Нора Робертс - Объятия смерти

Ева подошла к своему кабинету за пять минут до назначенного времени встречи с Надин. Ее не уди­вило, что Надин была уже там. Закинув ногу на но­гу, журналистка аккуратно подкрашивала губы, глядя в зеркало пудреницы. Ее оператор примости­лась в углу, жуя сладкую плитку.

– Где вы взяли эту плитку? – осведомилась Ева таким свирепым тоном, что оператор выпучила глаза.

– В автомате в к-коридоре, – заикаясь, ответила она, протягивая остаток плитки. – Хотите кусочек?

Ева сверлила оператора взглядом, пока у нее на лбу не выступил пот, и пришла к выводу, что девуш­ка не была вором, коварно крадущим ее сладости.

– Нет, спасибо.

Она села за стол и вытянула ноги.

– Я надеялась, что ты опоздаешь, – заговорила Надин. – Тогда я могла бы этим воспользоваться, чтобы вытянуть из тебя побольше.

– А я надеюсь, что кто-нибудь здесь научится выполнять свои обязанности. Журналисты должны находиться в помещении, отведенном для СМИ, а не врываться в кабинеты в отсутствие хозяев.

Ухмыльнувшись, Надин защелкнула пудреницу.

– Ты сама меня сюда пригласила. А теперь, если ты кончила пугать моего оператора и демонстриро­вать свою стервозность, объясни, о чем идет речь.

– Об убийстве.

– С тобой всегда одно и то же. Кто тебя интере­сует? Петтибоун и Мутон? Очевидно, оба преступ­ления связаны друг с другом, но могу сказать тебе сразу, что я не обнаружила ничего, связывающего этих людей – ни лично, ни профессионально. Это касается также их семей и коллег. У Петтибоуна и «Мира цветов» были свои адвокаты. Конечно, они могли встречаться на каких-то социальных меро­приятиях, но, безусловно, не вращались в одних и тех же кругах. Их теперешние жены посещали разные салоны красоты, оздоровительные комплексы и бутики. – Надин сделала паузу. – Хотя думаю, все это тебе известно.

– Иногда и нам удается выяснить кое-что.

– Вот почему мне интересно, почему ты предло­жила мне встретиться тет-а-тет, не дожидаясь, пока я буду умолять тебя об этом.

– Обычно ты не умоляешь, а подлизываешься.

– Да, и небезуспешно. Так в чем дело, Даллас?

– Я хочу остановить Джулианну Данн и исполь­зую все доступные орудия. Чем больше СМИ будут освещать это дело, тем больше шансов, что кто-то ее узнает. Она не остановится на достигнутом. То, что я сейчас скажу тебе, Надин, не для протокола. Если ты включишь запись, я не отвечу ни на один вопрос. Так вот, существует более пятидесяти процентов вероятности того, что следующей жертвой намечен Рорк.

– Рорк?! Господи, Даллас, он ведь не в ее вкусе! То есть он, конечно, во вкусе любой женщины, но ты понимаешь, о чем я. Он слишком молод – и же­нат.

– Женат на мне, – напомнила Ева. – Для нее этого может быть достаточно.

Надин задумалась. Она дорожила дружбой не менее, чем рейтингами.

– О'кей. Что я могу сделать?

– Освещай эту историю как можно подробнее. Вдалбливай ее всем в головы. Джулианна рассчиты­вает остаться незаметной. Я хочу лишить ее этого преимущества.

– Хочешь вывести ее из себя?

– Если она выйдет из себя, то сможет сделать ошибку. У нее вместо крови лед, – вот почему она всякий раз добивается успеха. Пора этот лед расто­пить.

– Ладно. – Надин кивнула и подала знак опера­тору. – Давай разведем огонь.

– Система правосудия не смогла идентифици­ровать Джулианну Данн как активную угрозу для общества и оградить общество от этой угрозы. – Го­лос Евы звучал спокойно и четко. Камера медленно наезжала, пока ее лицо не заполнило экран. – Вина системы в том, что она не смогла наказать Джулиан­ну Данн в соответствии с ее преступлениями против общества.

