Кристин Сэлингер - Отчаянная и нежная

— За это ты заслуживаешь прощения. Полагаю, ты хочешь войти вместе с этой коробкой?

— Идея была именно такая.

— Ну что ж, входи. — Бросив через плечо это не слишком любезное приглашение, она пошла в кухню, чтобы достать тарелки и салфетки. — Как держится Рут?

— На удивление хорошо. Синтия и Гилтон очень ласковы с ней.

— Так и должно быть. — Она вернулась и поставила тарелки на стол. — Надеюсь, они понимают, что им понадобится квалифицированная консультация психотерапевта.

— Они уже говорили об этом с доктором Мэйфлауэр. Она обещала им помочь найти хорошего специалиста. — Он разложил пиццу по тарелкам и продолжал, тщательно подбирая слова: — Первое, что я хочу сделать, — это поблагодарить тебя. И не прерывай меня, Милли. Я действительно должен это высказать.

— Ну хорошо. — Она села и взяла кусок пиццы. — Высказывай.

— Я хочу сказать не только об официальном сотрудничестве, о том, как ты помогла мне найти ее и спасти. Я у тебя в долгу, но это, как ты говоришь, твоя работа. У тебя найдется что-нибудь выпить?

— В кухне есть немного бургундского.

— Я принесу. — Он встал.

— Как тебе угодно.

Она пожала плечами и принялась за еду. Когда вернулся Айвор с бутылкой и двумя бокалами, она уже взялась за второй кусок.

— Ах, я от усталости даже не чувствовала, как проголодалась.

— В таком случае не буду извиняться, что разбудил тебя. — Он наполнил бокалы, но не стал пить. — Хочу еще поблагодарить тебя за то, как ты поддержала Рут. Я думал, что ее спасение получится… ну, вроде игры в белого рыцаря, который тебя так раздражает. — Он взглянул на нее, и она увидела в его глазах новое выражение, которого раньше никогда не замечала. — Но это было не так. Сказать ей, что все хорошо, что все позади, — этого было недостаточно. Ей была нужна ты.

— Ей была нужна женщина.

— И ею оказалась ты. Я не знаю, что будет дальше, но пока что она раза два спрашивала о тебе, после того как ты ушла. — Он покрутил в руке бокал. — Они останутся в городе по крайней мере до завтра, пока доктор Мэйфлауэр не получит результаты анализов. Я надеюсь, ты сможешь еще поговорить, с Рут?

— Ты мог бы не просить меня, Айв. — Она протянула ему руку. — Я уже основательно влезла в это дело.

— Я тоже, Милли. — Он поднес ее руку к губам. — Я люблю тебя. И серьезно. Нет, не вырывайся. — Он крепче сжал ее руку. — Я еще никогда не говорил такого ни одной женщине. Я говорил иначе. — Он слегка улыбнулся. — Например, «я от тебя без ума» или «ты меня обворожила». Но до тебя я никому не говорил «люблю».

Она верила ему. Ей хотелось верить, и это ее пугало. Не спеши, напомнила она себе.

— Послушай, Айв, мы с тобой оба с момента встречи словно несемся с американских горок, а ведь при такой бешеной скорости жизнь воспринимается совсем по-иному. Почему бы нам не отказаться от этого аттракциона?

Он чувствовал, что она взволнована, и его это не удивило.

— Я должен примириться с невозможностью изменить то, что случилось с Рут. И это тяжело. Я также не могу изменить свои чувства к тебе. Но это уже совсем другое.

— Я не знаю, что тебе нужно от меня, Айв, и не уверена, что смогу тебе это дать.

— Из-за того, что случилось с тобой когда-то? Из-за того, о чем ты рассказывала Рут в смотровой, а я подслушал?

Она мгновенно отпрянула.

— Это касалось только ее и меня, — холодно отрезала Камилла. — И это не твое дело.

Реакция была в точности такая, какую он ожидал и к которой был готов.

— Мы оба знаем, что это неправда. Но лучше поговорим об этом позже, когда ты будешь готова. — Желая поскорее перевести разговор на другую тему, он заметил: — Знаешь, они оценивают вероятность того, что это сделал Даунинг, как пятьдесят на пятьдесят.

— Знаю. — Она посмотрела на него настороженно. — Я звонила в больницу перед тем, как легла спать. Гейджер до сих пор допрашивает Джона Кула и Брэда Стоуна.

— Тебе не терпится до них добраться, не правда ли?

— Да, — улыбнулась она, — не терпится.

— Знаешь, когда я услышал выстрел, у меня сердце остановилось. — Немного расслабившись, он откусил кусок пиццы. — Я мчусь назад, готовый к схватке, вламываюсь в дверь и что же вижу? — Он покачал головой, поднял бокал и чокнулся с ней. — Ты стоишь, и кровь течет у тебя по лицу… — Он умолк и нежно потрогал повязку у нее на виске. — Оружие в обеих руках! У твоих ног истекает кровью здоровенный верзила, а двое других лежат ничком, руки за голову. И ты стоишь там, как Диана-охотница, как богиня мщения! Надо сказать, я почувствовал себя совершенно ненужным.

— Ты сработал отлично, Найт. — Она слегка вздохнула. — И могу признаться, что в тот момент была чертовски рада видеть тебя. Ты выглядел как настоящий ковбой. — Она наклонилась вперед и поцеловала его. Ее губы были нежными, мягкими.

— Я принес тебе подарок. — Он переменил тему.

— О, вот как? — Поскольку опасный момент, кажется, миновал, Камилла улыбнулась и снова поцеловала его. — Спасибо.

Он вынул из кармана небольшой бумажный пакет и бросил ей на колени.

— Ах, как красиво упаковано! — Усмехнувшись, она вскрыла пакет и извлекла оттуда изящный кружевной лифчик и трусики, голубые, как полицейская униформа. Ее усмешка перешла в довольный смех.

— Я плачу свои долги, — сообщил Айвор. — Поскольку я подумал, что у тебя достаточно белых, то решил выбрать другой цвет. — Он протянул руку, чтобы пощупать шелк и кружево. — Может быть, примеришь?

— Потом.

Но теперь она знала, чего ей хочется. Она запустила пальцы в его шевелюру и запрокинула ему голову, так что его лицо поднялось и их губы встретились.

— Хочешь ко мне в постель?

— Конечно! — Он тоже встал, обнял ее и привлек к себе поближе. — Я думал, ты никогда не спросишь.

— Я не хотела, чтобы пицца остыла.

Он дернул за пояс ее халатика.

— Все еще голодна?

— Да, в том смысле, который ты подразумеваешь.

Она рассмеялась, когда он сгреб ее в охапку и поднял на руки.

— А это зачем?

— Чтобы ты под собой ног не чуяла… Сейчас.

Он понес ее в спальню, а она обхватила его шею руками и крепче прижалась к нему.

Покрывало было откинуто, но свежие белые простыни почти не смяты после ее сна. Айвор уложил ее на кровать и лег рядом, покрывая ее лицо легкими, дразнящими поцелуями.

Ее пальцы тем временем расстегивали пуговицы его рубашки. Она знала, что им предстоит, и была готова — решительно готова — к буре и натиску нахлынувших эмоций. Когда ей удалось стащить с него рубашку и дотронуться до теплого крепкого тела, она издала негромкий стон удовлетворения.

Он продолжал целовать ее, поводя по коже губами и покусывая, а она судорожно срывала с него оставшуюся одежду. В ней пылала яростная энергия, обещавшая дикое, бешеное наслаждение. Но он пока что преодолевал подступающие приступы желания и продолжал нежно ласкать ее.