Валерия Бурневская - Бухта Ольга

В лесу было тихо. Лишь шуршание сухих иголок и листьев под ногами нарушало тишину. Ночь окончательно опустилась на землю, и ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки.

«Так недолго и ноги переломать… – ёжась от страха и холода, подумала я. – Придется устраиваться на ночлег здесь».

Мне не хотелось оставаться в лесу, а тем более ложится спать. Страх гнал меня вперёд к шоссе (или, наоборот, от него? Этого я не могла определить). Но я понимала, что продолжать движение в темноте было просто опасно. Даже, если я хочу запутать следы, чтобы не оказаться лёгкой добычей для лесных хищников. Я не знала, кого мне нужно было больше бояться: волков, тигров или двуногих тварей.

«Какая собственно разница – в чьей пасти погибнуть: волка или тигра? Хотя может жадные до наживы китайцы уже истребили наших тигров? – Собирая еловые ветки и устраивая себе ложе для ночлега, тщетно надеялась я.

Я помню, как в школе биологичка рассказывала нам, что тигров в природе осталось всего 300 особей.

«А я ещё жалела бедных кошечек! Вот дура! За прошедшие годы, китайские браконьеры, положим, истребили ещё штук 100. Но ведь осталось 200 тигров! Да, мне за глаза хватило бы и одного! Или пары хищников в человечьем обличье!» – С такими невесёлыми мыслями, я забралась под лапы раскидистой ели, и улеглась на ложе, навалив сверху еловых веток.

Я лежала и, вслушиваясь в звуки ночного леса, старалась ни о чём не думать. Надо дать уставшему телу отдых. Мне казалось, что я ни за что не смогу уснуть, ни при каких обстоятельствах!

Но постепенно, волнение и усталость взяли своё. Меня сморило…

И мне приснился сон….

***

Маньчжурия, февраль 1944 года.

…Прошёл месяц как разведрота Василия и Ольга вернулись с задания, с побережья Бухты. С той памятной поездки влюблённые почти не расставались (насколько позволяли военные будни). Несмотря на то, что в 1942 году вышел приказ, запрещающий амурные дела на фронте. За нарушение приказа, в наказание, их могли даже разжаловать в рядовые. Все понимали – войн войною, а жизнь берёт своё…. Никто не мог знать: сколько дней, часов, минут отпущено на войне для счастья влюблённым. Никому не дано было предугадать, кто из двоих не вернётся из боя….

Почти все в роте, во главе с командиром, сочувствовали влюблённым. Они озорно подмигивали влюбленным, пряча улыбки в усы и бороды, и никто не донёс на них комиссару…

Когда ГАЗ Ольги не вернулся с очередного задания, Василий направился в командный пункт. Заведующий штабной канцелярией – невысокий молодой лейтенант с недобрым лицом – со скрытым злорадством посмотрел вслед Василию. Ему давно нравилась Ольга. Но он не решался открыться ей и любил её молча.

– Я знаю, где её искать, – тихо, но твёрдо произнёс Василий, буравя колючим взглядом, усталое небритое лицо подполковника.

– Да, где ж ты её сейчас найдёшь, ночью? Смотри, какая темень в лесу! Дождись хотя бы до рассвета!

– Нет. Её машину обстреляли квантунцы. А вдруг она ранена? – Василий даже думать не хотел о том, что его любимая могла погибнуть или сгореть в машине, полной боеприпасов! – Ночью будет сильный мороз. Я должен найти её как можно скорей.

– Ладно, чёрт с тобой! Отправлю с тобой пятерых бойцов. Пойдёте цепью, прочёсывая лес. Если до утра не найдёте…

– Мы найдём!

– Ладно, ладно…. Покажи, в каком квадрате собираешься искать Ольгу… – подполковник раскрыл перед Василием планшет с картой местности, на которой их участок фронта был разбит на квадраты, с обозначенными на них цифрами. Эту секретную карту, или скорее план местности, с условными обозначениями каждого участка леса, кустарника, оврага, с подробной дислокацией размещения воинских частей и складов боеприпасов, он никогда не показал бы сержанту, если б не исчезновение Ольги..

Он нашёл её под утро – раненную, замерзшую. Наплевав на меры предосторожности (квантунцы могли заметить дым от костра) Василий быстро разжег костёр, вскипятил воду, промыл и перевязал рану. Затем напоил Ольгу горячим чаем. Тесно прижавшись друг к другу, они дожидались рассвета и помощи.

– …Вот закончится война, разобьем гадов-фашистов, и увезу я тебя к себе на родину, на Брянщину. Там красотища, леса непроходимые…

Оля жалобно всхлипнула. Василия этот полу-вздох, полу-стон резанул ножом по сердцу.

– Потерпи, милая! Скоро рассвет….

– Не надо… про лес… – чуть слышно выдохнула Оля.

– Понял, не буду.

Вдруг, во тьме, в лесной чаще, сверкнула пара ярких, враждебных угольков и раздался протяжный волчий вой. Его тут же подхватили другие хозяева тайги.

«Волки! Всё-таки выследили нас! По следу идут…» – со страхом подумал Василий.

Страх он испытал не за себя, а за Олю. Василий почувствовал, как она в страхе прижалась к нему, с ужасом вслушивалась, словно загипнотизированная, в волчий вой.

«Февраль…. – вспомнил Василий. – Месяц волчьих свадеб…»

– Не бойся, близко к костру они не подойдут. – Он старался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее. – Волки – создания справедливые и чистые, недаром их называют санитарами лесов.

Оля заметно расслабилась.

– Волк – это, в первую очередь, высший символ свободы в животном мире, он никогда не предаст стаю. Если волк и волчица образуют пару, то их союз практически никогда не распадается.

Василий опустил голову и в неярком свете догорающего костра увидел её глаза. Как будто две звездочки спустились с небес и зависли в полуметре от земли. Они сверкали с такой любовью и верой, что он понял: ни война, ни стаи волков, ни смерть – никто и ничто на Земле, не способны уничтожить их! Они должны спастись, чтобы осветить этот мир своей всеобъемлющей, всепоглощающей, неземной Любовью! Они не могут умереть! У них впереди целая жизнь!

«Я спасу тебя, чего бы мне это ни стоило! Сам погибну, но тебя спасу, моя любимая»!– стиснув зубы, дал себе зарок Василий. В ответ из таёжной чащи раздался пробирающий до глубины души волчий вой. Словно, серый был с ним согласен: когда перед волком стоит выбор спасти самку ценой своей жизни или спастись самому, он делает свой выбор в пользу самки – продолжательнице рода. Сам погибнет, но не даст умереть волчице. Таков закон природы.

На чёрном небе начали тихо таять звёзды и над верхушками леса вскоре зарозовел небосвод.

«Мы пережили эту ночь, мы спасены!» – с облегчением подумал Василий, закидывая снегом костёр и сооружая для Оли импровизированные сани-носилки.

– Ну, с Богом! – сказал Василий, и они отправились в путь.

Ольга была слаба: сказывалась большая потеря крови. Она тяжело дышала и тихо стонала.