Оксана Семык - Баллада о любви. Стихи и переводы

Давным-давно это было…

Чтоб людям жилось спокойно,

Любовь по земле бродила,

Предотвращая войны.

Босая в пыли ступала

Без денег и без обузы.

Влюбленных благословляла,

Поэтам служила Музой.

Но быстро года бежали,

Злобен стал мир и тревожен.

Люди Любовь продали:

Кто – дешевя, кто – дороже.

Все из сердец и постелей

Гнали ее, как помеху,

А после Любовь раздели,

Подло распяв на потеху.

И у креста бесновались,

Скалились озверело,

Били, в лицо плевались.

Молча Любовь терпела…

Лишь ночью, когда стемнело,

Плача, какой-то убогий

Прокрался к кресту несмело

И целовал ей ноги…

Последние искры любви догоревшей

Во взглядах друг друга мы видим так редко.

Пространство души, словно осиротевшей,

Расчерчено всё в черно-белую клетку.

И жизнь превратилась в игру незаметно,

В желанье победы любою ценою.

Ничья за ничьей, все усилия тщетны.

Ты партию вновь начинаешь со мною.

Теряет корону король деревянный,

И пешкой становится вдруг королева —

Играем мы оба по правилам странным.

Я – «белыми» злости, ты – «черными» гнева.

В цугцванге мы оба – давно это ясно:

Куда по доске ты не двигай фигуры,

Любые ходы к примиренью напрасны,

И наши клинками скрестились прищуры.

А время уже угрожает цейтнотом.

Да пусть бы оно уже вышло всё, что ли!

Играем мы партию, словно по нотам:

Ты – «белыми» силы, я – «черными» боли.

Спешим, совершаем ошибки всё те же.

Два раненых сердца, души две остылых.

Сраженья исход, как всегда, неизбежен:

Ничья. Вот опять. Слишком равные силы.

Не вырваться, видно, из этого круга.

И что нас в нем держит так крепко, не знаем.

Со странным упорством терзая друг друга,

Фигуры мы вновь на доске расставляем…

Месяц в небе ночном наконец-то взошёл.

Трижды квакала жаба о том, что пора.

В то, что мы влюблены, в то, что нам хорошо,

Начиналась ненужная наша игра.

Мы одежду снимали с себя, как грехи.

Всё забыв, становились природой одной.

Чуя наши тела через травы и мхи,

Черви – дети земли – истекали слюной.

И союзницей став, свято тайну храня,

Тьмой нас ночь укрывала, как черным зонтом.

Про долги – те, что есть у тебя, у меня,

Мы забыли – оставили всё на потом.

И справляла взахлёб жадный праздник любовь

До тех пор, пока совы не стихли вдали.

А затем, избегая и взглядов, и слов,

Совершенно чужими мы встали с земли.

Плавал в луже рассвет – первый утра плевок

В наши серые лица, лишённые сна.

Каждый сам по себе, одинок и далёк.

И в глазах наших гасла, бледнея, луна.

На карте на твоей я – новый остров,

Тобой открытый в океане флирта.

Меня исследуешь ты походя, так просто.

Не ведая, что для меня ты – целый мир. Та

Точка, от которой счет ведется

Всем параллелям и меридианам.

Прибой соленый моей страсти в венах бьется,

Сражаясь с разумом моим в корриде. А нам

Лишь ненадолго суждено быть рядом:

На юг твой компас смотрит синей стрелкой.

И в своей бухте тихой с дивным водопадом

Корабль твой гордый удержать я не сумел. Кой

Черт меня вдруг дернул так влюбиться?

Мы, острова, ведем себя так странно.

И снова бриг твой, паруса поставив, мчится

К материкам чужим на поиск новых стран. На

Карте на твоей я – только остров.

Твоих страстей рожден на миг вулканом.

А завтра вновь на дно уйду – скалистый остов,

Опять затопленный жестоко океаном.

Раз в горних высях был затеян разговор

Меж гордой Красотой и мудрою Любовью.

И постепенно перерос он в спор —

Хоть места нет на небе сквернословью.

Из любопытства чистого они

Или от скуки – счета нет их веку —

Решили наконец-то уточнить:

Из них двоих важней кто человеку.

И женщину из смертных пред собой

Поставили арбитром – пусть рассудит.

Что выберет: Красу или Любовь?

Пусть человек решит – честней так будет.

Краса накидку пышную свою

Поправила и царственным движеньем

Смущенную, невзрачную судью

Толкнула к зеркалу: «Взгляни на отраженье!»

Та громко ахнула: себя не узнаёт.

Стал тонким стан, грудь поднялась, белеет кожа.

Сияют очи, вьются косы, рдеет рот.

«Да это чары! На себя я не похожа!»

«Ну как, понравилось? Ведь хочешь быть такой?

Так выбери меня – вот всё, что надо.

И преклонится целый мир перед тобой,

Лаская лик твой восхищенным взглядом».

И ждет Краса ответ, нахмурив бровь,

Красиво подведенную сурьмою.

Но тут вмешалась в разговор Любовь:

«Ты лучше выбери, чтоб я была с тобою.

К чему весь мир? Капризен его вкус.

Чтоб принимали нынче, завтра – гнали?

Не поддавайся, пусть силен искус:

Миг – и кумир другой на пьедестале.

Мне не дано сменить твой вид простой.

Но твой Единственный тебя однажды встретит,

И в любящих глазах ты станешь той,

Кто женщин распрекрасней всех на свете».

Монистами из золота звенит

Краса и начинает тихо злиться:

«Ты разве лучше? На себя взгляни,

Любовь, да разве кто тобой прельстится?

Ты без прикрас. Такая ты, как есть.

Не пудришь ты себя и не румянишь.

Не любишь ты ни похвальбу, ни лесть.

Такой, как я, ты никогда не станешь!»

Краса раздражена, почти кричит,

Кривится рот под яркою помадой.

Любовь в ответ спокойно говорит:

"Мне украшать себя, поверь, не надо.

Ведь я – внутри, в душе, не на лице.

Нет мне нужды расхаживать в нарядах.

Я в поцелуях, в крепком рук кольце,

В заботливых словах и нежных взглядах.

И времени я бега не боюсь:

Ведь ты уходишь поздно или рано.

Уходишь в никуда. Я ж остаюсь,

Цвету. С годами я лишь лучше стану».

И замерли соперницы, и ждут

Решенья той, кого призвали сами.

Она колеблется. Не каждый день берут

Судью из смертных в спор меж небесами.

Вновь в зеркало украдкой посмотрев —

Ах, как же отражение прекрасно! —

Сказала женщина, немного осмелев:

«Я подведу итоги вашей распри».

Красе кивнула: «Ты – услада глаз.

И в жизни нашей значишь ты немало».

К Любви шагнула: «Ты же – всё для нас».

И, руку взяв ее, к груди своей прижала.

Так был тот спор иль это сон-дурман?

Но только вспомни ты, прошу, легенду ту,

Когда задумаешься все-таки сама,

На что поставить: на Любовь иль Красоту.

Зал хохотал до слез… Его игра

Была так уморительно смешна!..