Джорджетт Хейер - Дитя дьявола

— Ну, не знаю, — возразил Руперт. — Это какое-то дьявольское наваждение. Дижон! Что, черт побери, там интересного? Знаешь, что я тебе скажу, Леони, мальчик ведет себя крайне странно. — Его светлость покачал головой. — Как говорится, у него, похоже, не все дома. Плохо дело.

Герцогиня вперила в него грозный взгляд. Лорд Руперт многозначительно постучал по лбу.

— Не хочешь ли ты сказать, что мой сын сошел с ума? — тигрицей набросилась герцогиня на его светлость.

— Будем надеяться, что нет, — уклончиво ответил сэр Руперт, явно не питая особых иллюзий на сей счет. — Но ты не можешь отрицать, что его поведение внушает тревогу. Дижон! Что за нелепость!

— Руперт, если бы ты не был братом Монсеньора, я бы с тобой крупно поссорилась. Видал сошел с ума! Voyons, до дядюшки ему точно далеко, поскольку здравый смысл с рождения обошел тебя стороной! А теперь вперед, на поиски Джулианы!

Вместо Джулианы они обнаружили хозяйку дома, которая усердно трудилась над пространным письмом. Когда гостей провели в будуар, мадам де Шарбонн выказала бурное удивление, обычно не свойственное столь спокойной и уравновешенной особе.

Мадам поспешно вскочила и стиснула Леони в объятиях.

— Mon Dieu, это ты, Леони? — вскричала она, отдышавшись. Затем театрально простерла руки. — Руперт, это ведь вы, а не кузен Джастин? — вопросила она и продолжила, не дожидаясь ответа на свой вопрос. — Только не говорите, что Джастин здесь!

— Господи, да будь он в Париже, ты бы меня здесь не увидела! — успокоил ее Руперт.

— Но если Фанни в Париже, то встречи с ней я не выдержу! — прошелестела мадам де Шарбонн дрожащим голосом. Она показала на письменный стол, который устилали разбросанные листки бумаги с золотым обрезом. — Я как раз пишу Фанни письмо. Почему вы в Париже? Я вам, разумеется, бесконечно рада, но не понимаю, почему вы во Франции.

— Правда, рада? Судя по голосу, не похоже, — саркастически заметил его светлость. — Мы гонимся за моим оголтелым племянником, чертовски безумная затея, должен сказать.

Мадам де Шарбонн упала на ближайший тонконогий стул и затравленно уставилась на его светлость.

— Так вы все знаете? — пролепетала она.

— Да, мы все знаем! — раздраженно ответила Леони. — А теперь, ради всего святого, Элизабет, ответь, где Доминик?

— Я не знаю! — вскричала мадам, заламывая пухлые руки.

— О, peste! [70] Черт возьми! (фр.). — потеряла терпение Леони.

— Выходит, нам известно только одно, — философски изрек его светлость, — Видал отправился в Дижон.

Мадам де Шарбонн с недоумением смотрела на Леони.

— В Дижон? Но зачем? Боже милостивый, почему в Дижон?

— Тот же самый вопрос задаю и я себе, дражайшая кузина, — заявил Руперт. — Я не утверждаю, что у мальчика не было на то оснований, но никак не могу взять в толк, какого дьявола его туда понесло.

— Давайте спросим Джулиану, — перебила его герцогиня. — Возможно, она знает, где мой сын. Видал всегда с нежностью относился к кузине, и я нахожу вполне вероятным, что они виделись.

Мадам де Шарбонн вздрогнула.

— Джулиана? — промолвила она упавшим голосом. — Так вы ничего не знаете!

Лорд Руперт, почуяв недоброе, вперил в нее пристальный взгляд.

— Похоже, ты сейчас преподнесешь нам еще одну загадку. Ну что поделаешь? Не то чтобы я жаждал все узнать, неприятностей и без того хватает, но давай уж выкладывай, покончим с этим раз и навсегда.

