Оксана Семык - Капкан на охотника

Возможно, во всём виновато моё слишком развитое воображение. Нафантазировала себе невесть что.

В конце концов, на свете существует милиция, чтобы ломать себе голову над такими загадками. Им хотя бы за это деньги платят. Да и фактов у них в руках, я думаю, побольше, чем у меня. А в условиях моей задачи слишком много неизвестных.

Я решительно встряхиваю головой: нет, мне не под силу докопаться до истины самой. Если я хочу узнать, отчего погибла Агата, и кто её убил, остаётся ждать, когда следователь Гуляев выяснит это. У каждого на этом свете есть своё собственное дело. Надо им заниматься и не лезть в чужую вотчину.

Между прочим, если хорошо подумать, то в профессии милиционера и редактора можно обнаружить нечто общее: я ищу грамматические ошибки в тексте, а следователь ищет ошибки в действиях преступника, чтобы воспользоваться ими и поймать его. Так что мы, в некотором роде, с Гуляевым коллеги.

Я улыбаюсь своему неожиданному умозаключению, сладко потягиваюсь и смотрю на часы: перерыв окончен, хватит играть в детектива. Меня ждёт детектив Горин — герой романа «За час до убийства».

Говорят, что писатель часто подсознательно наделяет главного героя своими чертами характера и вкладывает в его уста свои мысли. Интересно, как много от себя самого вложил Михаил Кожин в личность частного детектива Горина?

То мимолётное знакомство, которое у нас состоялось, почему-то не даёт мне покоя. Есть в Кожине какая-то харизма. И эта его обаятельная улыбка. Когда он серьёзен, лицо у него строгое, непроницаемое. А потом вдруг всю эту серьёзность в один миг стирает улыбка, да ещё такая заразительная, что невольно улыбаешься в ответ. Не зря Агатка когда-то на него «запала» — я невольно вспомнила наш с ней последний разговор и то, как она мне сватала Кожина.

Сбегав после обеда ещё раз проверить электронную почту, я вновь возвращаюсь ни с чем.

Неужели моё так замечательно отретушированное фото не привлекло ничьего взгляда? Ведь я вовсе не уродина. А если и уродина, то уж точно довольно симпатичная. Жильём обеспечена. Детьми не обременена. Чего ещё нужно этим мужикам? Небось, сидят мечтают о Синди Кроуфорд, не меньше. А к зеркалу подойти и посмотреть на себя самокритичным взглядом ума не хватает.

И вообще, есть в этих заочных знакомствах, по крайней мере, один недостаток: разместила объявление, и не знаешь, что за «фрукт» откликнется. Как в сказке: выпустил молодец стрелу из лука, а кто ту стрелу поднимет: красна девица или жаба зелёная — это уж как повезёт.

Не верится мне, что из этой затеи с интернетом что-то выйдет. Таких, как я, только на этом сайте, небось, тысячи, и каждой подавай принца. Где же их, этих принцев, на всех набрать? Тем более, если их в пору в красную книгу заносить, как исчезающий вид. И на что я надеюсь, дура?

Мысленно обругав себя за наивность, возвращаюсь к работе. Похождения частного детектива Горина в обработке Михаила Кожина продолжаются.

Исправляя ошибки, я успеваю следить за развитием событий. Узел интриги затягивается всё туже. Неожиданно в романе возникает романтическая сюжетная линия.

Вот уж не ожидала. У детектива Горина завязывается роман с клиенткой, нанявшей его. Интересно. Если считается, что автор невольно переносит какие-то свои качества характера на своего главного героя, то уж в образе главной героини он, наверняка, выведет свой идеал женщины.

Забавно узнать, каков же он у Михаила Кожина. Внимательно читаю описание героини: «высокая брюнетка со спортивной фигурой и короткой стрижкой», — ну просто полная моя противоположность!

Если у господина Кожина и существует личный донжуанский список, мне, похоже, не грозит в него попасть. Да, всё-таки та шоколадка точно была взяткой, а не зна́ком внимания.

Усилием воли приказываю себе прекратить думать о Кожине и до конца рабочего дня думаю только о работе.

Вот, наконец, и заветные пять часов. Сегодня пятница, и впереди меня ждут выходные, но это почему-то не радует. Опять просижу субботу и воскресенье с книгой на диване.

Раньше мы часто по выходным выбирались с Агаткой в город: людей посмотреть, себя показать, или бродили по магазинам, примеряя кучу различной одежды и покупая какие-нибудь приятные мелочи. А теперь, со смертью подруги в моей одинокой жизни стало ещё больше пустоты.

Собаку, что ли, завести? Так меня целыми днями нет дома, а с собакой надо гулять, играть. Лучше кошку тогда. Кошка менее социальное животное. Да и хлопот с ней меньше.

Стоп!

Кошка!

А ведь у Агаты была кошка. Как я могла забыть? Что с нею стало? Надо обязательно завтра зайти и спросить у соседки. Как же ту звали? Ираида Павловна? Нет, Ираида Сергеевна, точно. Ну вот, у меня и нашлось дело на этот уикенд.

Чуть приободрившись, я быстро собираюсь, запираю кабинет и выхожу на улицу.

Не успеваю я пройти по тротуару и пяти метров, как наперерез ко мне вдруг быстрым шагом направляется какой-то мужчина. Я узнаю его только когда между нами расстояние сокращается до минимального, и увильнуть от встречи просто невозможно.

— Добрый вечер, Татьяна Владимировна! — расплывается он в улыбке.

— Вечер добрый, Михаил Борисович! Гуляете?

— Не угадали. Я ждал вас.

— Меня? — совершенно искренне удивляюсь я.

— Именно, — отвечает Кожин. Я всматриваюсь в его лицо, ища какой-нибудь подвох, но оно совершенно серьёзно.

— И зачем же вы меня ждали? — я стараюсь говорить бесстрастным официальным тоном, за которым всегда прячу своё смущение.

— Хотел подарить вам вот это, — он протягивает мне красиво упакованную в целлофан и перевязанную ленточкой кружку.

— Опять взятка?

— Вовсе нет. Просто хотел возместить вам причиненный ущерб. Кажется, когда мы виделись в прошлый раз, я нечаянно кое-что разбил.

Кожин всовывает кружку в мои руки, и я машинально сжимаю её в пальцах, чтобы не уронить.

— Не мог спокойно спать. Всё думал, как вам там работается над моим романом без допинга в виде кофе или крепкого чая. Так, не ровен час, и заснуть можно над моим скучным сюжетом, — лицо его непроницаемо, но в глазах пляшут весёлые чёртики.

Я чувствую, что надо в тон ему ответить шуткой, но всё моё остроумие, до сих пор меня не подводившее, словно парализовано.

Я устала.

Я хочу есть.

И я не понимаю, к чему этот непонятный диалог посреди оживлённой улицы под противным мелким моросящим дождём, и чего хочет от меня этот человек.

— На комплимент напрашиваетесь? — произношу я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно безразличнее. — Думаете, я сейчас начну горячо вас разубеждать, что ваш роман вовсе не скучен, а, напротив, гениален? Вы, наверное, тщеславны, как все писатели. Должна вас разочаровать: я не литературный критик, я редактор. И вообще, я спешу.