Мария Ветрова - Уведу родного мужа

Все-таки правильно утверждают ведьмы и колдуны, что сходное притягивается к сходному: Танька, как выяснилось, тоже сидела на кухне не просто так, а тихо и горько рыдая. Бросившись к своей любимой подруге, я обняла ее, и некоторое время мы с ней увлажняли атмосферу моей квартиры совместными усилиями, всхлипывая хорошо слаженным дуэтом.

Первой с новейшим поворотом судьбы смирилась, как обычно, Татьяна. Слегка отстранив меня от себя, она извлекла из кармана моего лучшего халата, который ей, видимо, так приглянулся, что она носила его не снимая, мой же носовой платок и тщательно высморкалась. После этого встала с табуретки, на которой предавалась своему горю, пересела в наше терапевтическое кресло и посмотрела на меня оттуда вопросительно.

— Ну скажи мне, Лизочка, — пробормотала Танька, — ну почему на тебе постоянно все женятся?! Ну почему?.. Жаль, конечно, что все они при этом служат в таком странном месте, но ведь женятся же?! А я… А на мне… Никому я по-настоящему не нужна, никто меня, кроме папашки, не любит!..

И она снова всхлипнула. Конечно, если бы меня любил такой тип, как ее папашка, я бы, возможно, тоже рыдала. Но, несмотря на сочувствие по этому поводу, я все-таки поняла, что Танька имеет в виду совсем другое.

— Да кто тебе сказал, что я собралась за него замуж?! — воскликнула я абсолютно искренне и тоже всхлипнула. — С какой стати?..

— С очень простой! — раздался голос с порога кухни. — Сама посуди: если я на тебе женюсь, логично предположить, что ты при этом выходишь за меня замуж… Разве нет?

Мы с Танькой одновременно подпрыгнули от неожиданности, а потом одновременно ахнули: лежачий больной, которого, между прочим, доставили сюда на носилках, взяв предварительно клятву о неукоснительном соблюдении постельного режима, высился в дверном проеме с несколько перекошенной физиономией, но на собственных ногах!

Я даже не помню, как мы с Татьяной оказались рядом с Фрэдом и одновременно подхватили его с двух сторон! Как раз вовремя, поскольку наш бывший телохранитель явно зарвался, вообразив, что у него вполне достаточно сил для самостоятельного перемещения в пространстве, и вслед за своим вполне, на мой взгляд, логичным заявлением начал медленно, но неуклонно сползать по косяку…

Конечно, вы помните, как именно действует на меня логика — в том смысле, что действует она на меня обезоруживающе. Так что даже после того, как Фрэд был водворен совместными усилиями обратно к Варваре и мы убедились, что жизнь его находится вне опасности, возразить ему я не сумела. Зато нашлось что сказать у моей подружки.

— Идиот! — заорала Танька, едва мы водрузили Федора Степановича на место. — Сумасшедший, проклятый идиот! Ты что, хочешь сделать Лизу вдовой еще до женитьбы?..

И, воспользовавшись тем, что я от изумления лишилась дара речи, распорядилась моей дальнейшей судьбой собственноручно и единолично.

— Вот что, Елизавета, — деловито сказала Татьяна, словно и не она несколько минут назад рыдала, пытаясь отвратить меня от очередного замужества. — Оставлять его одного — непозволительное легкомыслие! Словом, так, — продолжала она, — Завтра же берешь у своего Эфроимчика расчет и садишься дома — выхаживать этого психа! Будешь ему книжки какие-нибудь веселенькие читать, говорят, от смеха даже такие тупицы, как твой будущий супруг, выздоравливают быстрее… Ну а я, так и быть, займусь кухней. Прямо с этого момента!..

И, обустроив таким образом мою судьбу, Татьяна перешла от слов к делу.

— Ты какой супчик предпочитаешь? — строго поинтересовалась она у Фрэда, которому так и не довелось вставить хотя бы словечко в Танькин текст. — Рисовый или овощной?

— Э-э-э… — начал он неуверенно.

— Значит, рисовый! — сделала вывод Татьяна и с деловым видом направилась прочь из спальни. Она уже достигла порога, когда до Федора Степановича наконец дошло, что именно ему грозит, и он неожиданно громко и даже, я бы сказала, с отчаянием подал реплику:

— Я вообще-то борщ люблю! С черным хлебом, намазанным горчицей!

— Да? — Танька обернулась и посмотрела на него снисходительно. — Тебе здоровье поправлять надо, а не борщ с горчицей трескать. Вот выздоровеешь, будет тебе Лизка борщи готовить!

Некоторое время Фрэд задумчиво смотрел на захлопнутую Татьяной дверь, потом погладил развалившуюся рядом с ним, окончательно обнаглевшую Варвару и вздохнул.

— Даже если я проживу на свете еще сто лет, — сказал наш бывший телохранитель, — и тогда я до конца женщин наверняка не пойму!

Как выяснилось в процессе дальнейшей жизни, самой принципиальной и твердой из нас оказалась на поверку Танька. В течение последовавших за выпиской Фрэда трех месяцев она ни на миллиметр не отступила от заявленной ею в тот день программы! И даже, можно сказать, превзошла самое себя как в приготовлении обедов и ужинов, так и по части неожиданно обнаружившейся деловитости. Потому что нужно быть и впрямь ушлым типом, чтобы в нашем основательно обнищавшем за годы всеобщей демократии городе исхитриться продать мою квартиру за почти что московскую цену! А именно Танька, причем по собственной инициативе, занималась ее продажей. Потому что, зная меня с детства, лучше всех понимала: мне куда легче написать статью на целый газетный разворот, чем одно-единственное заявление в свое собственное РЭУ.

Кстати, и по сей день не знаю, как расшифровывается эта ужасная аббревиатура! А вот Танька, как выяснилось, знает прекрасно — и это, и многое другое, без чего невозможно обойтись, если ты выходишь замуж в другой город.

Словом, когда вся эпопея с продажей, регистрацией брака и прочими хлопотными делами завершилась, лучше всех похвалил Таньку Фрэд, не просто к тому моменту выздоровевший, но даже слегка потолстевший на ее харчах:

— Тебе, Татьяна, нужно баллотироваться в президенты… Ну как минимум в губернаторы! Как сказала — так и сделала! Тебя ж народ на руках будет носить!..

Хотите — верьте, хотите — нет, но я его в этот момент и не подумала приревновать к своей уже один раз согрешившей подруге. Во-первых, с кем, в конце концов, не бывает?.. А во-вторых… Во-вторых, всего лишь за два с половиной часа до этого наши с Фрэдом паспорта были проштемпелеваны в районном загсе и мы стали официально мужем и женой… Согласитесь: для того, чтобы закатывать супружеские сцены, нужны не только основания, которые, по-моему, умная женщина при желании всегда отыщет. Но еще и хоть какое-то время, дабы осознать свое новое социальное положение и права!

Что касается Таньки, то она на слова Фрэда отреагировала абсолютно безрадостно: обведя глазами мою лишенную мебели гостиную (мебель тоже загоняла каким-то барыгам Татьяна), горько вздохнула и, наверное, в сотый раз спросила: