Оксана Семык - Капкан на охотника

Вдруг наше обоюдное молчание нарушает женский голос:

— Котя, идем, нас ждут.

Я оборачиваюсь и натыкаюсь взглядом на прищуренные глаза Натусика: похоже она удивлена не меньше моего. В памяти мгновенно всплывает унизительная сцена в берсеньевском подъезде.

Черт! Только этого мне не хватало!

Курицын суетливо вскидывается:

— Я сейчас, зайка, уже бегу. Еще буквально пара минуточек.

Он обращается ко мне:

— Галина Михайловна, а вы можете сейчас сказать хотя бы навскидку, издавались ли найденные мной оконченные романы?

Я пожимаю плечами:

— Могу.

— Вот. Посмотрите. В этих бумагах, правда, сам черт ногу сломит, — он привстает, перегибается через стол и сует мне в руки раскрытую папку. Я подставляю руки, чтобы ее взять, но прежде чем я успеваю ухватить край папки, Курицын ее уже выпускает. Я подхватываю папку, но недостаточно ловко, ведь она тяжелая, и часть ее содержимого летит на пол, ложась веером у ножек моего стула. Константин Геннадьевич порывается вскочить, но я останавливаю его жестом: мол, я сама исправлю свою оплошность.

Ныряю под стол и собираю с пола отдельные бумажки и пластиковые файлы с печатными страницами.

Выныриваю, натыкаясь на буквально насквозь прожигающий меня злой взгляд «зайки», уже успевшей усесться на стул рядом с мужем, кладу собранное на скатерть, покрывающую столешницу, и бегло просматриваю машинописные страницы, отмечая заголовки, попадающиеся на глаза. Перебрав часть бумаг, я останавливаюсь:

— Нет, Константин Геннадьевич, похоже, эти рукописи еще не издавались, Вас можно поздравить с интересной находкой.

— Отличная новость! Спасибо, Галина Михайловна! — лицо Курицына лучится довольством. Кажется, он даже забыл про флирт со мной.

Натусик, глядя на меня с откровенной ненавистью, издает что-то вроде кашля с намеком.

Взглянув на жену, а потом на часы, Константин Геннадьевич встает и говорит мне:

— Извините, нам пора бежать. А вы не спешите, посидите, допейте коктейль. Если хотите, закажите себе еще чего-нибудь: все будет внесено на мой счет, у меня тут, можно сказать, кредит. Всего хорошего, Галина Михайловна!

— До свидания, Галина Михайловна! — сладко произносит Натэлла Николаевна, поднимается и берет мужа под руку. Они направляются к выходу, но вдруг я слышу, как Натусик говорит супругу:

— Котя, я забыла свою сумочку. Я сейчас.

Она возвращается к столу и, беря со стула свой шикарный ридикюль, который, я готова поклясться, она оставила специально, тихо, но четко и раздельно произносит:

— Ты скоро пожалеешь, что решила со мной поиграть… Татьяна… Владимировна…

Натусик удаляется своей царственной походкой, а я остаюсь сидеть с открытым ртом. Ай да «зайка»! Она опять спутала мне все карты.

Значит, ей прекрасно известно, что никакая я не Галочка Сурикова! Так кто же мой Вениамин?

Кожин?

Эта дылда?

А может, ее синеглазый дружок?

Константин Курицын?

Игорь Бармин?

Ирина Бармина?

Или кто-то, кого я не знаю? Каравай-каравай — кого хочешь выбирай.

Я допиваю коктейль, жалея, что он безалкогольный — мне бы сейчас, кажется, не помешало бы взбодриться капелькой спиртного. Подхватываю папку, выскакиваю из кафе и мчусь в издательство: Дора Сергеевна уже, наверное, потеряла меня.

Доложившись завотделом о том, что папку забрала и в понедельник займусь изучением ее содержимого, я забиваюсь в свою «табакерку» и до конца рабочего дня тупо сижу за столом, гипнотизируя взглядом циферблат часов. Мне кажется, что с каждым оборотом минутной стрелки по кругу во мне все больше тает решимость встретиться сегодня лицом к лицу с убийцей. На меня наваливается вселенская усталость. Мне хочется заснуть, проснуться и убедиться, что все было только сном.

Но вот и шестнадцать сорок пять — по пятницам у нас рабочий день короче на четверть часа. Надо спешить домой, а то Пашка в засаде будет волноваться.

Встряхнувшись от сонного оцепенения и быстренько собравшись, я выхожу на улицу.

Издалека завидев набитую народом остановку автобуса, домой решаю добраться на такси. Мне нельзя сейчас опаздывать. Меня ждет Шурыгин.

Стоя на краю тротуара, я, «голосуя», поднимаю руку. Как назло, никто не останавливается.

Вдруг с противоположной стороны улицы я слышу, как кто-то зовёт меня по имени. Я поворачиваю голову и вижу припаркованную белую «девятку». Из неё выходит Кожин и, распахнув правую переднюю дверь, широким жестом приглашает меня внутрь.

В ужасе я пару секунд смотрю на него, как кролик на удава, а потом бросаюсь почти бежать в сторону остановки.

Уже не помышляя ни о каком таксомоторе, я добираюсь домой на общественном транспорте, всё ещё трясясь от страха. Для чего Кожин хотел посадить меня к себе в машину? Что он ещё задумал?

Я уже не знаю, кто преступник. В голове все смешалось. Факты и мои догадки громоздятся друг на друга, сбивая меня с толка.

У меня остался один способ узнать убийцу: немного подождать и посмотреть, кто явится меня убивать сегодня вечером или ночью.

Входя в свой двор, я кручу головой в поисках Пашкиной машины. Её нигде нет. Неужели Пашка не смог приехать? Неожиданно трезвонит мой сотовый.

— Что, подруга, не признала? — раздаётся жизнерадостный Пашкин голос. — А ведь ты сейчас метрах в пяти от меня стоишь и в упор не видишь.

Он вылезает из старенькой «копейки» у соседнего подъезда, одетый в какую-то куртку и брюки камуфляжного окраса, и машет мне рукой.

— Ты думала, я припрусь сюда на своей ярко-красной иномарке, чтобы торчать тут, как гвоздь? Вот, у тестя занял ради дела.

— Ну, Пашка, ты великий конспиратор! Где такой карнавальный костюмчик оторвал? — тычу я пальцем в его камуфляж, ныряя на продавленное пассажирское сиденье видавшего виды «жигуленка». — У спецназа одолжил?

— Тесть в этом на рыбалку ездит. Кто знает, сколько мне тут сегодня дежурить: вот и принарядился, чтобы не замерзнуть в засаде. Я ж не буду стоять тут всю ночь с включенным мотором. Сейчас, в ноябре знаешь, как быстро выстынет салон? Ну ладно, пора действовать. Дай сюда свой сотовый.

Достаю предмет своей гордости — далеко не у каждого есть такая модная штука.

— Ух ты, — присвистывает Пашка — Нокия двадцать один десять девяносто пятого года выпуска! Почти свежачок!

— Да уж! — гордо говорю я. — Обошелся, гад, недешево, хоть и брала уже слегка бэушный.

— «Быстрые клавиши» вызова абонентов есть?

— А то!

— То что надо! — Пашка берет мой телефон и начинает нажимать на кнопки. — Смотри, я загоняю тебе свой номер. Достаточно будет нажать единицу, чтобы меня вызвать. Запомнила? Кнопку с цифрой один. Проверь.

Я нажимаю единицу, затем вызов, и Пашкин телефон начинает пиликать.