Оксана Семык - Капкан на охотника

Внезапно я замечаю, что верхний ящик моего письменного стола приоткрыт. Но я же хорошо помню, что до конца задвигала его вчера!

Я бросаюсь к ящику. Чего-то здесь не хватает.

Точно! Исчезли письма Вениамина к Агате! Я же вкладывала их в дневник, они еще выглядывали из тетради.

Дневник на месте, писем Вениамина к Агате нет, как и фотки из журнала «Вязание» с датой назначенного Берсеньевой свидания.

В дневнике, как закладка, лежит карандаш. Я его там не оставляла, я точно помню!

Открываю тетрадь. Она заложена на странице с последней записью. Прямо под моими строками, наискосок через всё оставшееся свободным пространство страницы, печатными буквами написано: «Завтра».

Одно только слово, но оно производит на меня впечатление не меньшее, чем «чёрная метка» на пирата.

Я хотела знать, когда убийца нанесёт удар? Пожалуйста.

Он опять верен себе. Он предупреждает заранее.

И опять это слово «завтра», как у всех остальных жертв. Но, в отличие от них, я точно знаю, что оно означает.

Завтра меня придут убивать.

Значит, сегодня он был здесь. Он отпирал и запирал мои двери. Какими ключами? Когда успел снять копии?

Да какая мне теперь разница?

Он был здесь. Он трогал мои вещи. Он читал мой дневник. Он прикидывал, как лучше меня убить. Возможно, он выбирал, чем завтра меня задушит: ведь, судя по криминальной хронике, он никогда не приносил орудие убийства с собой.

Интересно, какой из предметов, окружающих меня, оборвёт завтра мою жизнь? Шнур от телефона? Кухонное полотенце? Всё равно не угадаю.

Сердце моё бешено колотится. Время сжимается для меня в тугую пружину.

Один день.

У меня в запасе всего один день, чтобы вступить в схватку с убийцей и выйти из неё победительницей. Мне нужен новый план действий. Но голова отказывается соображать, парализованная страхом.

Трясущимися руками я набираю Пашкин номер. Он сам подходит к телефону:

— Да.

Какой безмятежный у него голос! Дорого бы я сейчас дала за такое же олимпийское спокойствие в своей душе.

— Паша, это я. Случилось что-то ужасное! Точнее, ещё не случилось, но обязательно случится! Ты можешь ко мне приехать?

— Что, прямо сейчас?

— Да.

— Мы же договорились на восемь? Я еще в редакции.

У меня начинается истерика. Услышав мои завывания и всхлипы, Пашка, очевидно, понимает, что всё очень серьёзно и коротко произносит:

— Жди. Сейчас буду.

Через полчаса я рыдаю на Пашкином плече:

— Он приходил сюда. И не один раз. Как же я не поняла по поведению Годзиллы, что в доме побывал кто-то чужой! Это он разбил тогда вазу. Я уверена. Он читал мой дневник: вот откуда он знал о моих планах и постоянно опережал меня на шаг. Паша, он обещал убить меня завтра! Завтра пятница. Агата была убита в пятницу вечером, и Лариса, и другие женщины. Я проверила по своим записям. Он всегда убивал по пятницам. Он не шутит. Это действительно случится завтра. Паша, я боюсь. Я не справлюсь с ним одна. Помоги мне!

— Ну что за варварские методы? А милиция для чего?

— Да кто меня там будет слушать? Какие доказательства того, что мне угрожает убийца, у меня есть? Письма в компьютере и одно слово в дневнике. Это всё я могла написать и сама, чтобы привлечь к себе внимание. Может, я ненормальная, истеричка?

— Ну, я-то знаю, что ты не истеричка.

— Это ты знаешь, а они? Пока они будут определять степень моей «нормальности», меня уже давно задушит маньяк. Нет, Паш, мы с тобой сами должны действовать. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, помнишь? Так вот, это тот самый случай.

— И как ты собираешься задерживать своего убийцу? Голыми руками?

Я гордо демонстрирую молоток.

— Мы его разок по кумполу отоварим — и дело в шляпе.

— Ты что! — машет руками Пашка. — А если он возьмёт и помрёт прямо тут? Ты как будешь потом доказывать, что это не ты маньяк-психопат, и что это не ты его сюда затащила, чтобы в своей квартире его тихо убить? Или ты потом будешь расчленять его труп в своей ванне и потихоньку вывозить за город?

— Господи, Пашка, ну ты и страсти рассказываешь. Никто его расчленять не собирается. Мы его легонько стукнем, а потом крепко свяжем и сдадим милиции.

— А там его развяжут, а тебя посадят за хулиганство и нанесение телесных повреждений уважаемому гражданину. Где ты возьмёшь доказательную базу? Мне что, подождать, пока он тебя задушит, а потом уже его стукнуть и милиционерам сдать? Нет, Танюшка, ты как хочешь, а мне вся эта затея не нравится.

— Хорошо, Паша, — замогильным голосом говорю я. — Спасибо тебе за то, что ты сегодня ко мне приехал, за сочувствие. Ты всегда был мне хорошим другом, поэтому я, пользуясь возможностью, заранее приглашаю тебя через несколько дней на свои похороны.

Пашка не выдерживает.

— Нет, ну я так не могу уйти. Что ты со мной делаешь? Ведь понимаю же, что впрягаюсь в ужасную авантюру. Мало того, что ты сама знаешь, во что по уши залезла со своей игрой в детектива, так тебе обязательно нужно, чтобы рядом в этом же самом барахтался твой лучший друг. — Пашка ворчит ещё немного для порядка, а после, наконец, произносит: — Ну, давай, подруга, пораскинем мозгами, что мы можем сделать своими силами.

После часа раздумий и бурных споров о деталях операции, наш план выглядит так.

В квартире мы устанавливаем скрытую видеокамеру — это Пашка берёт на себя — уж где он раздобудет такую шпионскую штучку, я понятия не имею.

Завтра с утра я, как обычно, ухожу на работу. После работы еду домой своим ходом, а Пашка с пяти часов вечера приступает к дежурству во дворе, в своей машине, наблюдая за входом в мой подъезд и ожидая от меня условного сигнала о помощи.

Преступник, очевидно, как обычно, воспользуется дубликатами ключей, чтобы войти в квартиру, думая, что я крепко сплю. Как только я услышу шум открывающейся двери, я должна набрать на сотовом Пашкин номер и позвонить ему на его мобильный.

Пока Пашка спешит мне на выручку, я попытаюсь спровоцировать маньяка на угрозы, а лучше на конкретные действия в мой адрес перед объективом видеокамеры.

Самое трудное в этой операции рассчитать всё так, чтобы преступник душить меня начал, но до конца задушить не успел, остановленный Пашкой.

От молотка в качестве оружия Пашка наотрез отказался и сказал, что захватит свой газовый пистолет на который у него есть разрешение, и одолжит у какого-то своего знакомого наручники.

Когда план действий наконец утверждён и принят, Пашка кому-то звонит и минут пять горячо доказывает, что «это срочно», «в долгу не останусь», а потом называет мой адрес.

Судя по всему, в срочности вопроса своего собеседника Пашка действительно убедил, потому что уже скоро раздаётся в звонок в дверь.