Лариса Шкатула - Холодное блюдо мести

— Не припомню.

— То-то же. — Она вздохнула.

Поскольку подруга успокоилась, я опять прилегла в гамак. Один раз решила спокойно в нем полежать. Что же Сережка, зря его привязывал? Но все же Ольга сидела и ничего не говорила, будто с духом собиралась.

— А чего ты хочешь от меня?

— Помощи.

— Поговорить с моим мужем, чтобы он поговорил с твоим?

— Нет, этого не нужно, — вяло сказала Ольга, но тут же возмутилась: — Да вылези ты наконец из своего дурацкого гамака! Не чувствуешь разве, у тебя ум качается!

— Ну и пусть. Отпуск. Мой ум никому не нужен. Мне вообще запретили им пользоваться. И я, как послушная жена, следую указаниям мужа: отдыхаю.

— Прямо такая ты послушная! Просто твой муж феодал и думает, будто тебя можно привязать к семейному очагу.

— Не вноси разлада в мою семью.

— Стерва ты, Киреева!

— Шувалова.

— Не вижу разницы.

— Короче, что тебе нужно, дитятко?

— Поговори с Ушастым. Так же, как мы говорили с Евгением. С тобой он не станет просто отшучиваться. А я послушаю как бы со стороны.

— Господи, до чего дошло! Жена с мужем не может нормально поговорить.

— Это не нормально, это разговор о прошлом, а мы с самого начала условились: не вспоминать! Лешка говорит, это такое болото, только начни.

— А если все же выяснится, что это он?

— Я буду защищать его изо всех своих сил.

— Даже нарушая закон?

Я нарочно провоцировала Ольгу на откровенность. Просто вспоминала ее прежнюю категоричность. Она всегда знала, что правильно, а что неправильно. Как надо поступать, а как не надо. Но теперь… Насколько моя подруга изменилась, выйдя замуж за того, кого всегда любила? Стала мягче на первый взгляд. Но вот жизнь поставила ее в пиковое положение…

Ну это смотря на чей взгляд. Оно всего лишь может быть пиковым. А пока ничего не доказано: ни вина Алексея, ни то, что он пошел на день рождения из каких-то чувств к Елене, как уверяла себя Ольга. Но она уже готова его защищать.

Меня всегда интересовал вопрос: люди любящие следуют законам или в момент забывают обо всем, что прежде считали незыблемым, и стараются своего близкого спасти? Понятно, что они делать должны, но вот делают ли?

— Изо всех сил? — уточнила я. — То есть вплоть до лжесвидетельства?

На мгновение она заколебалась, как бы заглянула в глубь себя, и твердо сказала:

— Вплоть!

— Конечно, поговорить с твоим Алексеем я могу, но как же честное слово, которое я дала Сергею? Я ведь обещала никакими расследованиями больше не заниматься.

— Наверное, тебе придется выбирать между своим честным — дурацким! — словом и моим спокойствием. Я же нормально спать не могу. Как представлю себе, что Алексей… что опять из-за этой сучки мы можем надолго расстаться…

— Вон до чего уже дошло? — удивилась я.

До того мне казалось, что Ольга относится к происшедшему не очень серьезно, всего лишь как свидетель уголовного дела, а она все это время изводила себя мыслями о причастности Алексея…

— Знаешь, приходи с мужем ко мне в гости.

— Вот видишь, — обрадовалась Ольга, — можешь трезво мыслить, если хочешь.

— Пойду распоряжусь, чтобы Лида в гостиной стол накрыла, а ты пока вызывай своего Ушастого. Надеюсь, причину, по которой его зовут в гости среди рабочего дня, ты придумаешь сама?

Ольга пришла следом за мной и сообщила:

— Сейчас приедет… Но ты не слишком-то усердствуй. Можно просто попить чайку.

Я взглянула на часы: половина двенадцатого.

— Будем считать, скоро обед.

Лида заверила меня, что наготовлено у нее достаточно, чтобы накормить и десять гостей.

— Вчера-то весь день пробегали, почти не съели ничего, — с некоторым упреком заметила наша кухарка. — Хорошо, я уже приловчилась полуфабрикаты готовить. Чтобы быстренько разогреть и все.

— Зато, кажется, мы не очень прихотливые едоки.

— Что есть, то есть, — согласилась Лидия. — От моей стряпни нос не воротите.

Пока я была на кухне, Ольга наведалась в детскую и вручила моему сыну маленький трансформер. Теперь Санька под ее руководством превращал машину в боевого робота и обратно, а его няня, отвернувшись, смотрела в окно.

Что-то я со своими заморочками совсем не обращаю на девушку внимания. А она не так уж и похожа на счастливую возлюбленную. И прежде сияющие глаза теперь как-то померкли. Надо будет потом поговорить с ней. Что-то быстро этот Вадим стал из нее душу тянуть!

Я хотела взять Саньку на руки, но он только рассеянно меня чмокнул — привык, что я требую от него поцеловать мамочку, — и опять занялся новой игрушкой.

Ольга подошла к окну и взглянула вниз.

— Подъехал, — сказала она немного погодя, — ты его встреть, а то будет стоять у ворот, ждать особого приглашения.

Кононовы явно разбогатели. Когда я увидела Алексея в первый раз, у него был старенький «Жигуль», а теперь он ездил на элегантном сером «пежо», и я сочла за лучшее предложить ему загнать машину во двор.

— Оля сказала, это ненадолго.

— Ты торопишься?

— Конечно, тороплюсь. Дела идут хорошо, только если ими управлять. Тем более что сегодня ребята из Израиля все-таки обещали подъехать.

— Это хорошо, а то Ольга переживала, что они куда-то пропали.

Я старалась как можно незаметнее рассмотреть Алексея: неужели это он приложил руку к гибели Елены? Тогда в самом деле она и после смерти будет по-прежнему стоять между ними.

Что я говорю?! Тогда его непременно вычислят. Из такого-то мизерного числа подозреваемых. Интересно, есть в практике раскрытия уголовных преступлений прецеденты, когда убийца не был найден среди девяти человек, каждый из которых мог совершить убийство? Девять — это не так уж мало. Это мы с Ольгой сузили число подозреваемых до минимума, но и то как быть уверенными, что та же Инна Викторовна из ревности не приложила к делу руку? Тем более будучи женой врача.

— Может, сядем за стол, — предложила я, — чайку попьем…

— Телевизор посмотрим, — ехидно продолжил он.

— Ну, если ты и чаю не попьешь, — откликнулась подруга словами из анекдота.

— Брэк! — сказала я.

Не люблю, когда Ольга оттачивает свое остроумие на близких людях. Оно у нее может быть очень злым. Но что я переживаю? Они уже не молодожены. И если разобраться, живут вместе дольше нас с Сергеем… кажется, на два месяца.

— Так о чем пойдет речь? — поинтересовался Алексей, но за стол все-таки сел.

Мы с подругой расположились напротив.

— Речь все о том же, — сказала я, — в нашем присутствии умер человек.

— Я был на похоронах, — кивнул Ушастый, — и лишний раз убедился в истине: блаженны прыгающие, ибо они допрыгаются.

Но тут Лидия внесла поднос с тарелками. Для Алексея — борщ, для нас с Ольгой, как не очень любящих первое, — отбивные на косточке.