После такого энергичного напутствия мадам де Шарбонн призналась:

— Джулиана убежала с Видалом!

Эти слова так подействовали на ее собеседников, что молниеносно лишили их дара речи. Леони потрясенно смотрела на мадам де Шарбонн, а у лорда Руперта в буквальном смысле отвисла челюсть. Герцогиня пришла в себя первой.

— Что за ерунда! — рассердилась она. — Я не верю!

— Тогда прочти вот это! — мелодраматическим тоном потребовала мадам де Шарбонн и протянула Леони скомканный листок.

Торопливым почерком Джулианы было начертано несколько строк:

«Дорогая тетушка, прошу вас не волноваться, но я уехала с Видалом. У меня нет времени все объяснять, так как я очень тороплюсь. Джулиана».

— Но… но это невозможно! — запинаясь, произнесла побледневшая Леони.

Лорд Руперт бесцеремонно выхватил письмо из ее рук.

— Дай-ка и мне прочесть! — Он пробежал глазами записку. — Черт меня побери, если это не переходит все границы! — вырвалось у него. — Нет никаких сомнений: мальчик окончательно свихнулся. — Он хлопнул ладонью по листку. — Леони, это же неприлично! Я не возражал против того, что он умыкнул приглянувшуюся красотку; ничего страшного в этом не было. Но удирать вместе с собственной кузиной, разрази меня гром, это невообразимая глупость!

Мадам де Шарбонн выглядела окончательно сбитой с толку.

— Я что-то ничего не понимаю. Очевидно, что Видал убежал с Джулианой… Но зачем, я вас спрашиваю? Разве им запрещают пожениться? А теперь они устроили скандал, и Фанни непременно приедет сюда, а я так боюсь Фанни!

Леони, которая вновь завладела письмом, упрямо возразила:

— Я в это не верю! Доминик не любит Джулиану. Здесь какая-то ошибка. Кроме того, мне помнится, она собиралась выйти замуж за какое-то бедное ничтожество…

Мадам де Шарбонн кротко повторила, что по-прежнему ничего не понимает. Когда ей разъяснили истинное положение вещей, она задумчиво протянула:

— Так это, наверное, тот молодой англичанин. Он часто навещал Джулиану.

— Значит, Фредерик Комин в Париже? — спросил Руперт.

— Да-да, именно так его звали, — закивала головой мадам. — Молодой человек très comme il faut [71] очень достойный (фр.). . Но Джулиана выйдет замуж за Доминика.

— Нет! — взвилась Леони. — Он не любит Джулиану и не женится на ней!

— Но, дорогая, ведь Доминик убежал с Джулианой, и теперь, разумеется, должен стать ее законным мужем.

— Боже, да это ничего не значит, Элизабет! — ухмыльнулся Руперт. — Джулиана далеко не первая, с кем убегает Видал. Знаете, что я вам скажу: мальчик — настоящая Синяя Борода.

— Прекрати твердить, что Доминик убежал с Джулианой! — потребовала Леони, яростно сверкнув глазами. — Я не знаю, зачем он взял ее с собой, но, безусловно, у него были на то причины.

— Дижон, — вспомнил его светлость. — Знаете, чем больше я размышляю над странными событиями последних дней, тем меньше мне верится в этот вздор о Дижоне. Все остальное я еще могу понять, но, должен признаться, Дижон тревожит меня все больше и больше.

— Да, это самое непонятное, — глубокомысленно изрекла мадам де Шарбонн.

— Руперт, ты imbécile! Что ты прицепился к Дижону? Людям, знаешь ли, свойственно переезжать с места на место. Некоторым по душе Дижон, вот и все.

— Правда? — Его светлость скептически поморщился. — Никогда не встречал любителей Дижона. Кому придет в голову тащиться в такую дыру? Что необыкновенного в этом Дижоне? Скажи на милость!