Елена Яковлева - Уйти красиво

Поздняков медленно ехал по улице, не теряя из виду высокую и стройную прелестницу в оранжевом, красиво и уверенно вышагивающую по тротуару. Мужские взоры, полные желания, скрещивались над ней, словно шпаги, а она, не обращая на них ни малейшего внимания, торопилась к какой-то ей одной известной цели. Впрочем, куда направлялась Лолита — а это была именно она, — выяснилось очень скоро. Девушка торопливо засеменила вниз по ступенькам в метро, и сквозняк, исходящий из глубины подземки, жадно подхватил ее густые темные кудри.

Поздняков, чертыхаясь, почти на ходу выпрыгнул из машины, захлопнул дверцу и, забыв о больной ноге, вприпрыжку помчался вдогонку за ней. К счастью для сыщика и к несчастью для Лолиты, ее высокий рост, яркая внешность и экстравагантный наряд не позволили ей затеряться в толпе спешащих домой с работы обывателей. Они обтекали ее серой, безликой массой. Пожалуй, доктору Рудневу было от чего сойти с ума! Девушка пересекала вдоль вестибюль станции, и Позднякову даже показалось, что она собирается, поднявшись по эскалатору, выйти на противоположной стороне. Странный поступок, но попробуй пойми, что на уме у красивых молодых особ. Неожиданно Лолита резко повернулась и стремительно вошла в вагон поезда, направляющегося к центру. Поздняков едва поспел за ней, и ему пришлось напрячься, разжимая резиновые присоски дверей. Шумно дыша, он упал на сиденье, почем зря ругая вероломную Лолиту, которая своими повадками напоминала агента 007, уходящего от «наружки».

Чертова девчонка как ни в чем не бывало стояла в трех метрах от него и, взявшись за поручень, задумчиво следила за собственным отражением в темном стекле вагона. Позднякову был хорошо виден ее тонкий отнюдь не славянский профиль, надменная линия крупного чувственного рта и большие цыганские серьги в ушах. Каждый раз, когда вагон покачивало на перегонах, ее красивая головка с густыми черными волосами, словно нехотя, слегка откидывалась назад.

Она столь же неожиданно выпорхнула из вагона, но Поздняков, уже готовый к ее штучкам, сорвался с места, точно спринтер с низкого старта. Он позволил ей идти в пяти шагах впереди, замедляя шаг, когда она ни с того ни с сего принималась что-то разыскивать в сумочке. Он проводил ее до выхода из метро, поднялся вместе с ней на улицу, где ему в лицо неожиданно ударило яркое солнце, сумевшее-таки к концу дня пробить толщу облаков. В первое мгновение сыщик зажмурился, но поспешил поскорее проморгаться, чтобы не упустить из виду коварную Лолиту.

Лолита пересекла улицу под красноречивыми взглядами владельцев автомобилей, выстроившихся на светофоре, остановилась на минуту у витрины парфюмерного магазина, понюхала розы, что продавались на улице, и свернула в переулок, в котором сам Поздняков был не далее чем вчера. Такое совпадение показалось ему подозрительным. А Лолита, будто задавшись целью интриговать его и дальше, подошла к знакомому ему Дому моделей Виолетты Шихт. Решительно толкнула рукой стеклянную дверь. Если Лолита пожаловала сюда, чтобы заказать что-нибудь сногсшибательное «от кутюр», то это следовало бы расценивать в качестве злой иронии судьбы, издевки над сыщиком-пенсионером.

— Любопытно, очень любопытно, — пробормотал себе под нос Поздняков, соображая, как ему поступить дальше.

Можно было, конечно, последовать за Лолитой, но в таком случае он мгновенно бы лишился маневра, поскольку охранник на входе, который его, несомненно, запомнил, наверняка немедленно поставит в известность начальницу о его появлении на ее суверенной территории. Поздняков решил подождать, когда девушка выйдет, и проследить за ней дальше. А по возможности и побеседовать с ней. Поэтому он купил газету и устроился под пестрым зонтиком летнего кафе, откуда он мог видеть всю улицу, вход в Дом моделей и даже его застекленное фойе. Выгодное преимущество — все равно что наблюдать за пристрелянным плацдармом с господствующих высот.

Он успел разглядеть, как Лолита пересекла стильный вестибюль Дома моделей, уставленный кадками с искусственной растительностью, и скрылась. Последнее, что он увидел, — стройные загорелые ножки, мелькнувшие в рискованном разрезе апельсинового платья, когда девушка поднималась по мраморной лестнице.

Отсутствовала она около получаса, не оставив ему ничего более увлекательного, кроме как созерцать неспешную жизнь раскормленных городских голубей, лениво фланирующих по асфальту в поисках съестного. Зато окончание ее визита в Дом моделей ознаменовалось громкими возгласами в вестибюле.

— Чтоб вы все здесь провалились! Нет, чтобы ваша шарашка погорела вместе со всем барахлом! — выкрикнул высокий женский голос.

Позднякову показалось, что гневную тираду выдала Лолита.

А какая-то другая женщина спокойно, но с изрядной долей брезгливости произнесла:

— Сергей Иваныч, проводите, пожалуйста, посетительницу к выходу, а то как бы она не заблудилась.

Поздняков узнал голос Виолетты Шихт, хотя увидеть ее ему не представилось возможным. Она стояла на лестнице, и в поле зрения сыщика попадали только ее лаковые туфли.

Охранник подхватил под локоть упирающуюся девушку и потащил к стеклянной двери. Делал он это с рвением омоновца, разгоняющего несанкционированный старушечий рынок возле метро. Позднякову стало даже жаль мексиканистую Лолиту. Оказавшись за дверью, она крепенько выругалась, но не слишком складно, и Николаю Степановичу стало ясно: к ненормативной лексике девушка обращалась в крайне редких случаях. Потом пару раз стукнула каблуком по стеклянной двери и, понурившись, поплелась по улице. Поздняков оставил газету и, втянув голову в плечи, пошел за Лолитой.

А та, похоже, брела в никуда, то ускоряя шаг, то замедляя, то вообще замирая на месте, точно впадая в необъяснимый транс. Идти за ней было одно мучение. Наконец она, видимо, приняла какое-то решение и заторопилась. Ускорение, как оказалось, ей придал троллейбус, затормозивший на ближайшей остановке. Пыхтящий Поздняков, проклинающий и резвую Лолиту, и свою больную ногу, опять с трудом запрыгнул в последний момент на подножку троллейбуса.

Народу в салоне было раз, два — и обчелся, но девушка не выказала ни малейшего подозрения по поводу его присутствия. То ли она не отличалась наблюдательностью, то ли настолько ушла в свои проблемы, что не обращала внимания уже ни на кого. Она села на сиденье на солнечной стороне салона, хотя хватало мест и в теньке, и уставилась в пыльное окно с отрешенным, потерянным выражением на лице. Так они проехали три или четыре остановки, после чего Лолита вышла из троллейбуса, словно в прострации. Поздняков безмолвно проследовал за ней, как верный пес за хозяйкой.