Инна Балтийская - Салон «Зазеркалье»

Я задумчиво повертела в руках фото, которое так и не забрал психотерапевт. Потом решительно набрала номер Катиного мобильного.

— Катя? С вами говорит гражданская жена Виктора Борисовича Сумкина. Нам надо срочно встретиться!

— Зачем? — удивленно протянул мелодичный девичий голосок.

— Ну… я должна с вами поговорить о Вите! Понимаете, я его люблю, и я от него беременна! — я не ожидала, что упоминание о Витюше не произведет на собеседницу никакого впечатления. Неужели ошиблась в расчетах?

— Но у нас с Виктором Борисовичем давно все кончено. То есть… ничего и не было, — равнодушно пропел голос.

— Катя, вы меня обманываете! Я нашла у него в кармане вашу фотографию. Я знаю, он хочет к вам уйти! Если вы со мной не встретитесь, я наложу на себя руки! — мое состояние действительно приближалось к истерическому. Дойти почти до самого конца, готовиться триумфально завершить следствие, и тут такой облом!

— Ну ладно, давайте встретимся, — вздохнула Катюша. — Вы хотите прямо сейчас? Я могу к вам подъехать.

— Нет, нет, не сейчас! — я лихорадочно подыскивала слова. — Я вам позвоню вечером, могу и сама к вам подъехать. Только умоляю — Витеньке не слова! Обещаете?

Похоже, Катюша готова была пообещать свихнутой бабе все что угодно, лишь бы та успокоилась. Мы договорились созвониться вечером. Кое-как отсидев рабочие часы, я пулей понеслась к двухэтажному домику.

Медитация на этот раз меня не раздражала. Наоборот, я честно попыталась расслабиться, представить березки, бабочек и прочие безобидные предметы. Дело в том, что я просто-напросто боялась. Причем не того, что в ближайшем времени мне придется напрямую схватиться с убийцами, и не того, что Катюшу каким-то чудом успеют отравить раньше, чем я вмешаюсь. Нет, я вся тряслась от напряжения, представляя скорый разговор с Роландом. Чем был вызван этот страх, я сама понять не могла.

Ура, занятие закончилось. Тетки потянулась к магу с вопросами. На сей раз маэстро отвечал недолго. Затем поднялся со стула, кивнул мне и вышел из зала. Как и в прошлый раз, я понеслась следом.

В коридоре маг обернулся:

— Ты узнала про соперницу?

— Я знаю только номер телефона. Но я договорилась с ней о встрече, только скажите, где и когда!

Маг усмехнулся, и мы опять пошли в темный кабинет, где беседовали в прошлый раз.

Роланд впился черными глазами в мое лицо и мягко попросил:

— Расскажи мне все.

Я почувствовала сильнейшее желание немедленно выложить ему историю целиком — про Лену, Раймонда, мои подозрения… Но внутренний холод становился все сильнее, и слова застряли в горле. Слабеющей рукой я опять ущипнула себя за ногу. Дрожь прекратилась, и я просто пересказала Роланду телефонный разговор с Катей. Прибавив, что про беременность соврала.

— Понятно, — маг перестал гипнотизировать меня остановившимся взглядом. — Ну что же, давай хотя бы познакомимся. Меня ты знаешь. А вот я тебя — нет.

С легким прищуром Роланд улыбнулся мне, затем подмигнул. Теперь он походил не на злого волшебника, а на обычного парня, решившего закадрить красивую девчонку. Я перевела дыхание. Представилась, по просьбе мага написала на бумаге номера мобильного и домашнего телефонов.

— Ну что же, а теперь приступим непосредственно к магическому обряду. Вот тебе бумага и чернила. Да, чернила красные, но это не кровь! — он опять улыбнулся. — Пиши: «Ты отняла моего любимого. Готовься к смерти». Подпишись. А теперь самое важное. Для обряда мне нужно украшение, которое ты носишь на руке или на груди. Не обязательно дорогое. Можно совсем дешевую побрякушку. Но это должна быть вещь оригинальная, с особой аурой. И только такая, которой ты владеешь не меньше года. Только тогда моя магия подействует.

Я призадумалась. Дело в том, что я почему-то никогда не носила никаких украшений. Нет, не подумайте, что из-за бедности. Когда я еще училась в школе, мамочка неплохо зарабатывала и постоянно покупала мне браслетики, цепочки, клипсы из недорогого серебра, а иногда и золотые, с цветными камушками. Чтобы не огорчать маму, по одному разу я обязательно надевала побрякушки. А потом они перекочевывали в один из ящиков письменного стола или в шкатулку. И там оставались уже навсегда. Подруги, увешанные колечками и сережками, недоумевали, глядя на мои длинные пальцы — не только без колец, но даже без маникюра. Я аккуратно обрезала ногти, полагая, что этого вполне достаточно.

Правда, в салоне мне надо было носить хотя бы ожерелье, но я и тут выкрутилась из положения. Купила красивые длинные бусы из каких-то камешков с гравировкой, но нацепляла их, лишь заслышав голос любимой начальницы. Стоило той уйти из подвала, я тут же прятала великолепие в ящик стола.

При этом я очень люблю яркие платья, короткие шортики, мини-юбочки, босоножки на высоком каблуке. То есть недостатком женственности в принципе не страдаю. Чем вызвана такая нелюбовь именно к бижутерии, я и сама толком не понимаю. Наверное, надо обратиться к психоаналитику.

«Только не к Сумкину!» — тут же взмолился внутренний голос. Вспомнив про психотерапевта, я как-то развеселилась. Интересно, надо ли докладывать Роланду, что любимых украшений не имеется, только нелюбимые? А собственно, зачем? Ладно бы я в самом деле нуждалась в услугах мага для устранения соперницы!

А вот лишняя информация ему ни к чему. И я довольно бодро ответила:

— Свои любимые бусы я дала поносить подруге. Если надо, могу завтра же забрать. Или сгодится что-нибудь другое?

— Если ты любишь какую-то вещь, она подействует лучше остальных. Давай сделаем так. Ты завтра утром забираешь бусы. В полдень я подойду к воротам этого дома, ты передашь мне бусы и фотографию девушки, при мне договоришься с Катюшей о встрече. Остальное я расскажу позже.

Наутро я позвонила Дайге, договорилась, что приду на работу после полудня, и, опять не позавтракав, понеслась в центр города, на главный рынок. Я твердо решила купить первые попавшиеся бусы и выдать их за любимые. Из какого-то суеверия мне очень не хотелось давать магу свои украшения, пусть я даже их толком не носила. В одном из павильончиков я нашла то, что нужно: три ряда жутко безвкусных, зато ярких ядовито-оранжевых искусственных крупных жемчужин, вдобавок перевитых ниточками мелкого сиреневого бисера. На мой взгляд, особу, надевшую такое на шею, следовало этим же ожерельем немедленно удавить. Но мне их не носить, а Роланд пусть пользуется.

Незадолго до полудня я подошла к воротам, у которых маг назначил мне свидание. Роланд опять опоздал минут на десять. Подойдя, он улыбнулся, отпер ворота, мы зашли во внутренний дворик, сели на лавочку.

Я протянула магу фотографию Катюши и свежекупленное ожерелье. В черных глазах Роланда промелькнуло недоумение. Как будто не веря себе, он осмотрел меня с головы до ног, задержал взгляд на ушах без намека на сережки, потом перевел глаза на пальцы без перстней…