Кейт Лондон - Три поцелуя

Майкл заслуживает женщины, которая сможет родить ему ребенка…

Кло тут же отбросила эту страшную мысль. Майкл может хотеть чего угодно, а она должна выжить. Это ее единственная задача.

Кло сосредоточилась. Сказалась многолетняя защитная реакция — работа в любом состоянии.

«Оздоровительный курорт «Дикие Ивы», — вывела она заглавие. Затем подумала и исправила: — «Клуб здоровья и красоты «Дикие Ивы» — горный оздоровительный курорт», — прочитала она, пробуя на слух сочетание слов. Идеи теснились в голове. Она застрочила ручкой по бумаге, выстраивая основной план курорта.

«Выжить, — думала она, погружаясь в привычную работу, которую делала сотни раз в жизни. — Ничего, кроме желания выжить…»

У нее больше не было времени на посторонние мысли. Ручка скользила по желтой странице блокнота, вычеркивала, добавляла фразы. Она заполнила одну страницу, перевернула и заполнила следующую. Образы вспыхивали перед глазами… Еще одна страница, еще несколько идей…

Майкл не спал с тех пор, как Кло тихо выскользнула из постели, и с трудом удержался, чтобы не позвать ее обратно. Посмотрев на часы, он увидел, что уже четыре утра. Она уже два часа сидела за столом, иногда мерила шагами комнату; слышен был шорох страниц и скрип ручки, порой доносилось невнятное бормотание. Майкла частенько раздражали женщины. Он ненавидел преступниц, с которыми сталкивался по работе, или упрямых судей и адвокатов, но никогда не испытывал неприязни к женщинам, с которыми занимался любовью.

Сейчас Майкла вдруг охватил страх, что Кло бросит его, и он готов был ненавидеть ее за это. Страх был чем-то новым для него, и только эта женщина была способна вызвать в нем такую реакцию. Он боялся, что, побывав на небесах, больше никогда туда не попадет. Потому что Кло могла испугаться, обнаружив, как сильно он ее хочет, как нуждается в ней.

Годы разлуки опять встали между ними. Или нет? Он чертыхнулся про себя. Два часа за бумагами, которые время от времени яростно рвались, ясно говорили, что она злится и хочет уйти от него. «Когда-то Кло поступила проще, — улыбнулся Майкл. — Просто швырнула в меня мячом».

Майкл дрожащей рукой поправил волосы и дотронулся до шрама. В тишине скрипнули стиснутые до боли зубы. Этот ублюдок не любил ее, и Майкл готов был убить сейчас Росса за это. Иметь рядом эту любящую, страстную женщину и иссушить ее равнодушием! Она пыталась сегодня спрятаться от него, но он не мог ей этого позволить. Да и какой мужчина позволил бы?

Ее никогда так не любили, не обнимали и не возбуждали, как он это делал сегодня, это Майкл понял сразу. И что же он сделал? Набросился на нее, как обезумевший голодный бык. Впрочем, они оба сгорали в равной степени, не заботясь ни о чем. В какой-то момент Кло нечаянно сбросила лампу со столика у кровати, а они даже не обратили на это внимания. Она целовала его, кусала, царапала его спину, выгибалась под ним, щедро отдавая себя и забирая его без остатка. Майкл закрыл глаза, вспоминая, как она подчинялась и подчиняла его себе, доводя до исступления своей страстью…

Он задержал дыхание. По идее, его тело должно было бы успокоиться. Но он опять хотел ее. Хотел, чтобы она сейчас лежала рядом с ним, хотел ее целовать, ласкать, трогать, хотел войти в нее и погружаться все глубже, чтобы воспарить на небеса. Майкл сжал кулаки. Что он делает? Хочет опять страдать, сраженный наповал? Мало ему этих лет, когда он фактически не жил, а прозябал без нее?..

Внезапно он обнаружил, что из кабинета не доносится больше ни звука. Сердце его тревожно забилось. Он прислушался. Кресло не скрипело, он не слышал шагов…

Майкл вскочил с кровати, бросился в кабинет — и обнаружил спящую Кло, которая уронила голову на скрещенные руки. В одной из них была зажата фотокарточка в рамке. Майкл осторожно приподнял ее руку, рамка выскользнула и покатилась по столу. Он прихлопнул ее рукой, задняя картонка отскочила, стекло выпало, и еще несколько фотокарточек и негативов вылетели на стол.

Майкл поднял их, вгляделся — и у него прошел мороз по коже. На него смотрело мертвое тело Гаса Балласа, снятое в разных ракурсах. Отец Майкла был любителем, но снимки сделал с профессиональной четкостью. Все детали были ясно видны — отпечатки ног на земле крупным планом, положение неестественно вывернутого тела с разных сторон и углов…

Впечатление было такое, что Гаса бил боксер-тяжеловес. По профессиональной привычке Майкл сразу отметил отпечатки следов. Это были обычные ботинки, без рифленой подошвы и высокого каблука, характерных для западной обуви. Следы кружили вокруг тела, как будто человек любовался своей работой. На одном из отпечатков даже было видно клеймо фирмы.

Сэм Мэттьюз, как хорошо помнил Майкл, всегда носил в стиле Дикого Запада ботинки, отказываясь надевать другие даже в церковь. Он всегда спорил со Стеллой, уверяя ее, что у него нога не приспособлена к другой обуви.

Майкл быстро спрятал фотографии под журналами на полке. Кло явно не видела этих фотографий, иначе бы ни за что не заснула. Майкл понял: Уэйд спрятал сюда эти фотографии специально для него, сделав новые рамки, чтобы привлечь к ним внимание. И даже вложил негативы. Надо найти хорошего профессионала и максимально увеличить все детали.

Осторожно приподняв Кло, Майкл взял ее на руки и нежно прикоснулся губами к ее распухшим губам. Она приоткрыла рот и жадно ответила на поцелуй, застонав во сне. Майкл сразу напрягся, охваченный желанием, и с нежностью посмотрел на красные завитки волос, на маленькие веснушки вокруг переносицы.

— Пора в постель, сладость моя, — шепнул он.

Кло сонно обхватила его руками за шею, и Майкл отнес ее в спальню. «Вот так должно было быть все эти годы…» — подумал он.

— Ложись со мной, Майкл, — пробормотала она во сне, запуская пальцы в его волосы, когда он опустился рядом с ней.

Майкл нежно улыбнулся, подсмеиваясь над собой. У него не было никаких шансов спастись от Кло. Он пристроился поудобнее, обнимая и прижимая ее к себе и вслушиваясь в ее дыхание, пока оно не стало глубоким и ровным. Тогда, убедившись, что она под его защитой, он стал обдумывать все детали увиденных фотографий. Наверняка в других рамках есть еще фотографии, которые отец припрятал для него. Особенно важные, видимо, в той, где лежит засушенная роза.

Так, значит, это отец спрятал фотографии из дела Сэма Мэттьюза и сохранил их вместе с негативами. Вот какое дело он хотел завершить…

— Имя, пожалуйста! — послышался резкий голос Лайма через микрофон охранной сигнализации. Стелла чуть не подпрыгнула от неожиданности и прислонилась к стене.

Она зашла в спальню Кло взглянуть на дочь, прежде чем спуститься на кухню и заняться делами. Но постель Кло стояла нетронутой, а голос Лайма испугал ее.