Брэм Стокер - Врата жизни

Леонард молча, в недоумении взглянул на отца, а потом на бумаги. Это были счета по его долгам. И каждый был закрыт. Повисла пауза.

– Насколько могу судить, – сказал мистер Эверард, – по непонятным причинам все эти люди вдруг решили, что не имеют к тебе больше никаких претензий, – несколько мгновений он молчал, а потом заговорил снова, на этот раз резко: – Ты заплатил ювелиру? Сегодня понедельник.

Леонард без лишних слов вынул из кармана сложенный вдвое листок. Он медленно развернул его и разгладил края, а потом передал отцу. Тот уже по жесту сына понял, что долг уплачен. Мистер Эверард взял счет, надел очки и прочитал документ. Убедившись, что документ в порядке, джентльмен удовлетворенно кивнул.

– Хорошо!

Он по многим причинам был доволен оплатой этого долга. У мистера Эверарда и вправду было слишком мало средств, и он не мог позволить разорительное поведение сына. Кроме того, он опасался, что просроченные долги вынудят кредиторов обратиться в суд, а это приведет и к общественному скандалу, и к дополнительным финансовым потерям. Теперь ситуация выглядела более благополучной, но тревога оставалась. А потому он продолжил разговор:

– Я рад, что ты рассчитался с долгами!

Леонарда смутила такая категорическая формулировка. Он молча достал из кармана еще один документ и передал отцу, не разворачивая. Мистер Эверард прочитал его и вежливо вернул, снова сказав:

– Хорошо!

Несколько мгновений в комнате застыла тишина. Потом отец снова заговорил:

– А что с остальными долгами? Ты их заплатил?

Леонард ответил с подчеркнутым спокойствием, граничившим с вызовом:

– Еще нет, сэр! Но в настоящее время я решаю эту проблему. Я со всем разберусь, и докучать мне больше не будут, – он подразумевал кредиторов, но фраза прозвучала двусмысленно, словно он указывал и отцу на его навязчивость.

Мистер Эверард нахмурился и слегка покраснел.

– Когда счета будут оплачены? – а когда Леонард помедлил с ответом, отец продолжил: – Я имею в виду тех, кто писал мне. Мое имение не будет служить залогом по этим долгам, но поскольку у тебя нет других доходов, кроме тех, что я сам тебе выделяю, выданные тебе кредиты все равно ложатся грузом на мои счета, а не на твои. Следовательно, эти проблемы напрямую меня касаются, и я имею право знать, что происходит.

Манера, с которой отец говорил, заставила Леонарда вновь испытать страх, он понимал, что сложившаяся ситуация может угрожать его шансам получить наследство. Юноша поспешил с ответом:

– Конечно, сэр, вы все будете знать. В конце концов, все мои дела в равной мере ваши!

– Сильно сомневаюсь. Иные твои дела могут возмущать меня и даже наносить ущерб моей чести. И я не готов принимать на себя ответственность за каждый твой поступок. Сам стелешь – самому и спать!

– Все будет в порядке, сэр, уверяю вас. Все мои долги, и те, о которых вы знаете, и некоторые другие, в скором времени будут оплачены. Я все улажу в ближайшее время.

– Как скоро? – сурово спросил отец.

– Мне понадобится несколько дней. Ручаюсь, что в течение недели все наладится.

Мистер Эверард встал и, прежде чем направиться к двери, твердо заявил:

– Будь любезен сообщить мне, когда рассчитаешься с последними долгами. После этого мне надо будет кое-что тебе сказать!

Не дожидаясь ответа, джентльмен покинул комнату и удалился в свой кабинет.

Леонард вернулся к себе и занялся систематическими, но бесплодными поисками письма Стивен. Он был уверен, что оставил его где-то в комнате. Письмо было в кармане, потом он показал его Гарольду… Нет, он точно забрал письмо назад и положил в карман! Однако ни в кармане, ни на столе его не было. Следующие пару дней юноша провел в состоянии нарастающей тревоги. Он не решался идти в Норманстенд без письма. Он подумал, что надо подождать, пока его позовут, а там будь что будет.

