Светлана Успенская - Посмертная маска любви

А еще изображал из себя пьяного… Ясно для чего — чтобы отвести подозрения. И алиби к тому же — все видели, что он лыка не вяжет, значит, ночью отсыпался. Шофер увез его домой, значит, сможет подтвердить алиби хозяина. Стоп, а что же шофер? Если он его сам вез за город — лишний свидетель, нет, не верю. Как же тогда? Тьфу, ясно, задача для дошкольников — отъехал пятьдесят метров, шофера отправил домой, а сам сел за руль и стал следить.

Но тогда алиби у него нет, шофер скажет, как было… Но скажет ли? Свидетельствовать против хозяина ему смысла нет. Ясно, будет молчать как рыба.

И причина его поступка ясна — деньги. Божко что-то трепал о финансовых претензиях Инги. Все ясно, он решил «одним махом двоих побивахом» — и сохранить капитал, и покончить с затянувшимися отношениями. Как просто: нет человека — нет проблемы. Но не получилось: человека нет, а проблема осталась, плюс милиция начала копать. Концы не удалось припрятать, какая беда!..

Но собака!.. А как же собака, показывавшая чудеса сообразительности и выучки? Почему она не защитила свою хозяйку? Почему она не лаяла?

И я понял, почему не лаяла собака, — она прекрасно знала вошедшего.

Как ему было тошно в последнее время! Он несколько лет уже жил в состоянии непрерывной тошноты. Он не мог избавиться от этого навязчивого ощущения — оно стало постоянным спутником его жизни, таким же постоянным, как стыд, ненависть, боль.

Сидя на заднем сиденье бронированного автомобиля, Александр Абалкин возвращался домой, в свою роскошную пятикомнатную абсолютно пустынную квартиру, туда, где тихо, незаметно, боясь потревожить хозяина, скулила угольно-черная собака, сдирая с обожженных лап повязки с лечебной мазью.

В последнее время, чтобы заглушить непрерывное чувство сосущей тревоги, он заставлял себя работать по шестнадцать часов в сутки. Неимоверными усилиями, адским трудом он сколотил приличный капитал. Его банк преуспевает. Конечно, ему не раскрутиться бы так быстро и не удержаться на плаву, если бы не поддержка братьев Палей. Под их мощным покровительством дела идут как нельзя лучше, деньги крутятся немалые, клиенты валят валом — и какие клиенты!

Конечно, неприятно чувствовать себя обязанным кому-то, хотя бы и школьным друзьям, — но что поделать?.. Попытка тактично освободиться из-под навязчивой опеки близнецов закончилась неудачно. Ему намекнули, что на шахматной доске он, в конце концов, лишь беспомощный король и без защиты может делать только шаг вперед да шаг влево — не уйти ему далеко без мощного прикрытия пробивных фигур.

Но они его плохо знают. Как говорится, дружба дружбой, а табачок врозь! Близнецы не в курсе многих деталей его денежных операций. Они, конечно, регулируют самые крупные финансовые потоки, протекающие через банк, но мелочей не касаются. А между тем мелочи подчас дают куда больше прибыли, чем крупные махинации. Эти мелочи принесли ему ту кругленькую сумму, которая рассредоточена по нескольким хранилищам. Одно из них дома, в этой самой квартире — толстый несгораемый сейф, надежно вмурованный в стену метровой толщины. Да, хорошо строили в прошлом веке! Это вам не хлипкая перегородка современного блочного дома! Ему, Александру Абалкину, не страшны ни грабители, ни вездесущие налоговые инспектора, ни братья Палей — его капитал надежно спрятан, и даже Инга, пусть земля ей будет пухом, не сможет до него добраться, как бы ей этого ни хотелось!

