Саша Суздаль - Мушкетёр Её Высочества

— Мы улетаем! — бросил он своему помощнику.

— Куда? — не понял Ламбре.

— В Киев.

Все ждали двадцать восьмого ноября, надеясь на то, что Нукович в Вильнюсе, на саммите восточного партнерства, подпишет соглашение об ассоциации. Беатрис с утра до вечера пропадала на площади Независимости, куда опять переместились митингующие.

Расписание её жизни напоминало военную службу: позавтракав с утра в отеле, Беатрис шла в местный супермаркет и покупала ящик печенья, который тащила на площадь Независимости и отдавала на кухню митингующим. Её уже заприметили и с удовольствием пускали погреться в палатки и поговорить.

Русский язык Беатрис заметно улучшился, а некоторые слова она могла произносить на «Крайнском», вызывая весёлый смех слушающих. Вечером усталая Беатрис писала репортаж и посылала его вместе со снимками. А потом падала и засыпала, без задних ног и передних лапок.

Несколько раз звонила Клер из посольства Франции и интересовалась её делами. Видимо, по поручение посла, Алена Реми. Когда Беатрис рассказала Клер о своей жизни в Крайне, та долго смеялась и назвала её «бунтаркой».

На брошенное случайно «мы с Димой», Клер тут же отреагировала и с большим интересом принялась расспрашивать, кто такой «Дима».

Дмитрий оказался проблемой для Беатрис. Он не появлялся несколько дней, и она по нему ужасно соскучилась, понимая, что влипла, как муха в мёд.

А всё потому, что после последнего разрыва с Морисом думала, что все мужчины – сволочи, и неожиданное участие Дмитрия в её жизни застало иссечённое сердце врасплох.

Пятница, двадцать девятого ноября стало самым печальным для митингующих, так как все поняли, что Нукович не собирался подписывать соглашение, а торговался за деньги, которые можно «дерибанить». Унылое настроение митингующих передалось и Беатрис, так ждавшей Дмитрия, как протестующие чаяли подписания соглашения.

К вечеру собралось много народу, на митинге выступали лидеры оппозиции, но стало ясно, что ближайшее будущее Крайна – мрачная и деспотично-олигархическая страна без какого-либо намёка на демократию.

Беатрис не хотелось ехать в отель, поэтому она спустилась в «Макдональдс» на площади, выбрала салат и десерт, которые долго мусолила, согреваясь. Знакомые студентки пригласили её за свой стол, и Беатрис с удовольствием подсела к ним, так как в компании лучше, чем одной. Девушки собирались ночевать на площади, потому что завтра выходной, и Беатрис решила, что лучше провести ночь с ними.

Когда, после выступления лидеров оппозиции, основная масса митингующих разошлась, оставшиеся, в основном студенты, грелись у горящих бочек, распевали песни и балагурили.

Беатрис, прокопченная дымом, пела вместе со всеми, ощущая себя востребованной в данную минуту и чувствуя, что с этими людьми ей хорошо. Даже спать не хотелось, точно выпила несколько чашек кофе.

Неожиданно Беатрис увидела, как со всех сторон, точно тени, возникли фигуры бойцов «беркута», в шлемах и полной экипировке, которые сразу же принялись дубасить студентов палками. Поражённая такой жестокостью, Беатрис принялась щёлкать фотоаппаратом, а окружающие запели гимн, который перекрывал треск палок и крики боли.

Возле стелы Независимости бойцы «беркута» окружили митингующих, взобравшихся вверх, и били, без разбора, всех подряд. К Беатрис и тем, кто окружал горящую бочку, с поднятыми палками мчались милиционеры, и она поняла, что сейчас будет что-то страшное.

Кто-то дёрнул её за руку, и она вскрикнула, испугавшись, а когда обернулась, то увидела Дмитрия, тянущего её в сторону. Все бросились врассыпную, но впереди уже стояли тенями бойцы из «беркута»

— Дима, — воскликнула она, обрадовавшись, но Дмитрий даже не улыбнулся, а тянул её за собой. Впереди выскочил один из «беркутовцев» и Дмитрий, взмахнув рукой, ударил его по глазам. Тот упал, схватившись за лицо. Следующего бойца он легко толкнул, но тот полетел, как подкошенный.

«Ничего себе!» — подумала Беатрис, удивляясь, но в туже секунду острая боль охватила голову и она потеряла сознание.

— Стреляю без предупреждения, — сказал остановившийся Дмитрий, выставив правой рукой пистолет, а левой вытащив удостоверение, которое сунул под нос догнавшему «беркутовцу».

— Не горячись, полковник, у нас приказ, — сказал тот подсвечивая фонарём документ Дмитрия, а подскочивший напарник, который ударил Беатрис, зло промолвил:

— Нам твоя ксива по бараба ... — но не договорил, так как Дмитрий рукояткой пистолета коротко стукнул его по лицу, так что хрустнули зубы. «Беркутовец» свалился под ноги, а Дмитрий передёрнул затвор.

— Две минуты, чтобы здесь была машина, — сказал он, направив пистолет в побелевшее лицо милиционера. Тот включил рацию и сказал:

— Машину на Городецкого.

— Отвезёшь, куда скажет, — сообщил он водителю подскочившей милицейской машины и спросил у Дмитрия: — Помочь?

— Я сам, — сказал Дмитрий, поднимая Беатрис и укладывая её на заднее сиденье.

— Сидение не замарай, — сказал водитель, но под холодным взглядом Дмитрия только спросил: — Куда?

— На Богдана Хмельницкого.

На городской станции скорой помощи Дмитрий подхватил Беатрис на руки и понёс в приемный покой, бросив милиционеру у машины: — Жди!

Дежурный врач, миловидная женщина, увидев разбитую голову Беатрис, только спросила: «Где же её так?» — на что Дмитрий ответил: «Быстрее работайте, сейчас других привезут». Когда врач обработала рану, Беатрис пришла в себя.

— Где я? — спросила она, оглядываясь.

— Не разговаривай, ты в поликлинике, — ответил Дмитрий, и спросила у врача: — Ей можно домой?

— Самое лучшее для неё – это сон, — сказала врач, — но утром необходимо показаться специалисту. Она написала справку и подала Дмитрию:

— Держите!

— Я пойду сама, — возразила Беатрис, когда Дмитрий поднял её на руки и понёс к машине.

— Не спорить, — сказал Дмитрий, и она склонила свою забинтованную голову к нему. Дмитрий сообщил милиционеру свой адрес, и они понеслись по ночной столице в направлении Голосеево. Отпустив недовольного милиционера, Дмитрий поднялись на третий этаж, в свою квартиру и сразу же отнёс Беатрис в спальню. Не стесняясь, принялся её раздевать. Впрочем, Беатрис не сопротивлялась.

— Спи, — сообщил он ей и добавил: — Дверь я не закрываю, если что нужно – зови.

Через некоторое время, Дмитрий, лежащий на диване в другой комнате, услышал: — Дима!

— Что? — появившись перед ней в трусах, спросил он.

— Ложись со мной, — попросила она. Дмитрий забрался в кровать, пытаясь оставить больше места Беатрис. Она положила забинтованную голову на плечо, а руку ему на грудь и, удовлетворённо вздохнув, заснуласнула.