Ирина Ульянина - Все девушки любят опаздывать

— Что ты, Наденька, всегда рада тебя слышать!.. Да, а зачем тебе понадобился Кирилл?

— Ах, Кирилл… — вернулась Надя на грешную землю. — Он куда — то пропал. В мастерской не появлялся, в своей квартире — тоже. Его со вчерашнего вечера никто не видел. К тому же он остался должен Евгению некоторую сумму… Может, для некоторых это и не деньги, а для нас!.. — Надежда шумно и возмущенно задышала.

— Не переживай, Надюша, Золотарев обязательно с вами рассчитается, вот увидишь! — обнадежила я подругу. — Он производит впечатление порядочного человека, — заступилась я за незнакомого пьяницу художника.

— Твои бы слова да Богу в уши, — церемонно ответила Краснова. — Беда в том, что и Алла Крымова пропала. Нас с Женей уже истерзали люди из службы безопасности Бориса Лаврентьевича… Это не просто странно, это дурдом какой — то! — в сердцах воскликнула Надя и бросила трубку.

— Что вы там балаболили про Крымова? — сразу навострил уши фотограф.

Я оскорбилась на уничижительное «балаболили» и сказала, что его это не касается. Но сама призадумалась: события приобретали крутой поворот. Похоже, Сашкин «компромат» рос в цене не по дням, а по часам или даже минутам, — ведь он был первым, последним и единственным, запечатлевшим парочку пропавших любовников… Н-да…

— Юленция, в котором часу мы пойдем к твоей тете Тасе? — безмятежно спросил ничего не ведающий папарацци и отправил в рот половинку сваренного вкрутую яйца, смазанного сверху майонезом.

— Что значит — мы? Ты — то тут при чем? — возмутилась я.

— А кто при чем — Гриня? Гриня-а, ау, куда спрятался?! — неуместно заерничал Александр.

Тоже мне, юморист Максим Галкин!..

Я окончательно утвердилась в решении не посвящать фотографа в суть последних происшествий. Однако засмотрелась на это страшилище, раздумывая над тем, возможно ли преобразовать его в прекрасного принца, не снимая при этом собственные очки. Теоретически было бы неплохо появиться на дне рождения тетушки в сопровождении кавалера. Родителям точно было бы приятно, что я пришла не одна, а с поклонником, а то мама из — за моего одиночества испереживалась. Но какой поклонник из жалкого, побитого, обтрепанного Сашки? С таким ничтожеством только милостыню просить…

— Что делать с мясом? Если бы у тебя был топор… — неожиданно прервал он мои размышления.

— Нет у меня топора, отстань! — рявкнула я. — Пусть мясо размораживается в мойке, потом что — нибудь придумаем.

— У тебя ни нормальных кастрюль, ни топора, ни острого ножа нет, — не унимался Сашка. — Как ты так живешь? Какое — то безлошадное хозяйство, — критиковал он устройство моего быта.

— Лучше на себя посмотри! Ты вообще так проголодался, что аж переночевать негде! — заорала я. — Самому — то не стыдно появляться на людях в таком виде? Еще в гости намыливается…

— А я могу побриться, — с готовностью вскочил Санька и чуть не подавился второй половинкой яйца.

— А глаз? А губы? А вся твоя покорябанная рожа?! Люди — то не слепые…

— Ну, придумай что — нибудь, Юленция… Вчера ведь придумывала. Скажешь тете, будто я защищал тебя от бандитов… От Грини!

— От Грини? — Сердце мое защемило, и я истерически воскликнула: — Вот Гриню я бы попросила не трогать!

— Договорились, не буду марать его светлый образ, — моментально дал отступного Санька и схватился за тупой нож. Он решил компенсировать отсутствие сосисок готовностью соорудить и проглотить сорок восемь бутербродов…

…На день рождения мы немножко опоздали. Иначе и быть не могло. Во — первых, все девушки любят опаздывать, и я — не исключение. Более того, я клиническая копуша, постоянно отвлекаюсь на что — нибудь необязательное. Во — вторых, на облагораживание столь дефективного кавалера, как мой папарацци, потребовался не один час. Мне пришлось надеть старый серый плащ на теплой подстежке вместо оставленного в офисе пальто и сбегать к станции метро «Площадь Маркса», в павильон «Гранит» — там есть секции мужской одежды. Сложнее всего было определиться с размером.

— Вы для кого выбираете джинсы? — терзали меня вопросами продавщицы.

— Для мужа, — врала я и не краснела.

— А почему не захватили его с собой?

— Что вы? Мой Саша дико занят, он с утра до ночи вкалывает! — поставила я на место не в меру любознательных девиц. И не переставала надеяться, что когда — то, когда у меня действительно появится муж, ходить за покупками мы будем вместе…

Помимо джинсов я купила рубашку. Не Эрменеджильдо Зенья, конечно, — непритязательное турецкое производство, но мои родители не улавливают разницу между брендовыми шмотками и ширпотребом, для них существенны только целостность одежды и ее опрятность. Чего бы они точно не простили — это дырявой обуви, поэтому пришлось заскочить в бутик Sprandi и потратиться на кроссовки сорок четвертого размера — китайский аналог фирменной модели.

Ну а в-третьих, мы опоздали потому, что, прежде чем отправиться на шопинг, я долго искала заначку. Если вы помните, мой кошелек остался в сумочке, а сумочка — в офисе. Денежные излишки дома я обычно складываю в книги, а книг у меня — тьма — тьмущая, библиотечные стеллажи занимают целую стену напротив окна. Я частенько сама забываю, куда что спрятала, и только благодаря этому средства иногда скапливаются, залеживаются. Перерыла половину томов — и только тогда удалось обнаружить одинокую стодолларовую купюру в толстенном словаре иностранных слов.

Она лежала между триста девяностой и триста девяносто первой страницами, как бы подчеркивая верхним краем звучный термин «монгольфьер». Я прочитала: «Монгольфьер (по имени изобретателей братьев Э. и Ж. Монгольфье — Montgolfier) — воздушный шар, наполненный горячим воздухом; совершил первый полет в 1783 году». Сразу ощутила себя монгольфьером образца 2004 года. Внутри меня — горячо и пусто, я вполне могла бы парить над городом, взирая свысока на мирское бытие. Огромные дома показались бы мне игрушечными замками из песка. А та речка, на которую возил меня Грин, представилась бы небрежно брошенным серо — голубым шелковым шарфиком. И если бы он сидел на берегу с посторонней девушкой, они бы выглядели сущей мелюзгой: мошкой с блошкой!.. Так стоит ли на них тратить сердце, ревновать, плакать, отказываться от еды и питья?! Нет, если бы я была монгольфьером, мою полую, огромную голову подобные глупости не посещали бы…

— Юль, я намазался, — прервал стратосферный полет моих фантазий Саня. К этому времени он стал похож на Шершавый топинамбур — земляную грушу.

Я засмеялась и велела ему сделать очищающую маску из лечебной глины — в надежде, что болячки отвалятся.

— Сиди так пятнадцать минут, потом умойся и нанеси на физиономию толстый слой вот этого. — Я сунула фотографу баночку с регенерирующим кремом и помчалась в «Гранит».