Часть накопленных денег обращена в акции надежных предприятий на предъявителя, часть — в драгоценности, есть и немного наличности. Совсем немного, равно столько, чтобы в случае необходимости срочно выехать за границу по поддельному паспорту и не чувствовать себя там стесненно. Там, в маленьком швейцарском городке у подножия Альп, его ждет симпатичная вилла с бассейном, теннисным кортом, небольшой оранжереей и надежной системой охраны — настоящая мечта удалившегося от дел российского бизнесмена. Правда, вилла пока еще оформлена на Ингу, но теперь, после ее смерти, не будет никаких проблем с перерегистрацией. Но не сразу он займется этим, не сразу… Пусть волнения улягутся, пусть все успокоится… Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло… Ужасные мысли, конечно, но не ужаснее ли было постоянно думать об одном и том же, будучи не в состоянии ни на что решиться…

Машина, посигналив охраннику у ворот на въезде, въехала во двор. Под прикрытием телохранителей Абалкин вышел из автомобиля и направился в подъезд. Давно уже он без охраны ни шагу — обложен, как волк, не знает, откуда ждать удар. Если близнецы что-то пронюхали — милости от них не жди! И сентиментальные воспоминания о светлых днях юности не помогут — табачок-то врозь!

Лифт привычно зажужжал, поднимаясь вверх. Охранники первыми вышли из кабины, открыли дверь, бегло осмотрели лестничную площадку, квартиру и кивнули Абалкину: все нормально, мол… Жалобно повизгивая, из комнаты появился Норд, прихрамывая на все четыре лапы.

Кивком отпустив охрану, Абалкин наклонился над собакой:

— Как дела, дружище?

Пес уткнулся холодным носом в ладони хозяина и приветливо махнул хвостом.

Бедная собака! Чудом удалось ему спастись из огня. Зато теперь Норд будет жить с ним. Домработница выгуляет его днем, когда нужно, накормит, а ему будет хоть с кем поговорить длинными осенними вечерами. Да и как телохранитель пес тоже отлично справится, пусть только лапы заживут и бок…

А завтра опять идти в милицию. Он уже устал от пристального внимания этих пинкертонов. Какого черта они копают, ловили бы лучше бандитов! Он чувствует, кто-то хочет свалить все на него. Но нет, черта с два! Абалкин пока крепко держится на ногах, не подкопаются. Но если только он чуть-чуть пошатнется… Его враги не преминут воспользоваться этим и сровняют его с землей. А сыщики только рады будут закрыть дело на таком приятном для них варианте… Да, ссориться с близнецами сейчас слишком опасно, того и гляди захотят подтолкнуть в спину. Пусть заглохнет сначала история с поджогом.

Телефон так оглушительно заорал в тишине пустой квартиры, что Абалкин вздрогнул. Звонил Копцев.

Через несколько минут разговора Абалкин с облегчением бросил трубку.

Беседа не из приятных. Особенно противен этот соболезнующий, извиняющийся тон. Так разговаривают с родственниками тяжелобольных или умерших. Ему-то, Сереге, всего не расскажешь — он просто не поймет, да и не нужно ему всего знать. Серега переживает, боится, что он будет считать его своим врагом. Было бы из-за чего! Подумаешь, оказался с бывшей его женой в одной кровати — полная чушь. Да хоть с самим Папой Римским!

Еще и Серега вляпался в эту историю… Черт! Предупреждал же его русским языком, не лезь, не суйся — не послушал! Как был, так и остался упрямым, ну прямо среднеазиатский ишак. Чуть не сгорел, дурилка! И надо было это ему? Жизнью рисковал, и только для того, чтобы перепихнуться лишний раз вечерком. Не мог, что ли, подыскать себе более приемлемый объект? Черт, если б знать, что так получится, то не дал бы ему с ней уехать. Придумал бы что-нибудь, отговорил бы… Серега не знает всего, что накрутилось здесь за последнюю пару лет. Мечтатель! Всегда он был таким доверчивым щеночком с идеалистическими взглядами на мир, где ему выжить в нашей жестокой среде. Ну да ладно, все, что ни делается, все к лучшему…