Олег Бажанов - Любовь. И более…

– По Закону не получается. И заступников у него много. Вот так-то.

– Знаешь, удивил! – криво усмехнулся Алексей. – Мне казалось, что вы с Тараном заодно.

– Креститься надо…

– Ладно. С Тараном – это сам бог велел. Тут и мой личный интерес: он родителям угрожал и Ольге. Кстати, ответь честно, я смогу забрать её от вас? Отпустите?

– Посмотри в глаза реальности, Лёха: неужели ты не видишь, что творится в стране? Нам нужны такие специалисты, как вы! – Собеседник неотрывно смотрел на Алексея.

Выдержав взгляд, Алексей произнёс:

– Знаешь, Виталий, для меня политика – сказки дядюшки Андерсена, и я голову этим забивать не собираюсь. Мне Ольга нужна. А ей – нормальная семья. Вот моя реальность. Скажи мне, как найти Ольгу?

– Погоди, погоди, Разанов, – заторопился Виталий. – Разве можно создать нормальную семью в государстве, где у человека даже нет надежды на справедливость?

– И именно этим, – установлением справедливости, – и занимается ваша организация, – съязвил Алексей.

– Да. И Ольга в том числе, – пропустил сарказм мимо ушей собеседник.

– Виталий, Ольга – молодая, красивая женщина, которая должна рожать детей! Пойми это. И о какой справедливости идёт речь? Только что ты мне тут вещал о том, что вся наша жизнь превратилась в большой бизнес. Значит, в ней действуют уже не человеческие законы, а законы бизнеса. И вся твоя справедливость, если смахнуть с её поверхности слой розовой пыли, обернётся всего лишь клановой междоусобицей: одни пожирают других, а третьи помогают им делать это. И это уже не справедливость, это – видовой отбор: борьба за деньги и власть. И ты, и твоя организация находитесь в самой гуще этой борьбы и представляете чьи-то интересы. Крупные интересы. Правда, методы у вас запредельные. А слова и лозунги можно подобрать любые.

– Ты не прав, Алексей! Есть честные люди, стремящиеся к этой самой, критикуемой тобой, справедливости. И они хотят бороться.

– Вынужден согласиться – всегда есть желающие бороться.

– В августе 1991 года произошёл крах не режима, произошёл крах нашего государства! – собеседник не слышал его. – Ты понимаешь это, Разанов? Восемь последующих лет страна была отдана на разграбление авантюристам от политики и хапугам, пустившим по миру когда-то гордый и богатый народ. Конечно, нам не удастся в полной мере восстановить попранную справедливость, но мы не хотим потерять то, что каким-то чудом ещё сохранилось – Российскую Федерацию. Да, конечно, если выполнишь задание, мы тебя отпустим. И Ольгу твою… Но только если выполнишь. И без фокусов. Понял?

– Понял. Меня и Ольгу…

«Объект вышел на улицу. Он сейчас во дворе. У вас три минуты…», – хриплый голос в динамике портативной радиостанции замолчал.

– Вперёд! – скомандовал с заднего сиденья Виталий, натягивая на лицо чёрную маску спецназа.

Серый «Мерседес» с чёрными стёклами мягко тронулся по гладкой асфальтированной дороге прямо к въезду с поднятым шлагбаумом. Алексей удивился тому обстоятельству, что на пропускном пункте отсутствует охрана. Он тоже опустил на лицо маску и проверил автомат.

– У нас на всё про всё тридцать секунд, – предупредил сидящий радом Виталий. – Я стреляю из машины, ты – выходишь и добиваешь…

Уже через три минуты от серого «Мерседеса», пылающего ярким факелом в трехстах метрах от бетонного ограждения коттеджевого городка отъезжал чёрный джип с затонированными стёклами. В пустом «Мерседесе» горели два использованных автомата «Калашникова».

После нескольких дней отсутствия Алексей был дома. Пройдя к окну и не зажигая света, он обвёл взглядом знакомую тёмную комнату с высоким натяжным потолком и широким диваном, и почувствовал грусть – это всё ему предстояло покинуть, пусть на время, но всё-таки покинуть утром уже наступающего дня. Переночует, заберёт спрятанную в шкафу банковскую карточку с круглым валютным счётом и поедет к родителям, – так велел Виталий, – а когда будет готова виза, поедет к Ольге в Голландию.

Мать уже отправилась спать после бурной и радостной встречи, Алексей с отцом всё ещё сидели на кухне.

– Батя, тебе же завтра на работу, отдыхать нужно, – проявил заботу Алексей. – Я всё тут уберу.

– Уже сегодня, – уточнил Иван Алексеевич. – Да и вставать уже скоро. Лучше уж совсем не ложиться.

Он некоторое время рассматривал сына и приходил к выводу, что тот за последнее время сильно изменился: возле глаз легли первые морщины, у бровей появились складки, которых раньше Иван Алексеевич не замечал, и ранняя седина припорошила виски.

– Знаешь, сынок, – произнёс Иван Алексеевич, измерив Алексея открытым взглядом, – раньше я никогда не требовал от тебя отчёта в поступках. Но вижу, что нелегко тебе приходится в последнее время. Поэтому спрошу: не от хорошей жизни ты решил уйти с работы?

– Так складываются обстоятельства, отец.

– Ты почти никогда не просил у нас с матерью помощи или советов. А нам бы хотелось быть для тебя самыми нужными людьми. Ведь у нас с Катериной кроме тебя на свете и нет никого.

– Папа, – Алексей редко называл отца так, только в порыве самых тёплых чувств, – и у меня кроме вас с мамой нет людей ближе!

– Вот и расскажи мне сейчас, сын, всё, что с тобой произошло в последнее время. Я матери – ни словом…

Три дня Алексей скучал в квартире родителей, не выходя на улицу. Его никто не беспокоил и не искал. Неизвестность тяготила, но безопасность была важнее – впереди его ждал Амстердам.

На четвёртый день зазвонил мобильный телефон, и женский голос сообщил, что шенгенская виза на Разанова Алексея Ивановича открыта, можно вылетать в Москву.

На следующий день Алексей уже был в столице. Получение в посольстве визы, поездки на такси, билеты, посадка в самолёт почти не запомнились, потому что он всё время думал об Ольге.

Пять недель, пять долгих мучительных недель без любимой стали для него невозможным испытанием. И он не сдержал данное Ольге слово ждать пока всё уляжется. Он торопил обстоятельства, потому что больше не хотел без неё жить.

Весь полёт от Москвы до Амстердама он представлял, как встретит его любимая? Он ждал и боялся этой встречи.

Тяжёлый авиалайнер утомлённой белой птицей мягко опустился на бетонные плиты огромной гладкой посадочной полосы европейского аэропорта первого класса. Пробежав положенные километры для гашения скорости, белый красавец-лайнер остановился и неторопливо вырулил на примыкающую к взлётно-посадочной полосе – всю расцвеченную огнями – рулёжную дорожку.

Дом на набережной, сложенный из тёмного красного кирпича под старину, напоминал средневековый замок с привидениями. Вечерело. Дул холодный ветер, на небе скапливались серые тучи, обещая дождь, и вся эта картина, ярко запечатлевшаяся в памяти Алексея при выходе из такси возле дверей гостиницы, не располагала к проявлениям радостных эмоций. Но он радовался.