Вернувшись из Лондона, мисс Роули сообщила Стивен, что заплатила ювелиру и, помимо счета для мистера Леонарда Эверарда, взяла копию, которую привезла для племянницы в качестве меры предосторожности и свидетельства траты ее денег. Предусмотрительная леди позаботилась о том, чтобы в документе было черным по белому написано: за мистера Леонарда Эверарда, эсквайра, деньги внесла мисс Летиция Роули. На втором экземпляре стояла та же помета и указывалось, что это точная копия оригинала.

– Зачем все это, тетушка? – с удивлением спросила Стивен.

– У меня свои причины, дорогая, и весьма важные! – спокойно ответила почтенная дама. – Вероятно, однажды я тебе все расскажу, но пока прошу тебя не расспрашивать меня об этом. У меня серьезные основания. Стивен, разве ты не можешь просто довериться мне?

Тетушка говорила так ласково и так тепло и нежно смотрела на девушку, что та не могла возражать. Она лишь обняла пожилую даму и поцеловала в щеку. Затем, положив голову на плечо тетушки, вздохнула и произнесла:

– О, дорогая моя, ты даже не представляешь, как глубоко я доверяю тебе! И ты можешь целиком и полностью полагаться на меня!

На следующий день женщины долго обсуждали порядок уплаты долгов Леонарда. Ни одна из них не высказала вслух негативных оценок и не комментировала размеры долга или его статьи. Лишь один раз мисс Роули заметила:

– Нам следует попросить о существенных скидках. Эти ростовщики – настоящие кровопийцы! Но я уверена, что можно едва ли не половину процентов снять, если выплачивать все единовременно и хорошенько поторговаться. Что касается ювелиров… – покачав головой, она заявила, что в четверг отправится в город и нанесет визиты кредиторам и торговцам.

Стивен попыталась возразить, но тетушка была настроена самым решительным образом. Она взяла племянницу за руку, нежно погладила тыльную сторону ее ладони и сказала мягко, но не допуская споров:

– Оставь урегулирование этих дел мне, дорогая! Все будет уплачено, как ты того желаешь, но позволь заняться этим мне.

И Стивен уступила. Такая податливость была для нее настолько нехарактерна, что сердце пожилой дамы дрогнуло, она поняла, что чувства ее любимицы задеты. Ну что же, мисс Роули знала, что огорчения и испытания заставят смягчиться властную натуру девушки и могут пойти ей на пользу. И хотя она искренне жалела подопечную, говорить об этом сочла неразумным.

Состояние Стивен в эти дни было горьким и печальным, а потому она старалась занимать себя текущими делами, рутиной, которая могла отвлечь ее от размышлений. Однако она не могла избавиться от воспоминаний о Леонарде и связанной с ним опасности. Гораздо глубже и серьезнее были ее сожаления о ссоре с Гарольдом. Это была не просто печаль или тревога, а истинный страх и опустошенность. С тех пор, как он покинул рощу, Стивен не имела от него никаких вестей, и это само по себе было странно. На протяжении всей ее жизни он был где-то рядом. Если она оставалась дома, он тоже был дома, если он уезжал, то не дольше, чем на день – за исключением времени его учебы в университете. Потом Стивен услышала от тетушки, что стало известно о его отъезде в Лондон и о том, что он так с тех пор и не вернулся. Стивен была слишком напугана, чтобы начинать расспросы. Она боялась услышать неприятные новости – именно это сдерживало ее. Кроме того, она опасалась, что ее интерес может привести к тому, что на свет всплывут обстоятельства их ссоры. Она и сама не хотела вспоминать эти обстоятельства. Она чувствовала, что еще придет время вернуться к воспоминаниям и обдумать их заново, но не готова была к новой волне боли и стыда.