дымящийся суп-пюре с омарами и добавлял чуточку хереса, мы оба молчали.