Лиза Клейпас - Дорога на Рейншедоу

– С чего это? – спросил Алекс, на секунду перестав стучать молотком.

– На обед зайдёт Люси.

– Дай мне ещё минут десять, и я закончу.

– Спасибо.

Нахмурившись, Сэм вгляделся в брата, размышляя, что бы такое сказать ему, чтобы как-то взбодрить.

В эти дни Алекс вёл себя странно, слоняясь из угла в угол, будто неприкаянный. Сэм и Марк надеялись, что развод принесёт Алексу хоть какое-то успокоение, но вместо того брат катился по наклонной. Он похудел и выглядел измученным, под глазами обозначились тёмные, будто траурные, круги. Как свидетельство его благословенной генетики, несмотря на то, что был изнурён и измучен, Алекс всё ещё сохранял поразительно привлекательную внешность. Когда на свадьбе Марка он стоял в уголке, женщины всё также не давали ему покоя.

– Эл, ты ведь не наделаешь никаких глупостей? – спросил Сэм.

Стук молотка снова смолк.

– Я не принимаю наркотики, если ты об этом спрашиваешь.

– Ты чертовски плохо выглядишь.

– Я в порядке. Лучше, чем никогда.

– Рад слышать, – он с сомнением посмотрел на брата.

В дверь позвонили, и Сэм спустился посмотреть, кто пришёл.

Он открыл дверь и обнаружил, что это раньше времени заявилась Люси. И мгновенно понял, что что-то не так: у неё был вид человека, принёсшего скорбную весть.

– Люси?

Он машинально потянулся к ней, но она подалась назад. Отшатнулась от него.

Озадаченный, Сэм с тревогой на неё взглянул.

Она натянуто улыбнулась сухими, потрескавшимися губами – похоже, она их кусала.

– Мне нужно кое-что сказать тебе. Пожалуйста, не прерывай меня, а то я не смогу со всем этим справиться. В общем, у меня грандиозная новость.

Сэм так растерялся от фальшивой жизнерадостности Люси и явно крывшегося за этим страдания, что с трудом понимал, о чём она говорит. Что-то о гранте для художников или какой-то программе… что-то о центре искусств в Нью-Йорке. Митчелловском центре искусств. Она собирается принять предложение. Это престижный грант – возможность, которую она ждала всю жизнь. Рассчитан на год. Наверно, она уже не вернётся больше на остров.

Потом Люси замолчала и посмотрела на Сэма, ожидая его реакции.

Сэм стал осторожно подбирать слова.

– Отличные новости, – с трудом нашёлся он. – Поздравляю.

Она кивнула, нацепив вымученную, будто пришитую, улыбку. Сэм шагнул вперёд и обнял Люси. Малое мгновение она не сопротивлялась, однако оставалась напряжённой, жёсткой под его руками, будто холодная мраморная статуя.

– Я не смогла отказаться, – пробормотала она в его плечо. – Такой шанс…

– Да. – Сэм отпустил её. – Тебе не стоит его упускать. Конечно.

Он продолжал смотреть на неё, пытаясь постичь умом тот факт, что Люси покидает его. Люси уходит. Эта прозвучавшая в сознании фраза повергла Сэма в какое-то онемелое, опустошённое состояние, которое он принял за облегчение.

Да. Пора настала. Их отношения стали осложняться. Всегда лучше обрубить концы, пока ещё ничего не испорчено. – Если тебе нужно помочь отдать свои вещи на хранение… – начал он.

– Нет, всё под контролем. – Несмотря на улыбку, на глазах у Люси навернулись слёзы. Она ошарашила его, сказав: – Будет легче, если мы больше не станем ни видеться, ни разговаривать. Мне нужен полный разрыв.

– Свадьба Элис…

– Не думаю, что свадьба состоится. Что и хорошо, на благо Элис. Брак для людей, которые действительно любят друг друга, вещь довольно трудная. Не думаю, что у неё и Кевина был шанс. Не думаю… – тут она замолчала и судорожно вздохнула.

Пока Люси стояла тут со слезами на глазах, Сэма охватило незнакомое чувство, самое тошнотворное за всю его взрослую жизнь. Острее страха, тяжелее скорби, опустошительней одиночества. Словно ему в грудь вогнали ледяной кол – так ему показалось.

– Я ведь не люблю тебя, – срывающимся голосом напомнила она, и видя, что он молчит, добавила: – Скажи, что чувствуешь то же самое.

Их такой знакомый ритуал. Сэму пришлось прочистить горло, прежде чем он смог заставить себя выговорить:

– Я тоже не люблю тебя.

Люси, продолжая улыбаться, удовлетворённо кивнула.

– Я сдержала обещание. Никому не стало больно. Прощай, Сэм.

Потом повернулась и сошла с крыльца, стараясь беречь правую ногу.

Сэм стоял на крыльце и смотрел, как уезжает Люси. Паника и гневное изумление охватили его, и неизвестно, чего было больше.

Что, чёрт возьми, только что произошло?

Медленно волоча ноги, он вернулся в дом. У подножия главной лестницы сидел Алекс, гладя устроившегося около него Рэнфилда.

– Что случилось? – спросил Алекс.

Сэм присел рядом и рассказал брату всё, слыша свой голос как бы со стороны.

– Не знаю, что теперь и делать, – мрачно закончил Сэм.

– Забудь её и живи дальше, – прозаично заметил Алекс. – Ведь ты так всегда и поступал?

– Да. Но никогда мне не было так паршиво. – Сэм запустил пальцы в волосы. Чувствовал он себя отвратительно – словно на него напала какая-то болезнь. Словно в кровь проник яд. И ныл каждый мускул. – Состояние такое, будто получил обухом по голове.

– Возможно, тебе нужно выпить.

– Если начну прямо сейчас, – резко бросил Сэм, – то могу уже никогда не остановиться. Так что сделай одолжение, больше не предлагай.

Наступило короткое молчание.

– Раз уж ты всё равно в дерьмовом настроении, – отважился Алекс, – мне нужно кое-что тебе сказать.

– Что именно? – спросил раздражённо Сэм.

– На следующей неделе мне придётся переселиться к тебе.

– Что? – переспросил Сэм совершенно другим тоном.

– Только на пару месяцев. Я на мели, а Дарси получила дом по соглашению. И хочет, чтобы я съехал, и она попробует его продать.

– Боже, – проворчал Сэм. – Только успел избавиться от Марка.

Алекс бросил на брата беспокойный взгляд.

– Мне придётся остаться здесь, Сэм. Думаю, ненадолго. Я не могу объяснить тебе, почему. – Он поколебался и с трудом выговорил слово, которое использовал в жизни счётное количество раз: – Пожалуйста.

Сэм кивнул, похолодев при мысли, что последний раз в точности такой бессмысленный пустой взгляд потерянной души, эти чёрные, как ночь, зрачки видел у отца как раз перед его смертью.

Страдая бессонницей, Люси почти всю ночь проработала в студии, заканчивая витражное окно. Она потеряла счёт времени, заметила только, когда посветлело небо и наступила утренняя суета в Пятничной гавани. Окно с деревом молча мерцало, ровное и спокойное, но каждый раз, когда она прикасалась к витражу кончиками пальцев, то чувствовала едва уловимую энергию, исходившую от стекла.

Чувствуя себя выжатой, но решительной, Люси пошла домой и приняла душ. Назавтра назначена свадьба Элис. Вечером предстоял обед после репетиции свадьбы. Ей было интересно, поговорил ли Кевин с Элис, порвал ли с ней или продолжает молчать, не выказывая своих задних мыслей.