Екатерина Черкасова - Сладкая ночка

— Вы должны убить одного человека.

— О боже! — застонала я, проливая чай на колени. — И зачем же вам я?

— Вы недогадливы, мадам. Сеть наших людей в Лондоне обширна, но есть персона, до которой нам пока не добраться. Вы найдете и убьете этого человека.

От охватившего меня ужаса я не могла пошевелиться.

— Но, может, — робко предложила я, — вы сами справитесь?

— Он очень хитер и осторожен и близко к себе никого не допустит. А вам он будет доверять.

— А если я откажусь? — осмелела я, глядя ему в глаза.

— Придется вернуться в тюрьму и быть осужденной за уголовное преступление, — спокойно произнес Диаб.

— А если я сбегу в Лондоне?

— Мы сдадим вас властям за убийство двух мужчин. Свидетели вас легко опознают, — парировал он.

— О! После здешней тюрьмы это вовсе не страшно! — заявила я.

— Ну хорошо, — вздохнул он. — Это последний козырь.

Полковник приблизил к губам рацию и произнес только одно слово:

— Приведите!

В помещении повисла напряженная пауза. Он молчал, нехотя перебирая бумаги, я нервно грызла ногти. Что за сюрприз приготовил мне этот лис?

В палатку втолкнули худенькую девицу в нелепом измятом вечернем платье. Я узнавала ее, и с каждой секундой в моей груди рос крик, который сначала заполнил все мое существо, а затем выплеснулся наружу:

— Кира!!!

Сколько раз я проклинала себя, что вообще взяла подругу в Лондон! Больших неприятностей мне не доставлял никто!

Кира разрыдалась и бросилась мне на шею. Я гладила ее по голове и повторяла, что все будет хорошо. Просила ее не плакать. Полковник Диаб наблюдал за нами, как мне показалось, растроганно.

— Снова вместе! — иронично прокомментировал он. — Но ненадолго!

Кира, захлебываясь слезами, пыталась мне что-то сбивчиво рассказать. Но я и так знала, что здесь не обошлось без мужчины. Это ее судьба влипать в различные истории с разными мужиками. И они это очень хорошо понимали.

Из сумбурного рассказа подруги стало ясно, что после моего отъезда она оказалась в Лондоне предоставлена сама себе. Саид был слишком занят, чтобы заниматься ею, она его практически не видела. Он только оплатил гостиницу и оставил ей изрядную сумму денег. О боже, бедный Саид не знал, что Киру нельзя оставлять одну. Она тут же влипает в какую-нибудь историю!

К счастью, ей хватило ума написать письма моей и ее маме, сообщить, что из Лондона мы направляемся в археологическую экспедицию, откуда практически нет связи, и передать их с египтологами Пашей и Гришей. Сделав это, моя подруга пустилась во все тяжкие, не слишком обо мне беспокоясь. Только через месяц ее начали терзать сомнения. Кира пыталась выяснить что-то у Саида, но он мрачно молчал. По его виду было понятно, что все пошло не так, как он планировал. Но он пытался успокоить Киру и говорил, что во всем разберется, просто его люди не выходят на связь.

Кира решила не брать все это в голову и продолжала веселиться, неважно, на чьи деньги. Лондон не зря считается тусовочной столицей мира. Кира быстро обросла знакомыми, которые так же весело тратили денежки в ночных клубах. Ее даже посещала крамольная мысль: хорошо бы я подольше не возвращалась. С мыслительными способностями у моей подруги всегда было напряженно, особенно если вокруг кружили красивые мужчины. Она утверждала, что всячески избегала арабов, и водила знакомство только с американцами и европейцами. Однажды Кира познакомилась с потряса-а-ющим мужчиной, красивым, уверенным, интеллектуальным, богатым. Он представился бизнесменом из Франции. Кира влюбилась, как всегда — с первого взгляда. Он так отличался от тех юнцов, с которыми Кира проводила время на дискотеках! Роман развивался стремительно, то есть в течение суток Кира была уже согласна на все. Он пригласил ее в свой дом в Каннах, завалил цветами и увез в аэропорт, где стоял его частный самолет. Она не успела даже переодеться или собрать вещи, не говоря уже о том, чтобы сообщить что-либо Саиду. Время пролетело незаметно, они пили шампанское, ели шоколад и целовались, оставляя друг на друге липкие сладкие следы.

Наконец самолет приземлился, и, к ее изумлению, она оказалась не на цветущем и праздном Лазурном берегу, а на военном аэродроме, затерянном в пустыне. Ей пришло в голову, что их похитили, самолет угнали, но по собранному и деловому виду своего спутника она поняла, что опять попала.

— Попала!! — заревела Кира, все еще обнимая меня за шею.

— Да не реви ты! — Рассказ Киры, надо сказать, возмутил меня. Особенно о том, как она развлекалась, пока я парилась в арабской тюрьме. — Мы здесь не одни.

— Боюсь, что у вас не будет другого времени поговорить. Катуса! — позвал он. — Хоть ваша подруга и еврейка, а она ведь еврейка, я попрошу Катусу, чтобы она обращалась с ней получше. А то, знаете ли, Катуса — палестинка, она ненавидит евреев и всю жизнь с ними воюет.

Прижимая к себе Кирину голову, я вопросительно посмотрела на него.

— Она побудет здесь, пока вы не выполните задание в Лондоне.

Катуса вошла, с презрением оглядела Киру, ее потрепанный вечерний наряд и замерла в ожидании приказаний.

— Посадишь ее в яму, — жестко сказал полковник. — Знаю, тебе это доставит особое удовольствие. Вода и хлеб. И сними с нее этот наряд шлюхи!

Жесткие руки Катусы оторвали от меня Киру. Подруга не поняла того, что по-арабски сказал полковник.

— Это обязательно? — спросила я его в отчаянии.

— Так я буду уверен, что вы все сделаете быстро и точно. Если вопросов нет, можете идти. Вас проводят.

— Есть, — решилась я.

— Слушаю, — полковник внимательно посмотрел на меня.

— Эта девушка, Ясмина… Что с ней будет? Разве она совершила преступление?

— Ох уж эти русские, — рассмеялся полковник, и вид у него был почти добродушный. — Вам до всего есть дело. Лезете в душу, всех жалеете. О себе бы подумали! А девчонка… Она знала, на что шла.

— Но если это любовь! — патетически воскликнула я.

— Какая любовь! Просто тест, который она прошла. Все они подвергаются такой проверке на заключительных этапах. Что ж, видимо, в ваших русских мужчинах что-то есть. Я же считаю, что все вы неисправимо романтичны, во вред себе и делу.

— И что, — я была потрясена этой расчетливостью, — этот инструктор, он знал об этом?

Я напряженно смотрела на Диаба, как будто от его ответа зависела моя судьба.

— О, нет! Он не смог бы сыграть, если бы знал. У нас работают опытные психологи, они умеют моделировать ситуации и управлять людьми.

Я облегченно вздохнула.

— И что с ней теперь будет?

Полковник неопределенно пожал плечами.

Всю следующую неделю меня учили стрелять из разных положений, драться, заставляли бегать, отжиматься, в общем, мне приходилось делать все, что я так ненавидела. Честно говоря, солдат Джейн из меня получался никакой. Мышцы мои были мягонькие и слабые, годные разве что для дискотеки, меня мучили одышка, сердцебиение, боли в спине. К тому же от упражнений в стрельбе я стала плохо слышать на правое ухо.