Карен Робардс - Полночный час

Джекки, конечно, потребовалось время, чтобы устроить Полу допрос первой степени, и трубка, прижатая к уху Грейс, безмолвствовала. В ней отдавалось лишь ее учащенное дыхание. Овальное зеркало в тонком бронзовом ободке над комодом отражало то, что ей совсем не хотелось сейчас видеть, – лицо нервной, почти не владеющей своими эмоциями женщины, совершившей только что глупейший поступок, позвонив глубокой ночью сестре и взбудоражив этим ее и так неспокойное семейство.

И теперь она ждала результата, прижав трубку к уху, бледная, с осунувшимся лицом, с глубокими тенями под глазами, которые ее старили. Шокированная собственным отражением, Грейс мгновенно усилием воли напустила на себя равнодушный вид. Но морщинки и круги под глазами не исчезли, выдающийся вперед нос не стал короче и соблазнительней, а тонкие и вдобавок пересохшие губы не стали более пухлыми. И не убранные в прическу длинные пряди никак не красили ее.

Короче, она далеко не секс-бомба.

А Тони Марино во все это вглядывался по долгу службы, а может, просто от скуки, пока кажущееся ему совершенно ясным дело не будет, к общему удовлетворению, разрешено. К своему ужасу, Грейс поняла, что мысли ее в этот момент занимают не последствия допроса маленького Пола, а совсем уж безумная идея, что будет, если Марино сделает пару шагов, переступит порог ее спальни, закроет за собой дверь и что он будет делать потом – откликнется ли на зов братца Доминика и на голос Джессики, призывающей мамочку, или промолчит, зажмет рот Грейс, совершит над ней насилие. И будет ли это насилием.

Ее вернул к действительности вполне здравомыслящий ответ Джекки по телефону.

Грейс, выслушав сестру и извинившись, тотчас же повесила трубку.

– Пол говорит, что он этого не делал, – произнесла она как могла холоднее.

– Как вы считаете, он не врет? – тут же был задан очередной вопрос.

К Грейс вернулся ее прежний апломб. Кажется, он не догадался, о чем она думала в последние пару минут. И, слава богу, никогда не догадается.

Она начала обходить его, потому что Марино загораживал ей путь обратно, в спальню Джессики. Если б он не отодвинулся, ей пришлось бы коснуться его. Ну и что тут такого? Нормальная реакция женщины, у которой сексуальные чувства еще не умерли после долгих лет одиночества. Ей нечего пугаться самой себя.

А то, что он возбуждает в ней эти чувства, вполне безвредно, даже в некотором смысле полезно для самоутверждения. Как-никак все же развлечение в ее монотонном образе жизни. Инстинкты нельзя подавлять постоянно, иногда нужно выпускать пар, однако сохраняя контроль над собой.

– Сказать по правде, я не думаю, что Пол способен на такие поступки. Во-первых, он слишком мал. Он не так уж хорошо пишет. И ему не придет в голову столь хитрый способ.

– Но кто-то же это сделал.

Его каменная тупость вновь начала раздражать ее. От потаенных сексуальных мыслей не осталось и следа. Он опять стал чужаком и противником, с которым ей захотелось помериться силами в поединке.

– Пораскиньте мозгами, мистер детектив. Я не думаю, что это простое озорство. Я считаю, что кто-то намеренно терроризирует Джессику. Я уверена, что все это связано с вашим расследованием наркобизнеса сети в Хеброне. Я думаю, что на Джессику пало подозрение в стукачестве, и теперь ее предупреждают, чтобы она держала рот на замке.

Краем глаза она заметила, что Петере и Стейн, нагруженные каким-то таинственным для нее оборудованием, снова вошли в комнату Джессики. Марино мгновенно уловил ее реакцию.

– Мы действуем именно так, как вы хотите, то есть относимся к происшествию серьезно. Но у меня другое мнение, отличное от вашего. Мне кажется, что вы преувеличиваете роль Джессики в этом деле. Если это не глупая и жестокая шутка, а я по-прежнему в этом убежден, то надо рассмотреть иные варианты. Вы сказали, что имели стычку, назовем это ссорой, с дочерью в ночь, когда мы с Домни подобрали Джессику на улице. Расскажите об этом подробнее.

– Я… – начала было Грейс, но Джессика оборвала ее на полуслове, выскочив из спальни:

– Мам! Я все у себя обыскала. Годзиллы нигде нет!

Глаза ее уже покраснели от слез. Джессика побледнела и была близка к истерике.

– Ты колола инсулин? – спросила Грейс. Разумеется, среди треволнений сегодняшнего дня Джессика могла забыть про необходимую и столь неприятную для нее инъекцию.

– Да, мама, да! – Предвестники уже близкого шторма ощущались во взгляде Джессики. – Да, я ела вовремя, да, я проверяла кровь. А теперь оставь меня в покое, прогони этих полицейских и позволь мне заняться поисками Годзиллы.

– Джессика Ли! – воскликнула Грейс, называя дочь полным именем, что делала очень редко. Но даже это не подействовало на Джессику. Словно штормовым ветром ее сорвало с места. И она устремилась вниз по лестнице.

Грейс не решилась встретиться взглядом с Марино после столь бурного конфликта. Однако он был тактичен, выдержал положенную паузу и спросил спокойно, как будто их беседа и не прерывалась:

– Расскажите все в подробностях о проникновении в ваш дом – о первом и о втором.

Грейс вздохнула. Ей следовало извиниться за грубость Джессики, но она не сделала этого. Подавив желание немедленно последовать за дочерью и помочь ей в поисках Годзиллы, она начала уже надоевшие ей самой объяснения:

– Я подобрала на улице медвежонка, отнесла его в дом, потом вызвала полицию.

Воспоминания о той жуткой ночи вновь повергли Грейс в дрожь. Марино был дьявольски пунктуален.

– Кража игрушки из спальни Джессики никак не может быть связана с наркобизнесом, правда?

– Откуда я знаю? Может, и связана! – Грейс разозлилась. Но разум ей подсказывал, что ей надо не злиться, а искать путь к спасению и себя, и дочери от ночного призрака.

– А кто-нибудь преследовал Джессику до того, как мы с Домиником застукали ее на покупке наркотиков?

– Не знаю. А кто еще, кроме привидений с кладбища? Не знаю, ничего не знаю… – вырвалось внезапно у смертельно усталой, с трудом держащей себя в руках женщины. Марино воспринял ее взрыв с пониманием, продиктованным, вероятно, профессионализмом. Мало ли ему приходилось выслушивать впадающих в истерику женщин, когда дело касалось их отпрысков.

– Шутки подростков бывают очень злыми и бьют в самое больное место. Вам ли не знать этого, ваша честь.

– О боже! «Шутки»! Так это у вас называется на полицейском жаргоне? Меня лично они напугали до смерти.

– Я это понял, – произнес он с сочувствием. – И не хочу сказать, что вы реагируете неадекватно. Наоборот, вы правы. Я представляю ту картинку, кото рая запечатлелась у вас в памяти. Вы бежите через темный сад, преследуя неизвестно кого, какую-то неясную тень. Может быть, это дружок вашей Джессики или случайно забредший на ваш участок бродяга У вас нет доказательств, что он побывал в вашем доме и ничего ценного у вас не пропало…