Дженнифер Эстеп - Укус Паука

— Я привезла вам всем гостинцы, — сказала я, залезая рукой в дешевую соломенную сумку, купленную на Ки-Уэст.

В зеленых глазах Финна загорелся огонек. Сын Флетчера обожал подарки.

— Что там? Деньги? Дорогой алкоголь? Давно пропавшие пиратские сокровища? Дублоны?

Я плюхнула ему на колени целлофановый пакет лаймов. Финн поник быстрее, чем неудавшийся торт.

— Взбодрись, — сказала я. – Будешь хорошим мальчиком, испеку тебе лаймовый пирог.

––Я бы предпочел «Маргариту»? — заныл он.

— Получишь пирог, и точка.

Финн обиженно выпятил губу.

Я снова сунула руку в сумку и вытащила небольшой стеклянный флакон в форме ракушки.

— А для тебя, Джо-Джо, эти чудесные духи.

Она выдернула пробку и понюхала её.

— Пахнет свежестью и солью, как океан. Мне нравится.

— И, наконец, для Софии вот эта милая вещица.

Со дна сумки я выудила бледно-розовый кожаный ошейник. С него свисали крохотные перламутровые пластинки ракушек. София взяла его, минуту рассматривала, а потом встряхнула. Ракушки зазвенели как китайские колокольчики. София слегка улыбнулась. Счастливее я её ещё не видела.

— Ну вот и все, — сказала я. – Отпуск кончился.

Но я не сказала им, что нахожусь в бессрочном отпуске от своей работы киллером. Что я больше не Паук. Полно времени, чтобы озвучить это позже.

Финн передвинул пакет с лаймами на другую сторону стола.

— Ну, у меня для тебя тоже кое-что есть. Точнее, несколько вещей.

Я приподняла бровь:

— Например?

Финн кашлянул:

— Сегодня зачитали папино завещание. Помимо целой кучи денег, он оставил тебе кое-что ещё.

— Правда? И что же?

Финн развел руки и улыбнулся.

— Та-да!

Обычно меня нелегко удивить, но в тот миг у меня просто челюсть отвисла. В голову не шло ни единой мысли. Я не сразу смогла внятно произнести:

— Флетчер оставил мне «Хлев»? Зачем? Я вроде как не нуждаюсь в деньгах – и в головной боли.

— Потому что он знал, как ты любишь ресторан, — сказала Джо-Джо.

— Любишь, — согласно проскрежетала София.

Я окинула взглядом кабинки, столы, кассу и окровавленную книгу рядом с ней. Я любила ресторан, как и Флетчера. Они всегда мнились мне одним целым. А теперь «Хлев» мой. В груди поселилось умиротворяющее тепло, впервые с ночи смерти Флетчера.

— Папа также хотел, чтобы тебе передали это.

Финн протянул мне маленький конверт.

Джин. Мое имя было нацарапано на конверте мелким четким почерком Флетчера.

Флетчер. Как же я скучала по старику…

Но не смогла удержаться и открыла конверт. Внутри лежал листок бумаги для записей. С одной его стороны было написано: «Никогда не думай, что это твоя вина. Что бы ни случилось и как, ты не могла этому помешать. Окажи нам обоим услугу и не задерживайся в бизнесе. Живи при свете дня, дитя. С любовью, Флетчер».

Мои глаза слегка затуманились, но я перевернула листок, чтобы дочитать записку до конца. На то, чтобы понять смысл, ушло некоторое время, но когда до меня дошло, я покачала головой и улыбнулась.

— Кумин. Вот он, секретный ингредиент его соуса к барбекю. Ну конечно. Кумин! – Я помахала Финну карточкой. – Флетчер наконец-то раскрыл мне свой секрет. После смерти. Старый сукин сын!

Финн улыбнулся и поднял чашку с кофе в немом тосте за отца. Яркая зелень его глаз напомнила мне старика.

— Уверен, что все нормально? – спросила я. – Что ресторан перешел мне? Флетчер должен был оставить его тебе. Он ведь твой отец.

— Шутишь? – спросил Финн. – Пятна от шашлыка не отстирываются от шелковых рубашек. Поверь, я вовсе не против, что ресторан перешел к тебе. Кроме того, он был и твоим отцом.

И снова я вспомнила ту ночь, когда Флетчер забрал меня к себе. Как спас меня от торговли телом на улицах. Как научил быть сильной и всегда выживать. Возможно, Флетчер Лейн и умер, но я никогда не забуду его уроков.

— Да, — сказала я. – Наверное.

Вскоре после этого вечеринка окончилась. Но перед уходом Джо-Джо Деверо отвела меня в сторону и вручила толстую папку из манильской бумаги.

— Вот, — сказала она. – Флетчер хотел, чтобы это было у тебя. Он работал над этим много лет. А что будешь делать ты – сама решай.

Я взвесила папку в руке. Тяжелая, а толщиной не меньше дюйма.

— Что здесь?

— Увидишь, — сказала карлица. – Обсудим позже, когда будешь готова.

Я нахмурилась, услышав её загадочный тон, но Джо-Джо улыбнулась.

— А теперь повтори-ка, в каком отеле ты останавливалась? — спросила старушка. – Я хочу повнимательнее рассмотреть этих пляжных мальчиков, когда поеду весной в отпуск.

* * * * *

Уже близилось к полуночи, когда я собралась уходить. Я вышла из «Хлева», но сразу домой не пошла. Я на пенсии, а не в маразме. Прошла три квартала, срезала через шесть переулков, петляя, прежде чем вообще повернуть в сторону дома. Перед входом в квартиру я прижала пальцы к камню у двери. Вибрации были низкими и монотонными, как обычно. Никаких посетителей с моего отъезда. Отлично.

Я вошла в квартиру и включила свет. Все выглядело так же, как до моего отъезда – включая три рисунка рун на каминной полке. Я подошла к ним. Снежинка, лоза плюща и примула. Символы членов моей погибшей семьи.

Но одного не хватало, и его следовало бы добавить. «Придется нарисовать ещё один рисунок», — решила я. Флетчера или «Свиной хлев». Какая разница. Для меня они были одним целым.

Хотя мне хотелось принять душ и завалиться спать, я плюхнулась на диван и открыла толстый конверт, отданный мне Джо-Джо. Посмотрю-ка, что в нём за тайны и над чем же Флетчер работал до самой смерти, что на это ушло так много бумаги. Любопытство. Определенно, надо учиться его контролировать.

Я расстегнула кнопку, вытащила толстую пачку бумаг и начала читать. Рапорт, написанный мужским почерком.

«21 сентября, пожар зарегистрирован в 07:13. По прибытии бригады дом полностью охвачен огнем. Подозревается, что есть жертвы…»

Ушло несколько секунд, чтобы понять, что я читаю не о каком-то постороннем пожаре. Что я была там и чувствовала, как огонь лижет мою кожу, будто возбужденный неумелый любовник. Я перелистнула страницу. На глянцевом снимке были запечатлены обугленные останки человеческого тела с вытянутыми руками, словно молящими о помощи – или милосердии. Желудок сжался, но я продолжила чтение.

Результаты вскрытия, фотографии, полицейские отчеты, вырезки из газет. Здесь было все. Все, что когда-либо написали, сфотографировали, обсудили и проанализировали о произошедшем семнадцать лет назад жестоком убийстве моей матери и сестер.

Флетчер.

Старик в точности знал, кто я, почему живу на улице и что случилось с моей семьей. Я как-то проболталась об этом, или он догадался сам. Должно быть, он годами собирал досье. Но собрал его.