Яна Розова - Сбывшиеся сны печальной блондинки

— Замерзла, милая? Иди согрею!

— Иду, только надену эту ужасную юбку.

— Но ты и вправду слишком горячая! Суставы ломит?

— Да, но совсем чуть-чуть!

— Слабость есть?

— Да, но…

Я подошла. Приподнявшись, он прижался ухом к моей груди, как раз там, где болело больше всего.

— Покашляй! — велел Олег. — Так. Я не терапевт, но думаю, что у тебя пневмония. Ты перемерзла?

Я вспомнила про подвал и откровенно соврала:

— Нет.

— Ешь хорошо?

— Ну он кормит меня бараниной и такой едой…

— Ясно, — Олег уже вошел в роль лечащего врача. — Ты должна хорошо есть, хоть баранину, хоть что! И надо сделать рентген. И пить антибиотики, но лучше проколоть курсом. Поняла?

— Да.

Я-то поняла, но это нереально! Ханмурзаев, ко всему, еще и не признавал лекарств!

— Милый, здесь дурдом настоящий, — пожаловалась и рассказала все.

Выслушав повесть о жутковатых чудачествах Ханмурзаева, Ведищев решительно сказал:

— Давай сейчас уйдем вместе. Мы сразу смоемся. Нас не поймают. Я думал сначала поговорить с тобой, придумать план, но тебе оставаться нельзя! Ты болеешь и в этой обстановке просто рехнешься. Сможешь слезть по винограду?

— Я не пойду, — вздохнула, — Ханмурзаев грозит убить детей Карины. Не будем об этом, я не хочу плакать сейчас, когда мне так хорошо. — Я поцеловала Олега в губы, он улыбнулся вполне удовлетворенно и начал одеваться. — Но, знаешь, здесь есть один человек, который, возможно, мне поможет. Нам надо как-то поддерживать связь. А где ты был весь месяц?

Оказалось, тогда, в тот страшный час, когда дантист находился в своем кабинете, его посетило прозрение! Увидев в окно отъезжающие грузовики с компонентами бинарного зарина, он подумал: «Вот чья-то смерть едет в этих машинах!» Причем смерть не одного человека, а сотен мирных людей! И когда Ведищев, убедившись, что моей жизни ничего не угрожает, и решив, что от него, живого, будет больше пользы, покинул свою клинику через окно туалета, он решил: террористы не должны получить этот заказ! Срочно нужен был телефон, причем мобильный и с роумингом до Москвы. Олег вспомнил о моем «любовнике» — Игоре Садкове. Зная, что тот проводит презентацию на «химии», Ведищев разыскал его в зале, рассказал вкратце о произошедшем и воспользовался его телефоном. Связался доктор со своим постоянным клиентом, большим чином в московском управлении ГИБДД. Сигнал был принят, и опасные грузовики застряли на посту ДПС на западном выезде из Гродина. Посредника в грузовиках не было. Оказывается, он разделил свою колонну на две части, по признаку вывозимого. Один вид составляющего бинарное оружие предполагалось вывезти по западной дороге, а другой — по восточной. Сам Посредник сел в машину, идущую на восток. Планировалось, что машины, следующие по западному шоссе, обогнут Гродин по объездной и колонна продолжит следовать до пункта назначения в полном составе. Когда грузовики задержали на ДПС, Ведищеву удалось, хотя бы на какое-то время, сорвать план Посредника.

Чтобы закрепить успех, нужна была тяжелая артиллерия, и она подоспела благодаря помощи Игоря Леонидовича. На этот раз пришла его очередь тряхнуть старыми связями и призвать на помощь своего бывшего тестя, генерала КГБ в отставке, который сумел организовать нужную встречу. Ведищев отправился в Москву.

Олег так и не понял, с кем он встречался. Двое обыкновенного вида веселых парней подхватили его в аэропорту и отвезли в обычную квартиру в Бутове. Там седой мужик предпенсионного возраста, в сером костюме и очках, расспросил Ведищева обо всем, включая роль Ханмурзаева и мое вынужденное присутствие у него в доме. Вероятно, в качестве заложника — так Олегу представлялась ситуация на тот момент. Потом те же парни отвезли дантиста снова в аэропорт и посадили в самолет. На прощание парни сказали, что он не узнает о результатах операции по задержанию Посредника, но пусть не расстраивается, органы сделают все, что надо. Это все.

— В Гродине я прятался, снял комнату в частном секторе и отсиживался пару недель. То есть сначала выяснил, что с тобой.

— И много узнал?

— Последил за домом Ханмурзаева. Видел его утренники и видел тебя в окне. У меня оптика крутая. Да, а платок тебе не идет! Не носи больше.

Если бы я могла! Не все разузнал Ведищев о моей нынешней жизни, но это к лучшему.

— Я знаю, что он собрался на тебе жениться, и знаю, что ты против, потому что у тебя есть любовник.

— Какой любовник? — изумилась я. Может, он в свой бинокль увидел, чего не было?

— Я, — сказал он веско и весело. Хорошо шутить, когда это не грозит тебе мордобоем.

Мы уже стояли у окна, пришла пора расстаться. Меня снова трясло от холода, прижавшись к Ведищеву, закрыла глаза, вдыхая и стараясь запомнить его родной запах.

— Тебе надо хотя бы аспирин пить, милая. Пообещай, что будешь лечиться!

— Обещаю, — сказала я и скрестила пальцы за его спиной.

Он тяжело вздохнул и оторвался от меня. И лучше бы я умерла в тот момент, потому что оставаться в кошмаре, в логове спятившего бандита было теперь для меня хуже смерти.

— Я вытащу тебя отсюда, обещаю! Только придумаю как — и вытащу! Верь мне и береги себя, — Уже забравшись на подоконник, Олег прошептал мне хитро: — А с Игорем у вас ничего не было, он сам мне сказал! — и исчез из поля зрения.

«Предатель этот Игорь!» — улыбаясь, думала я, следя, как умник Ведищев откармливает догов Ханмурзаева копчеными сосисками в натуральной оболочке. Привычка кормить голодных помогла ему в трудной ситуации.

После визита доктора несколько дней была не в себе, думая о своем, вспоминая, мечтая и надеясь. Я будто растаяла и испарилась из ада, оставив здесь только земную оболочку. Олег изменил меня, освободил и преобразил. Теперь и впрямь не нужен стал камуфляж из белых волос, косметики и шикарных тряпок, прикрывающий внутреннюю пустоту. Рафик отобрал его у меня, а я и не жалела! Была до краев заполнена любовью, ее ощущениями, ее радостью, болью, негой и восторгом. Я улыбалась своим новым воспоминаниям, тому, что случилось на ковре под окном, когда Олег был со мной, во мне…

Ханмурзаев, занятый собой, ничего не понял, а вот хитрый, всегда улыбающийся Камиль заметил перемену. Можно ли ему довериться? Вот мучительный вопрос! Он искренне любил Рафика, переживал его капризы как тяжелую болезнь и надеялся на выздоровление.

Иногда нам удавалось побеседовать наедине, но очень редко. Только вскоре мы придумали повод для общения, выглядевший абсолютно невинно в глазах хозяина и его орлов. Я попросила высочайшего разрешения сидеть в солнечную погоду хоть недолго на балконе, сказав, что мне не хватает тепла и воздуха. Ханмурзаев, внимательно рассмотрев мое бледное лицо и синюшные ногти, позволил эту вольность.