Джастин Скотт - Женщина без мужчины

— Ты можешь проталкивать кое-какие сделки… Да, я согласен. — Майк чуть успокоился и теперь осторожно подбирал слова. — Но ты не менеджер.

— Я организовывала сделки, которые положили основание всей нашей компании. И я заключаю и теперь сделки, увеличивающие наш оборот ежегодно на тридцать процентов!

— Готов поклясться, я знаю, кто ты, Натали. Свободный охотник! — Это уже заговорил Эл Сильверман, и все старые друзья Уоллеса дружно кивнули в знак согласия. — Ты въезжаешь в город, как одинокий рейнджер, продаешь партию мехов и скачешь прочь восвояси. Ты умеешь продавать — в этом тебе не откажешь, но ты одиночка по натуре и привыкла работать в одиночку, а не сотрудничать с людьми. Мы не можем ждать, пока ты научишься руководить фирмой.

— Золотые слова! — поддакнул Рони Коссар. — Мы должны наладить твердую и надежную систему, а не кидать все силы и средства в разрозненные кавалерийские атаки. Этим грешила не только ты, Натали, но и наш Казак — пусть земля ему будет пухом. Джоан сейчас собирает по кусочкам ту посуду, которую вы с мужем успели перебить. Занявшись продажей отдельных партий товара, вы махнули рукой на тылы, на себестоимость изделий. Вы видели только то, что маячит в далеком будущем, а не то, что творится вокруг и за спиной у вас. Импортеры душат нас, а вы превысили лимит инвестиций, разбросали средства по разным проектам. Я знаю, Уоллес поддерживал тебя…

— Не будем трогать Уоллеса! Это были мои идеи… — твердо заявила Натали.

— Нам от этого не легче! — воскликнул Рони Коссар.

Их уже невозможно было остановить. Перебивая друг друга, они рисовали перед собранием чудовищную картину развала фирмы. Атмосферу еще более накалило вмешательство денежных тузов. Кто-то из них сообщил, что Диана Дарби выходит из рекламной кампании. Натали молча наблюдала за этим взрывом страстей с ледяной улыбкой на лице. Ее пальцы нервно выбивали дробь по полированной поверхности роскошного стола. Вся обстановка зала заседаний правления — длинный стол черного дерева, обитые кожей стульях с бронзовыми украшениями, зеркала в дорогих рамах — появилось здесь случайно. Один канадский меховщик крупно задолжал Уоллесу за партию русских шкурок — норок, соболей и белого каракуля. Ликвидировав дело, он расплатился с Уоллесом мебелью из своего офиса. Натали, только что пришедшая в фирму из банковской сферы, привыкла работать только с цифрами, а не с реальными предметами. Она не знала истинную цену вещам. Ей было жаль потерянных денег, но Уоллес лишь смеялся над ней: «Вещи дорожают быстрее денег. Канадец вздумал надуть меня, и сам на этом погорел».

— Во всех городах нас теснят конкуренты с дешевым импортом.

Натали очнулась от своих воспоминаний и возразила:

— Покупатели «Котильона» готовы платить за гарантированное качество.

— До поры до времени!

— Удержим ли мы репутацию?..

— Слишком дорого она нам обходится!

— Компания Фреда уже обскакала нас! — опять вмешался в разговор ее младший брат. — Наши покупатели уже перетекают к ним!

Большинство членов правления слышали раньше эту новость и поэтому тотчас поддержали Майка. Уоллес мог бы легко рассеять все эти слухи и домыслы. Он, вероятно, тысячу раз в жизни попадал в подобные переделки, но сейчас его не было рядом с Натали.

Она почувствовала, что ею овладевает та же растерянность, что и там, внизу, среди рабочих. Масса давила на нее, почва ускользала из-под ног. Ни там, ни здесь никто не верил в нее. Если она не подхватит «корону «в ближайшие шестьдесят секунд, то окончательно потеряет «Котильон». Надо было подавить в себе страх перед этой возбужденной публикой, показать всем, что боль утраты не сломила ее. Молчание только вредило ей, надо было говорить… говорить… атаковать противника словами.

— О том, что все так плохо, мы уже достаточно поговорили. Время дорого, а мы его столько потратили! Больше я не намерена тратить его впустую. Я хочу тщательно проверить всю нашу с Уоллесом деятельность, продумать новую систему управления компанией и представить вам полный отчет и свои предложения!

Она обратилась напрямую к тете Маргарет:

— Вы согласны дать мне время на это?

— Господи! Конечно, тебе нужно дать время!

— Сколько?

— А сколько ты просишь?

— Я прошу три месяца. Учитывая рождественские праздники. — Она задумалась над тем, как бы выкроить лишнюю неделю или хотя бы пару дней. — Скажем так, в Валентинов день, 14 февраля. О, это суббота! Значит, условимся на 16-е…

Она так легко оперировала датами, потому что они с Уоллесом давно мечтали отпраздновать Валентинов день — День влюбленных вместе и строили различные планы. Она оглядела зал и заметила, что многие не горят желанием дать ей такой большой срок.

— Я сделаю предварительный отчет в январе и к этому времени намечу перемены в нашей политике. А пока в связи с тем, что близится Рождество, будем продавать и продавать — все наши запасы и то, что на подходе…

— Но, Натали, — возразил Эл Сильверман, — мы должны брать новые кредиты в этом месяце. Банк захочет иметь дело с утвержденным менеджером. Иначе он остановит кредитование.

— Банк не сделает этого, если правление согласится с крупнейшим держателем акций. Только что они согласились дать мне три месяца… — Натали встала. — Давайте прервемся на десять минут. Джоан организует нам кофе. Майк, удели мне минутку…

Они отошли в дальний конец зала. Майк не решался встретиться взглядом с Натали. Он стоял, опустив голову.

— Я не очень понимаю, что происходит… — начала она.

— Я сказал, что думал.

— Это ты поднял бунт на корабле?

— Нет.

— Откуда у тебя вдруг появился такой интерес к меховой торговле?

— Я всегда ходил на заседания правления.

— Но раньше ты предпочитал помалкивать. Разве мы больше не союзники? Что изменилось?

— У меня проблемы. — Он по-прежнему отводил глаза в сторону.

— Какие?

— Я в кризисной ситуации. — Майк уткнулся взглядом в кончики своих ботинок и с трудом выдавливал из себя слова. — Половина банков на Уолл-стрит переживает кризис. Меня выставили за дверь.

— О, Майк!

Признание брата причинило Натали новую боль. Казалось, что беда, словно соглядатай, подстерегает одного за другим членов ее семьи за дверью. Они сами сознательно совершали ошибки и делали самый неудачный выбор. Их отец вел бесцельную и обреченную на поражение войну с госдепартаментом. Майк, способный, быстро схватывающий все на лету, великолепно начинал учебу в бизнес-школе и бросил ее, не закончив курса. Так же он поступил и в отношении юридического колледжа, отказался от выгоднейшей работы в инвестиционном банке ради сомнительной торговой фирмы, и вот теперь остался у разбитого корыта. А у самой Натали ее «Котильон» тоже вот-вот уплывет из рук.