Линда Барлоу - Измена

И теперь эта репутация настолько утвердилась за ним, что уже ничто не могло ее поколебать. Все были согласны с тем, что Сэм Броди — из тех парней в белых шляпах, которые всегда правы.

Он очень редко ошибался. Конечно, без ошибок не обошлось. Нет в мире совершенства. Как и у любого человека, у него тоже возникала потребность в близости. Он был подвержен соблазнам. Последним из таких соблазнов была Дарси — какой она была восхитительной любовницей! Но до сих пор, слава Богу, ему удавалось вовремя опомниться.

Но теперь у него возникли проблемы.

Барбара Рэй.

Итак, Франческа рассказала ей. Черт бы побрал Франческу! Черт бы побрал Мэта!

У него начинались спазмы в желудке всякий раз, когда он думал о Мэте Кэролайле. Сэм не помнил точно, когда он начал ненавидеть своего старого друга. Иногда ему казалось, что это началось с момента их первой встречи.

Но скорее всего это появилось позже, когда он осознал, какую участь судьба уготовила ему: он должен был сидеть и улыбаться, в то время как Мэт Кэролайл одно за другим присваивал то, что по праву должно было принадлежать ему.

Сэм был умен, но Мэт был умнее.

У Сэма дела шли неплохо, но Мэт управлял одной из известнейших американских компаний второй половины двадцатого столетия.

Сэм был богат, но Мэт был миллиардером.

Сэм всю свою жизнь любил только одну женщину, а Мэт женился на ней.

Это случилось в тот день — день венчания Мэта Кэролайла и Франчески, церемонии, во время которой Сэм на правах лучшего друга стоял возле Мэта — он дал себе твердое обещание: однажды он найдет способ отомстить. Потому что всей душой, всем сердцем Сэм ненавидел Мэта Кэролайла. И больше двадцати лет он лелеял эту ненависть, взращивал ее в себе, черную, ядовитую. С каждым новым успехом Мэта в нем крепли зависть и злость. Но он не показывал этого и продолжал улыбаться. Он поклялся скрывать свои чувства, как бы они ни душили его, а иногда такое случалось. Если он находился поблизости от своего врага, ему иногда бывало трудно вздохнуть.

Но теперь это почти прошло. Сэм был так близок к осуществлению своих замыслов и не даст кому бы то ни было встать на его пути — ни Барбаре Рэй Эскер, ни Энни Джеферсон.

Энни составляла для него еще большую проблему, чем Барбара Рэй. Она относилась к нему с большой подозрительностью. Ей нельзя было отказать в уме, и она была любовницей его врага.

Когда Сэм назначил Энни на должность менеджера на строительстве кафедрального собора, он считал, что это один из самых блестящих его ходов. Ее опыт ограничивался производственными проектами — по большей части это было строительство современных офисов. И она в основном занималась дизайнерской работой. Энни редко бывала на стройке, мало времени провела с подрядчиками и субподрядчиками. У нее не было практики, и она ничего не смыслила в управлении работами на большой стройке.

Иными словами, Энни Джеферсон легко было поставить под свой контроль.

Но чем дальше, тем больше все шло не по плану. Энни оказалась значительно более умелым управляющим, чем он мог себе представить. Она проделала колоссальную работу, и он ничуть не кривил душой, когда говорил ей об этом. Она действительно заслуживала всяческих похвал, и Сэм был горд за нее.

Самое неприятное во всем этом, если тебе действительно нравятся люди, которых тебе нужно уничтожить.

Услышав громкий стук в дверь, Энни решила, что это полиция.

— Не отзывайся, — прошептал Мэт, привлекая ее к себе. Они пытались вздремнуть несколько часов, перед тем как идти караулить Паулину. Но до сих пор ни одному из них не удалось сомкнуть глаз.

Стук в дверь прекратился, но через минуту зазвонил телефон. Энни дождалась, пока включится автоответчик, и они услышали голос Дарси: «Я знаю, что вы там, Энни. Откройте, пожалуйста! Я стою у вас под дверью. Извините, но мне нужно с вами поговорить — это очень срочно!»

Энни накинула купальный халат и кинулась к двери.

Дарси вошла, едва переводя дух. Она упала на ближайший стул, даже не проявив никакого удивления при виде Мэта Кэролайла в джинсах, но без рубашки, стоящего на пороге спальни.

— Дарси, что случилось? В чем дело?

У Дарси задрожали губы.

— Энни, ты такая рассудительная, такая благоразумная. Ты не так легко поддаешься эмоциям, как я. Скажи мне, что я сошла с ума. Боже мой! Мне кажется, что моя голова сейчас просто развалится на куски!

— Дарси, Бога ради…

— Это Сэм.

— Что с Сэмом? — вмешался Мэт. — Он ранен? Убит?

Дарси дико захохотала.

— Убит? Бог мой, нет! Он не убит, Энни, он — убийца!

Мэт уставился на нее.

— Все это время он дурачил нас, заставил поверить, что он такой замечательный парень. — Она бросила взгляд на Мэта. — Я знаю, он ваш лучший друг и все такое прочее. Черт, мне кажется, никто мне не поверит, я сама верю с трудом. Сэм Броди — убийца? Невероятно! — Она покачала головой. — Но это единственное возможное объяснение всему.

Энни тяжело вздохнула, подумав о Сэме и Мэте. Старые друзья. Один — из богатой семьи, обладающий всеми привилегиями, другой — из разоренного дома, без единой из них.

Один — любезный, приветливый, с золотистыми волосами и ангельской улыбкой. Другой — замкнутый, вынужденный драться, чтобы выжить.

Один из них был таким, каким казался. А другой?

Да, все одно к одному. Все это было очень похоже на ее собственные выводы, сделанные в последние сутки. Другой был убийцей.

Она села возле Дарси и стиснула ее дрожащие руки.

— Я верю тебе, — сказала она и посмотрела на Мэта, который полностью ушел в себя, сидел с неподвижным, будто маска, лицом. Она вспомнила тот день в суде, когда присяжные вышли, чтобы огласить вердикт. Там он получил хорошую закалку, научившись сдерживать малейшее проявление чувств. Он и теперь держал свои чувства в узде.

Энни протянула ему другую руку. Но он не взял ее. Она покачала головой и прошептала:

— Ты знаешь, что обычно говорил Шерлок Холмс — после исключения всего невозможного оставшееся должно оказаться правдой, сколь невероятным оно бы ни казалось?

Мэт кивнул.

— Причастность Сэма ко всему этому может казаться невероятной, но эта мысль напрашивается сама. Когда ты был в Вашингтоне, он сказал мне о том, что Джузеппе был любовником Франчески. Он видел их вместе и скрыл это во время суда, чтобы выгородить тебя.

— Он лгал, — вставила Дарси.

— Мне тоже так кажется, — сказала Энни. — Я не могу точно объяснить, почему я ему не поверила. Все выглядело так, будто он пытался сбить меня с толку, создавал дымовую завесу. Я вдруг задалась вопросом, а много ли я в самом деле знаю о Сэме Броди. И мне внезапно стало ясно, что я совсем его не знаю.

— У тебя хорошая интуиция, Энни, — с дрожью в голосе проговорила Дарси. — Куда лучше, чем у меня. По свидетельству Барбары Рэй, Джузеппе был гомосексуалистом.