– И все же… – Камера устремилась на серьез­ное и заинтересованное лицо Надин. – Вы сами – часть этой системы и должны в нее верить.

– Я верю. Я говорю с вами как представитель системы и заявляю, что мы исправим допущенные ошибки. Поиски Джулианны Данн продолжаются по всем возможным направлениям, на всех возмож­ных уровнях. Останется она в Нью-Йорке или нет, ее выследят, найдут, арестуют и обвинят в убийстве Уолтера С. Петтибоуна и Генри Мутона.

– В каких направлениях и на каких уровнях происходит расследование?

– Я не могу обсуждать детали – скажу лишь, что мы не оставляем без внимания ни одну нить. Мы знаем, что собой представляет Джулианна Данн.

– И что же?

– Она убийца и будет убивать, пока ее не оста­новят.

– Значит, вы, как представитель населения Нью-Йорка…

– Я не представитель населения Нью-Йорка, – перебила Ева. – Я поклялась служить этому населе­нию и защищать его, и выполню свое обещание, вто­рой раз избавив общество от Джулианны Данн. Я лично отправлю ее за решетку.

– Как бы не так! – Джулианна в своей спальне расчесывала недавно позолоченные локоны, глядя на экран. – Самодовольная сучка! Однажды тебе повезло, но это больше не повторится. Ты даже близко ко мне не подберешься, хотя я сижу у тебя под носом! – Она сердито отшвырнула щетку. – Посмотрим, что ты скажешь, когда твой муж сва­лится замертво к твоим ногам! Посмотрим, будешь ли ты такой самодовольной, глядя, как он хватает ртом воздух! Ты идешь по верному следу после смер­ти этих двух жалких стариков, но это ничего не зна­чит. Пришло время расплаты, Даллас! – Джулианна посмотрела в зеркало, и собственное отражение, как всегда, успокоило ее. – Но в одном ты права. Я – убийца. И это занятие у меня очень хорошо получа­ется.

«Ловко, – думал Рорк, наблюдая за интервью с его женой. – Очень ловко. Ева повторяет имя убий­цы, чтобы оно запечатлелось в мозгу у всех, кто смотрит передачу. И Надин сыграла свою роль, де­монстрируя различные фотографии Джулианны».

Ни один из тех, кто видел четырехминутное ин­тервью, передаваемое заново каждые полтора часа, не забудет Джулианну Данн.

Но точно так же имя и образ Евы Даллас отпеча­таются в голове у Джулианны Данн.

«Ева пытается сконцентрировать на себе внима­ние Джулианны, чтобы спасти других невинных, – думал Рорк. – В том числе своего далекого от со­вершенства мужа».

У него были свои идеи на этот счет, и он знал, что они неизбежно приведут к столкновению с Евой. Но пока что им предстоит отправиться в Даллас – навстречу к ее воспоминаниям, которые все еще живут там.

Какая-то часть Рорка испытывала облегчение при мысли, что Ева наконец взглянет в лицо этому кошмару. Возможно, это не освободит ее полнос­тью, но по крайней мере облегчит бремя, которое она влачит каждый день своей жизни. Но другая его часть хотела, чтобы Ева продолжала отворачиваться от этого, как отворачивалась много лет, похоронив прошлое и глядя вперед.

Рорк лучше многих знал, что прошлое постоян­но преследует вас, как огромный черный пес, гото­вый прыгнуть и вонзить клыки вам в горло, когда вы думаете, что находитесь в безопасности. Как бы он ни старался похоронить свое прошлое, этого всегда оказывалось недостаточно. Зловоние дублинских трущоб не покидало Рорка даже здесь, в этом великолепном доме со всеми его удобствами и сокрови­щами. Конечно, прошлое не давило на него так силь­но, как на его жену. Оно скорее напоминало докуч­ливого бедного родственника, который сидит в углу и никак не хочет уходить.