Юрий Беспалов - Неизвестная Зыкина. Русский бриллиант

Только четыре человека в нашей стране за прошедшее столетие покоряли мир на всех его лучших сценах своим неповторимым искусством более 50 лет. Вот эти легендарные личности: Майя Плисецкая, Людмила Зыкина, Игорь Моисеев во главе своего ансамбля виртуозов танца и Мстислав Ростропович. Мне посчастливилось общаться со всеми четырьмя. В меньшей степени с Ростроповичем, с остальными — на протяжении десятилетий. И, конечно, Зыкина в этом блистательном ряду — первая по количеству и масштабности встреч с ней при разных ситуациях, обстоятельствах, крутых и не очень поворотах ее творческой, общественной и личной жизни.

Трудно удовлетворить читателей, когда пишешь о людях, представляющих слишком большой интерес, и, слава богу, что я счел в свое время полезным сохранить дневники, магнитофонные записи бесед и встреч с Зыкиной, известными людьми страны, общавшимися с ней в разные годы. Чтобы восстановить в памяти некоторые события и факты из творческой биографии Зыкиной, пришлось заглянуть и в ее книги. Подспорьем послужил также архив певицы — собрание писем, поздравлений, буклетов, ее высказываний относительно тех или иных явлений жизни.

Должен заметить, что написанное мной — результат личных впечатлений и наблюдений. Зыкина в книге такая, какой я видел ее. Слова певицы, реплики, суждения, мнения могут показаться упрощенными, без должного блеска, но за ними всегда кроются добрые помыслы, они заслуживают доверия, потому что правдивы.

Моя задача будет выполнена, если читатель увидит в Зыкиной личность, достойную огромного уважения и симпатий на бесконечно долгие годы.

В один из осенних дней 1978 года позвонил поздним вечером прославленный певец, солист оперной труппы Большого театра Александр Павлович Огнивцев. «Юра, — слышу в трубке давно знакомый бас, — я встретил в гараже Люсю Зыкину (во дворе высотного здания на Котельнической набережной, где жили оба артиста, под теннисным кортом находился гараж, и „Волги“ Зыкиной и Огнивцева стояли рядом. — Ю.Б.). Ей нужен помощник по связям с прессой. Я предложил твою кандидатуру и дал номер домашнего телефона. Нет возражений?» — «Нет, конечно», — последовал мой ответ.

Через день-другой позвонила Зыкина:

— Добрый вечер. Артистка Зыкина беспокоит.

— Слушаю внимательно, Людмила Георгиевна.

— Мне Александр Павлович многое о вас рассказал. Вы действительно написали более двухсот статей и все об искусстве, культуре?

— Около двухсот девяноста.

— Вы член Союза журналистов?

— С 1975 года.

— У вас есть награды?

— К сожалению, звезды Героя и ордена Почетного легиона нет, есть только медали и почетные грамоты.

— Хорошо. Ансамбль «Россия» дает концерт в гостинице «Россия» через пару недель. Вы могли бы туда приехать?

— Постараюсь…

— О времени встречи вам сообщат. До свидания.

На служебном подъезде гостиницы «Россия» меня встретил дирижер ансамбля Виктор Гридин, как оказалось, муж певицы, и проводил за кулисы минут за двадцать до начала концерта. «Королева русской песни» предстала передо мной в отличном концертном платье красного цвета с отделкой изумительными узорами по рукавам и подолу. В ушах сверкали всеми цветами радуги сережки с крупным изумрудом в центре и небольшими бриллиантами вокруг него. Из-под наклеенных черных ресниц — пристальный, изучающий и немного жесткий, как мне показалось, взгляд.

— Александр Павлович посвятил вас в мои проблемы?

— Посвятил.

— Вы согласны?

— Надо подумать. У меня же есть основная работа…

— Я вас не буду мучить.

Годы спустя, когда певица что-либо дарила, всегда подписывалась: «Твоя мученица Л. Зыкина» или: «От твоей мученицы Л. Зыкиной».

Людмила Георгиевна прошла со мной в зал под аплодисменты уже собравшейся публики и усадила в середине первого ряда со словами: «Послушайте нашу новую программу». Так состоялась первая встреча с прославленной певицей.

Вторая произошла в квартире Зыкиной 4 января 1979 года. Высоченные потолки, просторная прихожая с большим зеркалом, три комнаты, ничего сверх необыкновенного. Коробки с японской звукозаписывающей аппаратурой, две картины работы Лансере и Беркеля, букет крупных алых роз в хрустальной вазе, портрет Фурцевой на пианино, книжный шкаф с томами Пушкина, Лермонтова, Даля… Множество книг серии «ЖЗЛ». Пока листал сборник песен и романсов, на столе гостиной появились рассыпчатая отварная картошка «синеглазка» с маслом, гора зелени, блюдо с красной икрой, армянский коньяк «Ани», крымский мускат, водка… Водку пил только Гридин. От нее я отказался, когда он выразил желание потчевать ею и меня.

— Вы не пьете водку? — спросила Зыкина.

— В юности перепил и отравился. С тех пор не пью.

— Что же вы пьете?

— Все остальное, — ответил я.

— Все остальное, за исключением небольших количеств водки, коньяка или добротных вин, употреблять вредно, — заметила Зыкина. — «Солнцедар», например… Говорят, такая гадость, можно умереть, если выпить много.

…Тут, про себя, я вспомнил Ростроповича. В 1970 году я ехал на интервью с Галиной Вишневской по просьбе «Вечерней Москвы» и случайно оказался в компании Ростроповича и Солженицына — оба «обмывали» весть о присуждении писателю Нобелевской премии. Мне также было предложено выпить водки, и я выдвинул те же самые мотивы, что и за столом у Зыкиной.

«Надо пить только водку, и желательно хорошего качества, — напутствовал подвыпивший виолончелист. — От всего остального в заднем проходе могут заводиться червяки»…

За чаем Людмила Георгиевна расспрашивала о том о сем: где и когда встречался с известными мастерами культуры, что о них писал, каковы творческие планы… На прощание подарила свою первую книгу под названием «Песня» с пожеланиями «вдохновения, настроения, хороших встреч».

…Всего Зыкина написала четыре книги, две — с моим участием. Любила дарить тем, кого особенно уважала, ценила. Помню, в конце 1999 года она собралась на прием к В. В. Путину по поводу строительства Академии культуры в Москве.

— Хочу подарить Владимиру Владимировичу книгу (речь шла о книге «Течет моя Волга», вышедшей в издательстве «Новости»). Как лучше надписать? Что ему пожелать?